«Получить статус «культурной столицы» – престижно»

Сейчас идет очередной, уже третий конкурс проектов Украинской Культурного Фонда. В этом году появилась новая программа «Культурные столицы Украины», значительно расширилось количество экспертов, растет количество и качество представленных проектов, почти полностью закончена диджитализация процессов. Однако есть нюансы, которые еще нуждаются в усовершенствовании как для удобства работы в качестве экспертов, так и грантополучателей. В этой беседе с исполнительным директором УКФ Юлией Федив мы пытались поднять и расшифровать актуальные, проблемные и сугубо практические вопросы.

О МАСШТАБНОМ ТУРИЗМЕ

— В этом году Фонд запустил программу «Культурные столицы Украины». Какой была мотивация ее создания?

— Когда УКФ готовил стратегию своей деятельности на три года (2019 — 2021 гг.), мы проводили специальные секторальные и региональные сессии, затем анализировали фидбэк. Результатом совместной работы с представителями секторов и регионов стали 10 конкурсных программ Фонда, среди которых также программа «Культурные столицы Украины». Также анализ региональной статистики по заявкам, поступившим на конкурсы УКФ в 2018 — 2019 годах показал: 50% — Киев и Киевская область, второе и третье место — Львовская и Харьковская области. Все остальные регионы представлены меньше. Почему так? Понятно, что информация быстрее распространяется в диапазоне института, то есть в Киеве. Чтобы исправить эту ситуацию мы начали с разработки коммуникационной стратегии УКФ, так как стремимся увеличивать аудиторию тех, кто знает о нашей деятельности. Программа, направленная на регионы, будет дополнительным популяризатором фонда.

 Во-вторых, мы поняли, что на уровне районов имеется заинтересованность местных властей в софинансировании. Многие эксперты нам советовали акцентировать внимание на сфере, которая является дотационной или меньше инвестированной на уровне местных бюджетов, как это сделало бывшее Министерство молодежи и спорта, создав «Молодежную столицу Украины». Получение такого статуса обязывает местные власти больше инвестировать именно в эту отрасль. Потом, когда они видят количество туристов, посетивших город, прибыль, полученного от этого, информационное покрытие, когда о городе начинают говорить, он появляется на культурной карте страны, то на следующий год даже без статуса «столицы» руководители города или области, по нашему мнению, должны закладывать больше средств на поддержку культуры.

 Второй мотив — это опыт европейских стран, когда статус «культурной столицы», и в Украине это очень важно, способствует развитию внутреннего туризма. Также этот статус дает возможность приблизиться к званию «европейской культурной столицы», а это уже более масштабный культурный туризм. Таким образом может увеличиться туристический поток и инвестиции в Украине. В общем, мы в УКФ считаем, что культура — это такая сквозная составляющая, надсистема, в которой существуют украинцы. Нужно постоянно акцентировать внимание на том, что не экономика выводит страну из кризиса, а культура. То есть понимание общих ценностей. И статус «культурной столицы», мы надеемся, будет таким ценностным факелом, который будет передаваться из города в город. Уверены, что это будет имиджево престижно — получать статус «культурной столицы», который будет возлагать обязанность на местные власти вкладывать деньги в инфраструктуру и развитие.

О ГРАНТОВЫХ ПРОГРАММАХ

— Недавно в газете «День» было опубликовано интервью советника мэра по вопросам образования и культуры Покровска Юрия Третьяка на тему этого прифронтового города, где прозвучало и ваше имя в контексте одного спорного, по его мнению, вопроса.

— В 2019 году на встрече по продвижению такого важного для украинской культуры произведения, как «Щедрик» Николая Леонтовича, и по приглашению вице-премьер-министра пани Иванны Климпуш-Цинцадзе, где присутствовали представители СМИ, Покровская и несколько экспертов, я представила УКФ, наши конкурсные программы и сообщила, что единственно возможный формат поддержки УКФ тех или иных инициатив — подача на конкурс, прохождение всех этапов. Поскольку закон нам не позволяет поддерживать любой проект по нашей инициативе вне конкурса. Соответственно, это был ключевой месседж, и он касался любых заявителей. В процессе разговора также возник вопрос, поддерживал ли УКФ уже проекты, связанные с «Щедриком»? И я сказала, что у нас была заявка, в частности от Украинского центра культурных исследований, который возглавляет пани Френкель, и они прошли экспертный отбор, получили высокие баллы и, да, были в 2018 г. поддержаны УКФ. Представители Покровска сообщили, что они пытались подавать проект на эту тему, только на конкурс «Малые города — большие впечатления» (грантовая программа Украинского центра культурных исследований и Министерства культуры Украины. — Авт.) И спросили, владею ли я информацией о том, что похожий проект уже был подан. Поскольку УКФ оценивает проектные заявки и ту информацию, которая у них есть, только через экспертные советы, то этой информацией я не обладала.

— То есть исполнительный директор по характеру своих обязанностей и деятельности не может повлиять на результаты конкурсного отбора и, тем более, знать о третьих лицах, с которыми контактирует потенциальный грантополучатель?

— Это то, что мы проговариваем всегда с грантополучателями: УКФ не несет ответственности за всех третьих лиц, с которыми взаимодействует грантополучатель. То есть, возвращаясь к словам пана Третьяка, меня никто не мог ввести в заблуждение, поскольку решение о поддержке того или иного проекта принимается после прохождения почти четырех этапов отбора.

— Как тогда избежать конфликта интересов, связанных с лицами, возглавляющими государственные учреждения и другими потенциальными грантополучателями? Как в этом конкретном случае, где речь идет о УЦКИ, который, по словам покровчан, получил именно от них идею о проекте, связанном с именем Леонтовича и историей «Щедрика» и отправился уже на конкурс УКФ, используя представленный им проект для «Малые города — большие впечатления»? Как предотвратить такие конфликты?

— Дело в правовом образовании культурных деятелей, поскольку, когда ты создаешь идею, желательно запатентовать ее. Следует понимать, что такие вопросы надо решать не через публикации в СМИ, а путем подачи судебных исков, в которых следует обосновать, что действительно идею украли и нарушили закон об авторском праве, и тогда требовать в судебном порядке соответствующих действий. С чем сталкивается УКФ, который не является органом судебной власти? Ответственность перекладывается на наши плечи — грантодателя, но это не входит в наши функциональные обязанности. Ведь тогда нам надо расширять штат, добавлять службу специального юридического контроля или разведки, надо исследовать не только заявителя и его пакет документов, но и всех контрагентов, с которыми заявитель вступает во взаимоотношения, исследовать историю возникновения идеи. Эксперт УКФ оценивает то, что ему предоставил заявитель, хотя мы просим его исследовать информацию о проекте, о заявителе из открытых источников. Однако если на этапе подачи заявки этой информации нигде не было, то, разумеется, эксперт ее не заметил. Он ставит высокую оценку, учитывая важность темы, наличие опыта в реализации культурных проектов, способность заявителя реализовать представленную идею. Но когда мы подписываем грантовое соглашение, там есть пункт о том, что грантополучатель несет ответственность перед законом Украины относительно своих взаимоотношений с третьими лицами, соответственно, УКФ не может на это повлиять. Если возникает такая ситуация, фонд всегда призывает сторону, считающую себя пострадавшей, обращаться в суд. Если суд признает неправомерным использование идеи, что авторское право было нарушено и вообще получение государственных средств произошло из-за фальсификации или предоставления недостоверных данных, в судебном порядке могут заставить грантополучателя вернуть средства государству. Мы точно не будем против этого. УКФ выступает за соблюдение норм действующего законодательства, но мы не являемся органом судебной власти. У нас есть наши инструкции и положения. Главное, чтобы заявители в процессе представления не нарушали их и брали на себя ответственность. Это есть в Декларации добропорядочности, где прописано о соблюдении закона об авторском праве и предотвращении коррупции.

Если в процессе реализации проекта устанавливается факт нарушения, мы можем через суд расторгнуть соглашение. Суд обяжет грантополучателя на любом этапе вернуть средства государству. Мы можем только через экспертные советы анализировать актуальность проекта, опыт заявителя, постоянство проекта. Конечно, если бы эксперт установил эти факты в процессе оценки, мы бы обратили внимание. В случае с проектом УЦКИ этих фактов тогда установлено не было. По моему мнению, правомерно было бы, если только Покровск установил факт, по его мнению, нарушения, то должен обращаться в суд. И тогда суд решал бы, действительно имеет место факт кражи интеллектуальной собственности или нет.

Мы сделали для себя вывод: надо еще качественнее коммуницировать (это были первые полгода работы УКФ, даже общей базы не было). С каждым годом мы учитываем пробелы в нормативах, пытаемся усовершенствовать их. Эксперты уже лучше понимают проекты, которые они оценивают, историю того или иного заявителя, соответственно, мы правильно расставляем акценты. УКФ учит своих экспертов во время тренингов по определенной методике: акцентируйте свое внимание на исследовании открытых источников, нет ли открытых судебных производств, нет ли каких-либо репутационных статей, предусматривающих, что есть какие-то риски для УКФ и в лице его — государства, когда оно инвестирует в тот или иной проект. Это обязательно коммуницируется с экспертами. С каждым годом, по нашему мнению, экспертная оценка повышается. И, уверена, такие проекты, которые могут иметь опасность в плане нарушения авторского права или закона противодействия коррупции по госслужащим, будут отсеиваться на всех этапах. Всегда есть риск ошибки, ведь это человеческий фактор, но главное, чтобы он был минимален.

О СРОКАХ, ОНЛАЙН И СРЕДСТВАХ

— Часто звучит критика Фонда за ограниченный срок реализации проектов. Что делает УКФ, чтобы исправить ситуацию?

 — Это связано с операционными циклами. Для реализации нормального проекта нужно хотя бы полгода. Если бы госбюджет утверждали где-то весной или летом, а не в конце года, как есть, мы бы понимали, сколько у нас есть денег и объявляли бы конкурс. Если мы этого не понимаем, то не можем его объявлять. Например, мы объявим 10 программ, а нам дадут вдвое меньший бюджет... Но, насколько мы правильно понимаем, Кабмин начал трехлетнее планирование. Если так будет и дальше, это облегчит нашу работу. Сейчас меняются постановления по оплате проектов при поддержке УКФ (мы вносим изменения через Минфин и профильное министерство) для того, чтобы можно было переносить средства из года в год. Если такие изменения будут приняты, мы понимаем, что у нас запланирован гарантированный бюджет на три года (2021, 2022, 2023), мы можем переносить средства из года в год и не привязываться к бюджетному году. Вторая проблема — планирование ассигнований, которое осуществляется со стороны Министерства финансов и распределено неравномерно. Например, УКФ хотел бы давать деньги с января, но пока по факту деньги на поддержку проектов закладываются не раньше середины весны, и поэтому, даже если мы отберем и заключим соглашения, средства заявители получат только в мае, потому что так заложено в плане ассигнований. Так пока работает госбюджет. То есть здесь много нюансов, которые не все грантополучатели понимают.

 Однако пока все в состоянии реформирования, создается много новых агентств, которые тоже будут поддерживать проекты. Заинтересованность всех — именно долгосрочные проекты. Следует понимать — страна в состоянии войны, Украина не с экономикой в ??профиците. Эти факторы тоже влияют на деятельность грантодателей. Если бы мы были с экономикой Германии, которая пока в профиците, которая может себе позволить давать средства за границу, потому что своих граждан она может удовлетворить полноценно, то Украина не на том этапе своего экономического развития. Но уже есть большие достижения. В 2018 году мы не могли мечтать о том, что на культуру будет 200 млн грн, в 2019-м уже 700 млн грн, в 2020 снова 700 млн грн. Хотя запрос у нас около трех миллиардов. Это только тех, кто знает о УКФ и отправились на конкурс при имеющихся 621 млн грн (8% идет на экспертов, 8% — на операционную деятельность фонда). Плюс человеческий ресурс, ведь зарубежные фонды с такими объемами имеют штат в 300 — 400 человек, которые могут делать одновременно несколько конкурсов в течение года.

— Сотни поддержанных проектов за два года. Еще достижения УКФ вы могли бы назвать?

— Главное — диджитализация. За два года мы перешли с бумажной версии подачи заявок к цифровой. Второе — можно проследить все этапы прохождения заявки онлайн. Не нужно постоянно ждать «письмо счастья от УКФ», как мы его называем. Кроме того, это уменьшает нагрузку на коллектив. Раньше надо было руками создавать эмейлы. Теперь автоматически заявитель после нажатия кнопки получает сообщение, что заявка принята. Затем система отправляет сообщение в кабинет заявителя, что заявка прошла технический отбор. Так же с комментариями экспертов: автоматически каждый заявитель сразу видит все пять комментариев, все пять баллов, соответственно тоже понимает, что ему делать дальше и почему он получил тот или иной балл. Мы также переходим к этапу заключения соглашений онлайн.

Еще одним важным, достижением, по нашему мнению, является выработка диалога с заявителями. После каждого этапа мы опрашиваем заявителей по комфортности работы с фондом. Также мы создали аналитический отдел, которого раньше не было в структуре УКФ, который обрабатывает все данные на каждом этапе конкурсного отбора проектов. Мы получаем сводную информацию, дающую возможность понимать, например, активность регионов, различных типов организаций. То же с работой экспертов. Мы анализируем их работу, работаем над сертификацией экспертов. Здесь следует заметить увеличение их количества, что зависит от доверия профессионального сообщества, ведь сначала было трудно найти экспертов, никто не знал, что такое УКФ, как организация будет работать, потому 2018 мы работали с 100 экспертами. Проекты 2019-го оценивало уже 159 экспертов. Сейчас у нас их 509, среди которых много известных деятелей украинской культуры. Это признак доверия к УКФ и большое достижение работы нашего экспертного отдела.

  Также достижением является значительный рост количества проектов. В прошлом году их было 432. Плюс качество проектов, которое выросло, надеемся, и благодаря учебным материалам, которые УКФ создает и распространяет онлайн. Между прочим, в этом году готовим два новых сюрприза для заявителей, в частности онлайн-курс по проектному менеджменту и офлайн-тренинги, которые проведем летом для наших заявителей. На них будем проходить по всей аппликационной форме, сметам. Собственно, повышать способность заявителей подавать качественно прописаные проекты. Еще один важный момент: большинство наших заявителей представляют общественный сектор. Это хороший показатель, он свидетельствует о том, что государство инвестирует не только в государственные институты, а также в неприбыльные организации.

— Каким бы вы хотели видеть УКФ через пять лет?

— Важно, чтобы команда была постоянной. Это наши внутренние цели. Во-вторых, чтобы у нас было как минимум 10 — 20000 заявок в год и, соответственно, увеличивалась возможность их обработать. Еще одна цель, чтобы о проектах УКФ знали граждане Украины и понимали, что то, что делается при поддержке УКФ, — качественное, а их средства как налогоплательщиков идут на то, что они потребляют ежедневно. Нам бы хотелось, чтобы в Украине гармонично сочеталась элитарная культура с массовой, чтобы каждый потребитель нашел что-то свое в проектах при поддержке УКФ. Культура должна стать сквозной надсистемой Украины, а УКФ — тем, кто ее создает, по крайней мере способствует ее совершенствованию.