Преступление и наказание

Вуди Аллен как творец «интеллектуальной комедии» просто обязан любить парадоксы. Он их не только вплетает в сюжетную интригу своих произведений, но и украшает ими свою жизнь. Парадоксом, например, является уже то, что выстраивая свою творческую карьеру предельно рационально — ежегодно режиссер снимает новый фильм, — он обратился к теме иррационального начала в жизни человека. И со свойственной ему педантичностью принялся исследовать тему преступления и наказания, которая у Достоевского набирает эсхатологического звучания.

Вуди Аллен, который в отличие от русского классика не проникается поисками Бога, не скрывает, что использует в фильме мотивы его знаменитого романа. Ближе к финалу картины книга с его английским переводом даже появится в кадре. Правда, в отличие от Раскольникова, который не выдержал давления совести и «раскололся», сознавшись следователю в совершенном преступлении, герой «Иррационального человека», профессор философии Эйб Лукас (Хоакин Феникс) не только не раскаивается, но и готов совершать новые злодеяния. Не мотивированное личными меркантильными интересами убийство непорядочного судьи не только не угнетает героя, а наоборот, выводит его из экзистенционального кризиса и воскрешает вкус, дает воодушевление к жизни. Понятно, что для Вуди Аллена, который женился на падчерице, младшей за него более чем вдвое, жизненное воодушевление выражается, прежде всего, через секс. Так и Эйб, который в начале картины не смог доставить наслаждение жаждущей любовных утешений преподавательнице Рите Ричард (Паркер Поузи), после совершенного преступления становится не только ее темпераментным любовником. Он соглашается на роман со студенткой Джилл (Эмма Стоун), от интимных отношений с которой до поры до времени отказывался с этических соображений — у девушки был юноша, который страстно ее любил.

И вот, поняв, что он «не тварь дрожащая», что он имеет право вершить высший суд и карать нехороших людей на смерть, герой отбросил не только какие-либо этические нормы и предостережения, но и объявил философию, которой всю жизнь занимался, «вербальной мастурбацией». Вуди Аллен, который обыкновенно выступает и сценаристом, где-то во второй половине фильма, когда преступление уже совершено, разряжает атмосферу, напряженную в сценах подготовки к «идеальному убийству», и таким образом вводит в заблуждение зрителя. А когда кажется, что Эйбу все сойдет с рук — ведь следователям и в голову не придет подозревать известного профессора, преподавателя университета, — его обвиняет в убийстве именно Джилл, которая не просто влюбилась в своего преподавателя. Девушка, доверившись его установкам, среди которых была и сентенция о преимуществе пробужденной иррациональными силами интуиции над ограниченной человеческой логикой, догадалась, кто убил судью. И предложила своему любовнику сдаться полиции, когда стражи порядка заподозрили в убийстве невинного человека.

Было бы, с моей стороны, моральным преступлением рассказать финал картины и лишить зрителя интриги. Скажем только, что наказание, согласно замыслу режиссера, становится здесь неизбежным. Кто, какая сила его совершает? — ввиду атеизма автора «Иррационального человека» трудно сказать. Но даже атеисты, если судить по финалу последней ленты Вуди Аллена, хотят жить в мире, где господствует справедливость, где зло карается, а добро вознаграждается. Вот только убедительного ответа на вопрос, кто обеспечивает эту вселенскую справедливость, у тех, кто отказывает Творцу в праве на существование, нет. Потому что «вербальная мастурбация» не способна рожать убедительные ответы и тем более не способна приносить счастье, за которое герой фильма ошибочно принял адреналин. Что и не удивительно, поскольку мы давно живем в искаженном, фальшивом мире интеллектуальных подмен и всякого рода суррогатов.