Прилетайте опять!

Он оставил нам фильмы — «Новеллы Красного Дома», «Комиссары», «Иду к тебе», «Как закалялась сталь», «Овод», «Путь к Софии», «Мама родная, любимая...», «Богдан-Зиновий Хмельницкий»... Оставил книги прозы и книги воспоминаний. Последнюю книгу мемуаров успел подготовить к печати. Говорят, в ней около 800 страниц...

ШАХМАТИСТИКА

Что его уже нет — просто не верится! Более веселого, креативного в беседах человека я не знал и вряд ли узнаю. Говорил по большей части он, особенно во время застолья. Иногда я отважно пробовал вставить свои «двадцать копеек», он обрывал: «Ты что, диплом тамады имеешь? — Не имею. А то вы имеете. — Имею. Чтобы ты знал, двадцать два часа держал застолье кавказское, диплом получил. Так что ты молчи. И слушай. — Да нет у вас никакого диплома. Иначе бы он здесь у вас, в кабинете, висел на самом видном месте. — Нет, есть. Приходи ко мне домой, покажу.... Так и не показал, конечно. Да и какой там диплом?!

Познакомился я с Николаем Мащенко в 1982 году, когда он снимал «Овода». Московский журнал «Искусство кино» попросил сделать с ним интервью. Очевидно, я ему не понравился: слишком молодой, несолидный. Пацан, словом. Но в редакции ему объяснили: не пацан, уже несколько лет печатается в журнале (а лучшего тогда не было), лауреат Всесоюзной премии по критике... После таких внушительных рекомендаций Мащенко отношения свое изменил, и радикально.

— Ты в шахматы умеешь играть, — спросил он меня по телефону?

— Умею.

— Так приходи завтра ко мне домой — и поиграем, и интервью возьмешь.

Сели играть. Николай Павлович первым же ходом одновременно подвинул две крайние пешки вперед. С таким «дебютом» я встретился впервые и даже немного растерялся: очевидно, метр играть в шахматы не очень-то умел. А выигрывать в десять-пятнадцять ходов как-то неудобно — передо мной сидел один из лидеров украинского кино. Но я зря страдал.

— Посмотри-ка, — сказал он мне где-то на пятом ходе, — какие Зарочка гардины новые купила (болгарка Зара была тогда его женой).

— Где? А, красивые... Э-э, Николай Павлович, здесь только что стоял мой конь. Поставьте его назад.

— Я так и знал, что ты не очень сечешь в шахматных дебютах! Ничего, я тебе подарю учебник, выучишься.

На восьмом ходе он снова обратился ко мне:

— А глянь, какую Зарочка картину нарисовала. Только вчера! (кажется, Зара тогда поражала всех своей творческой производительностью — рисовала по пять-шесть полотен в день, Мащенко все это бурно приветствовал и даже устроил ее авторскую выставку).

Я посмотрел.

— А, интересно. Николай Павлович, Вы моего слона своровали. Что за шутки?

— Какие шутки? Учись играть в шахматы!

Где-то на восемнадцатом ходе я сдался, играть было уже нечем.

— Видишь, критик не может устоять против режиссера! Учись, пока я жив. Я режиссер, чтобы ты знал. А то ты пришел, думал, что умнее самого Коли Мащенко. Вот теперь задавай мне свои вопросы...

Через лет двадцать я напомнил ему эту историю. Что вы, думаете, он ответил?

— Запомни, Коля Мащенко не умеет играть ни в одну игру, но всегда выигрывает!

— Николай Павлович, это и является формулой режиссуры. Ничего вы, бедолаги, не умеете, а всеми командуете, заправляете!

ДИРЕКТОРИЯ

Роль директора Киностудии имени Довженко он играл с видимым наслаждением. Кстати, режиссерского образования у Мащенко не было, а было актерское, полученное в Харькове (с тех лет — дружба с Леонидом Быковым, нежная и трогательная). Директором стал в перестроечном 1987-м. Сначала программа включала только два пункта — избавиться от специфического запаха мочи, который ударял в нос каждому, кто заходил в административный корпус, и украинизировать печатные машинки (на них не было украинских букв!). С этим как-то справились, хотя и не сразу.

А дальше пошло больше — новый директор сделал ставку на молодых. На студии появилось объединение «Дебют» во главе с товарищем Мащенко Александром Итыгиловым (вместе они сняли «Иду к тебе...» и «Как закалялась сталь»), и пошло-поехало: Сергей Маслобойщиков, Олесь Янчук, Андрей Дончик, Виктор Приходько, Наталья Андрейченко... В отличие от некоторых нынешних уважаемых режиссеров, Мащенко каждый раз бурно радовался появлению молодых. Накрывались столы, появлялся непременный дорогой коньяк. Николай Павлович пьянел — не от алкоголя, а от того, что вот оно, «племя младое и незнакомое»!

Кстати, именно Мащенко учредил когда-то молодежный кинофестиваль «Молодость» и теперь требовалось бы учредить приз его имени. Он, вместе с Тимофеем Левчуком, так много определял в жизни Союза кинематографистов. И, может быть, в первую очередь имеено это: умение радоваться чужому таланту. Слово «гениально!» слетало с его уст не всегда заслуженно по отношению к реальной ценности кинопроизведения, но это все же лучше, чем когда все рисуется на ту же букву, только совсем другим словом. Из тех, кого я знал, только Богдан Ступка мог приравняться в этой радости таланта, особенно молодого человека. Может поэтому они и похоронены почти рядом, в конце центральной аллеи Байкового кладбища.

А затем Мащенко оставил кресло гендиректора довженковцев. Но в 1990-х все рухнуло, киностудия начала хиреть, и Николая Павловича позвали снова. Руководил он до 2004-го, до своего 75-летия. После передал бразды правления продюсеру Виктору Приходько, который начал с заявления о том, что на этой студии ничего путевого никогда снято не было, — кроме «Земли» Довженко и «Теней забытых предков» Сергея Параджанова! Во-первых, это было злой неправдой. А во-вторых, это было изменой принципам Мащенко: память для него была определяющим понятием культуры. Что двигает вперед беспамятство, воинственное хамство, безверие? Оглянемся — вот эту разруху оно и продвигает.

Хоть и был директором, но съемки эпического «Богдана-Зиновия Хмельницкого» проходили с большими трудностями и большими перерывами. Как-то встречаю его на студии. «Чтобы ты знал — приезжал к нам президент Кучма. Я показал ему наш материал, своего «Хмельницкого». Он плакал». Я с недоверием смотрю в его лицо: «Ну да, заплачет он, как же! Это из него коньяк капал, которым вы его напоили!» Мащенко, негодующе: «Что ты, что ты, это же президент! Я сидел рядом, в темноте. Слезы текли, потом он обнял меня и поблагодарил. Денег пообещал — не мне, студии». Как пообещал — так и «выполнил». Хотя Мащенко умел ладить с властями, как никто, однако в последние годы и ему удавалось это все реже.

ВОЗРАСТНОЕ

Когда «Комиссарам» Мащенко исполнилось 25 лет, я написал статью, где попробовал по-новому трактовать его действительно выдающееся творение (драматические коллизии веры и безверия были для режиссера определяющими, его комиссары так напоминают христианских первоапостолов!).

При первой же встрече после этого Мащенко похвалил меня:

— Хорошо написал, Сережа. Только позволь мне спросить тебя: где ты был со своей трактовкой тогда, когда мою картину закрывали, когда ее били?

— Николай Павлович, я еще в школу тогда ходил...

— В школу? Какую еще школу?!

Оказалось, он быстренько подтянул меня до своего возраста, причислил к «своим».

Вообще, казалось, что возраст был для него раздражающей субстанцией. В канун его 70-летия я пришел к нему с предложением устроить в Доме кино юбилейный вечер.

— Э, садись, дорогой! Выпьем коньячку, здесь меня одарили... Хочу тебе сказать, что я вот недавно ездил к себе на родину, на Луганщину. Пришли ко мне моя крестная мать («Боже, сколько же той крестной?» — подумал я), две двоюродные сестры... Все они плакали, когда узнали, что в Киеве собираются мой юбилей отмечать.

— Отчего бы это им плакать?

— А потому, что было оно не так просто, как ты вот себе думаешь...

И дальше я выслушал длинный рассказ о том, как родился маленький Коля, а затем его куда-то несли (под воздействием коньячка, который без устали подливал мне Мащенко, я уже не мог понять, куда и зачем), потом куда-то вынесли, а дальше захотели зарегистрировать год рождения, но что-то недосмотрели и написали не так, неправильно...

В конечном итоге я сдался.

— Николай Павлович, я понял одно — вы на двадцать лет младше меня.

— Ну, не на двадцать, только никакого юбилея, как видишь, не выходит!

Правда, после этого Лариса Роднянская (в ее «Контакте» Мащенко снял несколько документальных лент) таки агитировала устроить юбилей, и он состоялся — только в жанре капустника, веселого и беззаботного, как сам юбиляр. Однако с возрастом вел себя осторожно. Ну никак не мог поверить в то, что он — Коля Мащенко, красивый, любимец женщин! — и уже восемьдесят, и уже, и уже... Не сдавался, хотя в последние три-четыре года болезни доставали все назойливее.

23 апреля он пришел в Дом кино, на съезд кинематографистов. Сидел в президиуме, мы приветствовали его. Уже потом Иван Драч поведал, как пошли они и посидели немного (на дорожку, как выяснилось), того же коньяка по рюмке выпили. И Мащенко сказал вдруг: «Вот я уже здесь в последний раз...». Что-то он знал.

Смерть забрала его в ночь на 2 мая, в Страстную неделю. Прощайте, дорогой Николай Павлович! Только не оставляйте нас, посещайте, помогайте... Вы же не можете не быть. Кооперируйтесь с Богданом Ступкой — и прилетайте!

Зашел я недавно на киностудию, и сразу в сад, посаженый Довженко. И здесь же воспоминание. Николай Мащенко, лет с десять назад: «Ты знаешь, наконец посчитали, столько в нашем саду деревьев растет. Никто до сих пор не считал, сам Довженко не знал. А мы посчитали.

— И сколько же?

— Девятьсот пятьдесят восемь!

— А кто же считал?

— А такой-то.

— Хм, так он же трезвый никогда не бывает! Это же сколько раз он сад обошел?

— Н-да, по-видимому, придется пересчитать заново...

Но не будем считать деревья, посаженные выдающимися людьми. Это тоже часть природы!

 n СПРАВКА «Дня»

Николай Павлович Мащенко — известный режиссер и сценарист, лауреат Шевченковской премии (1983 год) и Государственной премии Украины имени Александра Довженко (2011 год), народный артист Украины, был профессором Национальной академии искусств Украины, академиком Академии телевидения Украины, преподавал в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения имени Карпенко-Карого.

О кино Николай Мащенко, родившийся в селе Меловатка Луганской области, мечтал с детства. После окончания Харьковского театрального института работал режиссером театра. А с 1957 года — режиссером, сценаристом и актером Киевской киностудии художественных фильмов имени Довженко, с 1987-го по 2004 годы был директором этой киностудии. Свой первый фильм «Радость моя» Николай Мащенко снял в 1961 году. Его самыми успешными работами называют картины «Как закалялась сталь» и «Овод», открывшие молодых актеров Владимира Конкина и Андрея Харитонова. «Великий Мащенко» — так называли знаменитого режиссера все артисты, которых он снимал в своих фильмах.

Свою последнюю картину «Богдан Зиновий Хмельницкий» Николай Мащенко снял пять лет назад. После тяжелой работы мастер заявил, что на этом ставит точку в своей режиссерской карьере...

Помимо кино, еще одной страстью Николая Павловича была проза и поэзия. В качестве беллетриста Мащенко выпустил книги «Заря для мамы», «Мама, родная, единственная...», «Вся красота земли», поэтический сборник «Рифмы».

Николай Мащенко ушел из жизни 2 мая. Ему было 84 года. Похоронили режиссера на Байковом кладбище.