Пряники из зоны

Их встреча проходила не в лучшее для режиссера время — в те дни он отбывал меру наказания сроком в пять лет в Перевальске, в колонии п/я-15, расположеной в Луганской области. Условия содержания Параджанова были жесткими — к нему никого не пускали, письма и передачи были строго ограничены.

***

Более двадцати лет назад, в последних числах декабря Аркадию Львовичу позвонил начальник областного управления кинофикации Владимир Орнатский и попросил с ним срочно встретиться. В кабинете, кроме Орнатского, был еще народный артист Михаил Голубович. Проблема состояла в том, что Параджанову нужно было передать посылку, которую собрала группа артистов киностудии имени Довженко. А поскольку контакты с Сергеем Суреновичем были запрещены, как и передача всяких посылок, друзья просили содействия Аркадия Львовича. Дело в том, что Аркадий Класс более 24-х лет прослужил во Внутренних войсках на разных должностях, в том числе — командиром подразделения в/ч 66-33 ВВ в Луганской (бывшей Ворошиловградской) области. А в последние годы перед пенсией служил начальником клуба полка. Учитывая его связи, к нему и обратились с этой просьбой. Но проблема состояла в том, что после выхода Класса на пенсию служебный состав колонии, как и войскового подразделения, был значительно обновлен. Как быть?

Приближалась 35-я годовщина Сталинградской битвы, и это обстоятельство помогло Аркадию Львовичу найти выход. Как участник тех боевых действий и лектор общества «Знание» он выписал себе путевку, согласно которой должен был выступить перед воинами Внутренних войск, охраняющих Перевальскую колонию. В морозный декабрьский день они выехали вместе с Голубовичем в зону, прихватив с собой и посылку от киевских друзей Параджанова.

После лекции Аркадий Львович, как бы между прочим, обратился к командиру: «Слышал, что здесь «отдыхает» кинорежиссер Параджанов? Я приехал с его другом — заслуженным артистом Украины Михаилом Голубовичем. Помогите организовать встречу». Встревоженный такой просьбой командир замахал руками: «Что вы! Этим человеком постоянно интересуется КГБ, есть приказ никаких контактов извне с заключенным не допускать». Словом, «номер не прошел». Класс решается еще на один шаг. Оставив Голубовича в машине, он в сопровождении солдата идет к проходной колонии, а там, предъявив документы, просит провести его в кабинет начальника. Как ни странно, просьбу его выполнили, и начальник принял его без всяких проволочек. Аркадий Львович сумел сразу же расположить к себе руководителя, назвав фамилии ряда офицеров, которые работали в колонии. А после того как предложил организовать для заключенных встречу с известным артистом кино Михаилом Голубовичем, к нему и вовсе отнеслись с полным радушием. Пока надзиратель ходил за Голубовичем, Класс обратился к начальнику колонии с просьбой — встретиться с Сергеем Параджановым. О том, что заключенному нужно передать посылку весом 15 кг, он пока промолчал. Подполковник лично привел Параджанова в кабинет, но Класс решил провести встречу на воздухе.

Когда Аркадий Львович протянул Сергею Суреновичу руку для знакомства, заключенный встретил этот жест почти ненавидящим взглядом, но уже через пару секунд он «оттаял», глаза подобрели. Без всякой предосторожности он стал рассказывать о нечеловеческом отношении к заключенным со стороны отдельных надзирателей и офицеров, критиковать установленный режим. Неожиданно вокруг Параджанова и Класса собралось чуть меньше десятка заключенных, которые внимательно прислушивались к разговору. Аркадий Львович знал, насколько чревата для Сергея Суреновича передача их беседы начальству колонии, поэтому поспешили отогнать любопытных.

— Вы оптимист? — поинтересовался Класс у Параджанова.

— Если бы не был им, давно покончил бы с собой, — ответил Параджанов. — Только бы выбраться из этого ада... Создам фильм, о котором заговорит весь мир. В стране так называемого развитого социализма всякий истинно талантливый человек — пленник своего таланта. Он не распоряжается своей жизнью, трудом, досугом и даже сном. Но я выберусь из этого лабиринта и свое слово еще скажу.

— Постарайтесь меньше говорить об этом в кругу своих «друзей», — предостерег режиссера майор Внутренних войск.

На прощанье Класс вручил Параджанову сборник стихов «Армянская средневековая лирика», который просила передать режиссеру дочь Аркадия Львовича. К ним подошли заместитель начальника колонии и Голубович. Михаил с Сергеем по-братски обнялись, трижды расцеловались и направились в столовую, где на встречу с известным артистом кино собрались заключенные.

Первый вопрос, с которым собравшиеся обратились к Голубовичу после его выступления, был таким: «А правда, что Параджанов — кинорежиссер?» «Великий кинорежиссер!» — восторженно ответил Михаил и вкратце рассказал о фильмах художника кино.

Пока проходила встреча, мысли Аркадия Класса все время были заняты поиском способа передачи Сергею Суреновичу посылки от друзей. Когда он увидел у заместителя начальника колонии орденские планки, решил, что это удача: с фронтовиком легче договориться. И действительно, уговаривать его долго не пришлось. Проблема была решена, правда, посылку пришлось передать в два приема. По телефону вызвали надзирателя и приказали ему сделать опись содержимого посылки и передать «без лишних глаз».

Через несколько дней Голубович и Класс снова приехали в зону. На этот раз уже по просьбе начальника колонии. Параджанов ждал встречи и подготовился к ней. Михаилу он вручил на память пистолет-зажигалку, а Аркадию Львовичу — красивый нож для резки бумаги. И книгу. Тот сборник стихов армянских поэтов средневековья, которую передала режиссеру Лариса Класс. «Такой книге не место в этой зоне», — сказал он. На обложке он оставил много своих автографов и такую надпись: «Дорогой незнакомке Ларисе с благоговением. С. Параджанов».

Примерно через пять месяцев Класс с Голубовичем получили от кинорежиссера телеграмму такого содержания: «Покинул Ворошиловград в связи с гуманным актом. Спасибо вам. Сергей».

***

Позже, года через два после этого, Аркадию Львовичу довелось встретиться с заместителем начальника колонии, который им с Голубовичем тогда помог. Теперь он уже был на пенсии. Отставник рассказал Классу, как происходило освобождение Параджанова. По его словам, режиссер был озабочен тем, как его будут встречать в Киеве и что подарить своим друзьям. Решение принял такое: купил ящик пряников и сказал, что вручит каждому, кто приедет в аэропорт...

P.S. Находясь в Киеве практически вопреки тогдашним законам, опальный режиссер много рассказывал своим друзьям о своих мытарствах. Благодаря врожденному таланту рассказчика эти горестные повествования (которые сам Параджанов называл «сценариями») приобретали форму целостных, законченных рассказов, новелл, очерков. Одним из постоянных и внимательных слушателей этих историй был Юрий Ильенко, давний друг и коллега режиссера, оператор его прославленных «Теней забытых предков». По воспоминаниям Юрия Герасимовича, почти каждый такой сценарий Паражданов заканчивал фразой: «Я тебе это дарю», что воспринималось как послание, как призыв к творчеству. Записав несколько таких историй, Юрий Ильенко на основе наиболее драматичных из них написал сценарий, одобренный тогда уже тяжело больным Параджановым. Сценарий лег в основу фильма, который Ильенко снял в трех различных зонах, «принимавших» Сергея Суреновича. Но основная часть съемок прошла именно под Перевальском. Фильм вышел уже после смерти Параджанова. Назывался он — «Лебединое озеро. Зона».