Репетиции чувств

— Светлана Альбертовна, сегодня вы — одна из самых ярких звезд Киевского оперного театра. Ваше бриллиантовое сопрано знают в Европе, где во время гастролей театра приходят специально «на Добронравову». Но вас, в отличие от некоторых совсем еще молодых коллег, абсолютно не затронула «звездная болезнь». Может быть, артисту нужно больше честолюбия и умения всегда оставаться на пьедестале?..

— Главное — быть величественным в том, что делаешь на сцене. Если ты мастер, тебе нечего делить с другими артистами. Я считаю, нужно просто выходить на сцену и — петь.

— А как вы — российская певица — попали в Украину?

— В 1982 году в Саратове состоялась очередная «ярмарка» выпускников консерваторий тогдашнего Союза, там меня увидел и пригласил в свой театр главный дирижер Львовской оперы Игорь Васильевич Лацанич.

— Но ведь вы не знали тогда украинского языка, а теперь так свободно говорите?

— Я считаю, что для певцов это не проблема. Поем же мы, скажем, оперы Верди на итальянском, или, скажем, на немецком — вагнеровского «Лоенгрина». Я сразу смело пыталась говорить по-украински. Всем это нравилось, хотя иногда я очень смешила людей своим произношением. Зато, когда в 1990 году с группой артистов уже Киевской оперы я поехала в Канаду, там украинцы говорили: «Та це ж наша Світланка-галичанка».

— В этом году у вас своеобразный юбилей — 10 лет, как вы переехали из Львова в Киев...

— Кстати, именно этой дате и посвящался мой концерт в Национальной опере Украины. А вообще, раз в год готовлю новую программу из произведений, которые еще не исполняла. Например, в апреле в филармонии пела произведения Рахманинова и Лятошинского. А для вечера Чайковского я выбрала сцены из двух опер, в которых не выступаю в своем театре, — из «Евгения Онегина» и «Иоланты». Готовя новую партию, я всегда стремлюсь идти именно за автором, не навязывать свое восприятие музыки, а передавать те нюансы, которые он зафиксировал в партитуре.

— Ваш верный единомышленник — концертмейстер Константин Фесенко — с сожалением говорит, что вы не умеете беречь себя, свой голос. Это правда?

— Мне не раз приходилось петь тогда, когда я была не в лучшей форме — скажем, мешала простуда. Так было, например, на премьере «Аиды», а эта партия очень сложна и вокально, и психологически. Или недавно, в День матери, церковь пригласила меня выступить на стадионе «Динамо». Я должна была исполнять «Аве, Мария!» Джулио Каччини. Начало концерта задержалось, и мне пришлось часа два ждать на холоде, а потом снять пальто и в платье выйти к микрофону. По технике безопасности я не имею права петь, если температура ниже четырнадцати градусов тепла, а было где-то семь. Однако когда раздался первый звук произведения, мне показалось, что он заполнил стадион и я пою небу, в котором сейчас разойдутся мрачные облака и появится солнце. По-видимому, это чувство — гармонии с небом — помогло мне тогда не только спеть, но даже и не простудиться.

— Что для вас отдых?

— Настоящий праздник — когда могу сидеть и спокойно читать книгу. Ведь все остальное время мне приходится что- то учить, а когда срок очень короткий, то даже зубрить. Конечно, намного лучше, когда имеешь достаточно времени для подготовки какого-то музыкального произведения или партии. Тогда несколько раз проходишь материал, отвлекаешься, а потом вдруг ощущаешь, что внутренне запел. Кстати, так было недавно с «Иолантой». Шла по улице, пела партию в себе и вдруг, когда дошла до фразы «твои желанья — мне закон», расплакалась. Конечно, люди на троллейбусной остановке так и не поняли, что со мной произошло.

— Во время недавних гастролей театра в странах Европы вы исполнили заглавную партию в опере «Екатерина Измайлова». С этим премьерным спектаклем — последней режиссерской работой Ирины Александровны Молостовой — знакомы пока только зарубежные слушатели. Поэтому хочется спросить, как вы себя чувствовали в этой музыке?

— Как рыба в воде. Хотя считается, что музыка Дмитрия Шостаковича очень сложна для исполнения, ощущала невероятное удовлетворение. Может, потому, что было полное слияние с героиней. Я тоже за любовь отдала бы все, ведь только с этим чувством для человека и цветы цветут, и трава зеленеет.

— Какую черту своего характера вы считаете определяющей?

— Я от всего умею получать удовольствие. Даже от того, что на первый взгляд кажется досадным.