Сценическая «жаданиана»

Спектакль поставлен по одноименному произведением Сергея Жадана. ...В Харькове играют Жадана. Казалось бы — что здесь особенного? Вполне естественно — где же еще играть Жадана, как ни в том городе, с которым он связан сильнее всего, и который именно благодаря ему сейчас «реинкарнировался» в украинской литературе после паузы в несколько десятилетий после Расстрелянного Возрождения?! И, наверное, именно в Харькове он идет больше всего и чаще всего.

 Куда там!

Три спектакля в негосударственном театре-студии «Арабески», последний датирован еще 2010-м, — вот и вся харьковская сценическая «жаданиана». Возможно, еще что-то где-то было, но «почтенные и степенные» местные театры до недавнего времени эти тексты однозначно обходили.

Лед тронулся, как часто у нас бывает, благодаря «варягам». А именно — режиссеру Маркусу Бартлю и сценографу Филиппу Киферу, которые, поддержанные правительственными институтами ФРГ и Гете-институтом в Украине, предложили повторить у нас свою версию «Депеш Мод», уже успешно сыгранную в Германии. Территорию для этого предоставил Харьковский театр для детей и юношества, который в последнее время — усилиями главного режиссера Александра Ковшуна и его команды — нарушает привычную для отечественных репертуарных театров «герметичность» и теперь открыт для всего, от уличных спектаклей до «треша» в камерном формате, от трогательно-сказочной Беатрикс Поттер к шокирующе-откровенному Эмилю Ажару.

В свою очередь, автор, учитывая «возрастной» статус театра, изъял из текста ненормативную лексику. Стало гражданственнее, хотя кое-чего и жаль.

 Работа продолжалась по европейскому стандарту в самом экстремальном его варианте: с момента первой репетиции до премьеры прошло меньше, чем полтора месяца, — при том, что спектакль полноформатный, многонаселенный, технически сложный и продолжается свыше трех часов.

Важный нюанс: то, что спектакль является римейком, никоим образом не снижает его ценности. В конце концов, «римейк» не значит «калька» — если идет речь о талантливых людях.

 Внешне абрисы оригинала, конечно, сохранены: оголенная сцена, черный задник-экран — и бесконечный, самый настоящий дождь, который стихает лишь ненадолго. Но победа молодых «тюзовских» актеров и мастер-класс главрежа в двух острохарактерных ролях — наши, отечественные, эксклюзивные.

Ранние 1990-е — исторический фон повести Жадана — не является для творцов спектакля предметом реконструкции. Мир, создаваемый на сцене, — не «документальный», а театрально-условный, населенный скорее фриками, даже клоунами (как грустными, так и «безбашенными»), чем реальными «продуктами эпохи». Здесь имя каждого персонажа (актеры ж играют по нескольку ролей) крупно обозначено на одежде в самых неожиданных местах, а кровь — это красная краска, которую откровенно черпают губкой...

Но лирическое переживание Константина Скибы (черные джинсы, кеды, надпись на кожанке — «Сергій Жадан») и Данила Карабейника (камуфляжные наплечник и штаны, надпись на фуфайке — «Собака») — отчаянные, искренние, глубокие... Настоящие. На что и расчет.

...Отечественный театр не страдает особым пиететом к авторам. Немцы в этом отношении, напротив, скрупулезные — кажется, даже слишком. Попытка наиболее полно воспроизвести на подмостках текст повести превращается в спектакле в «перечень» сцен, некоторые из которых, несмотря на всю яркость, выглядят не содержательно важными, а, скорее, «подготовительными». Однако в последних эпизодах спектакля «пазл» наконец складывается, и все важнейшие меседжи доходят до адресата — публики.

 ...Как раз в премьерные дни Харьковскому ТЮГу исполнилось 55: в 1960-м его деятельность была возобновлена после послевоенного переезда во Львов «старого» ТЮЗа (в настоящее время — Первый украинский театр для детей и юношества) и полторадесятилетнего перерыва.

Советские времена оставили нам традицию отмечать юбилеи не простыми, а «программными» премьерами. Что ж, в данном случае тренд вырисовывается перспективный!