Сексуальное, социальное, рациональное

Каждые два года художественный центр Пинчука (PinchukArtCentre) выставляет двадцать лучших, по мнению отборщиков, молодых  украинских художников. Каждые два года один из них получает солидную, даже учитывая инфляцию, премию в 100 тысяч гривен плюс месячная стажировка за рубежом у известного старшего коллеги. Еще двое получают по 25 тысяч и тоже стажировки. Сложно сказать, насколько эти регулярные поощрения улучшают состояние отечественного искусства (впрочем, кардинально на такие тонкие процессы никакие премии никогда и не влияли); однако, безусловно, определенное оживление за последние 5 лет в наших арт-кругах благодаря этому наблюдается.

Здесь, кстати, может пригодиться статистика. В этом году пришли сразу 974 заявки. Премия остается преимущественно столичной: 392 заявителя живут в Киеве, дальше с огромным отрывом — Харьковщина — 73, сразу за ней Львов (69), а вот потом — приятный сюрприз для меня как для бывшего днепропетровца — партийно-индустриальная Днепропетровщина (59), которая опередила и Одессу (42), и Донецк (27), и Крым (37). Окончательный список финалистов — Евгения Белорусец (Киев), Анатолий Белов (Киев), Владимир Воротнев (Киев), Даниил Галкин (Днепропетровск), Олег Грищенко (Киев), Анна Звягинцева (Киев), Добрыня Иванов (Киев), Жанна Кадырова (Киев), Алина Копица (Боярка, Киевская обл.), Мария Куликовская (Киев), Александр Курмаз (Киев), Роман Минин (Харьков), Лада Наконечная (Киев), Николай Ридный (Харьков), Иван Свитличный (Харьков), Андрей Хир (Львов), Олеся Хоменко (Киев), а также арт-группы «Мельничук-Бурлака» (Иван Мельничук (Киев) и Александр Бурлака (Киев)); Synchrodogs (Роман Новен (Луцк) и Татьяна Щеглова (Ивано-Франковск) и «Открытая группа» (Юрий Билей (Львов), Станислав Турина (Львов), Павел Ковач (Львов), Евгений Самборский (Киев), Антон Варга (Львов)).

Привести этих художников к единому знаменателю вряд ли возможно, однако некоторые общие моменты есть — проекты разных авторов образуют определенные смысловые, тематические либо жанровые блоки.

Например, Жанна Кадырова, Роман Минин, Олег Грищенко обратились к большой фигуративной форме. Кадырова выполнила абсолютно традиционное мозаичное панно, без лишних эвфемизмов назвав его «Монументальная пропаганда». В сущности, это массивная шутка: типичная композиция советского агитпропа на всю стену, из смальты и кафеля, с двумя женскими и двумя мужскими фигурами, прославляет прелести капиталистического гедонизма. Отечественные постмодернисты начали шутить таким образом еще во времена перестройки; здесь новацией являются техника и масштаб — другое дело, что монументализм несколько подавляет иронию.

Многофигурная черно-белая композиция Романа Минина «План побега из Донецкой области» сама по себе превратилась в длительный концептуальный проект: Минин воспроизводит ее в разных вариациях и размерах последние два года. Здесь смешиваются нарисованные в угловато-плакатной манере шахтеры, небожители, машины, результатом чего становится немного причудливое, но мощное целое. На этот раз Роман разворачивает «План побега» как монументально-декоративное полотно с элементами барельефа и прибегает к социальному взаимодействию: на противоположной стене размещена такая же по размеру версия «Побега», нарисованная, однако, детьми из Донетчины, которые в рамках всей затеи впервые побывали в Киеве. Проект достаточно яркий, хотя в рамках галереи ему немного тесно.

Олег Грищенко в «Большой украинской стене», вырезав десяток граверных досок, собрал из них своеобразную карту Украины; отпечатки же лежат просто на полу, однако высказывания, пусть и непрямые, об украинской жизни у тех же Минина и Кадыровой получились более интересными.

Проекты Алины Копицы и группы Synchrodogs примыкают друг к другу и посвящены телесности, эротизму. Копица предлагает посетителям амбивалентную и очень смешную игру с завязанными глазами «Засади это», Synchrodogs — серию смонтированных фотокомпозиций с обнаженной женской фигурой на фоне пейзажей разной степени причудливости, однако Копица имеет преимущество, потому что игра, беспорядок, балансирование на грани приличий эффективнее созерцания.

Среди нынешних финалистов оказались два уличных художника-граффитиста — Владимир Воротнев и Андрей Хир. Их реакция на новое для них экспозиционное пространство — диаметрально противоположна.

Хир нарисовал двойной мурал «Вода ведет» по мотивам библейской истории о ковчеге Ноя — две фрески друг напротив друга. В минималистической манере он превращает эту историю в символическое изображение — рисует условный потоп, от которого страдает целый бестиарий странных существ. Красный пожарный гидрант посредине зала резко снижает вероятный пафос.

Воротнев поступает совсем иначе: ровным прямоугольником насыпает гравий, вставляет туда побеленные стволы деревьев, также побеленный фонарный столб и белую покрышку, наполовину вкопанную в землю, конструируя пейзаж до боли знакомый всем бывшим советским гражданам — больше нигде в мире такие «парково-хозяйственные» красоты не практикуются. Бывший стрит-артист поступил неожиданно и остроумно — перенес в галерею не рисунки с улицы, а саму улицу.

Стрит-артистские ассоциации есть и у одного из лидеров группы «Р. Э. П.» Анны Звягинцевой. Художница воспроизводит в железе увеличенный рисунок двух женских ладоней, которые моют тарелку, и добивается двойного эффекта: с дистанции, в белом боксе этот «Фрагмент» выглядит как громадное лаконичное граффити, а при более близком рассмотрении оказывается монументом будничности жизни.

Очень ощутимы на выставке социальные мотивы. «Капля камень точит»: Николай Ридный снял фильм-интервью с бывшим милиционером, а в настоящее время скульптором по имени Дмитрий. Дмитрий не жалеет злых слов в адрес системы, в которой раньше работал, рассказывает широко известные вещи о коррупции и беззаконии в органах правопорядка. По заказу Ридного герой фильма вытесал из гранита несколько пар милицейских сапог. Результат — прямолинейный, но хорошо организованный: сначала мониторы с кадрами общественных протестов и шеренгами милиции, потом — ряд каменных сапог на постаменте и наконец на большом экране — горькая исповедь Дмитрия, который, между прочим, замечает, что точнее было бы сапоги сделать из дерева, проеденного червями.

Инсталляция Галкина в следующем зале представляет собой идеальную рифму к работе Ридного: два ряда черных турникетов от пола до потолка, их никак не обойти — тотальный пропускной пункт, концентрация охранительной паранойи, которой сегодня видим более чем достаточно.

Сугубо концептуалистические композиции — где идея преобладает над формой, а формой становится архивация творчества — на этот раз оказались в меньшинстве. «Открытая группа» показывает роботу в процессе: собирают впечатления в виде фото, видео и мелких предметов — и показывают их в предварительно развешенных рамках и видеомониторах. Добрыня Иванов развивает инсталляцию «Разговоры-Катя» на основе разговоров с художницей Екатериной Бучацкой — добавляя предметы и изображения, которые упоминались в этих разговорах. Бокс постепенно наполняют фломастеры, надписи на стенах, баночки со специями, полиэтиленовые пакеты, косметика и т. п. Иван Мельничук и Александр Бурлака сосредоточились на так называемой бумажной архитектуре — утопическом направлении, в котором архитекторы дают волю своей фантазии, создавая на бумаге самые фантастические дома безо всякого расчета на воплощение этих идей. Иван и Александр с чертежами, макетами, деловой перепиской демонстрируют причудливые проекты вмешательств в историческую окружающую среду Киева, Венеции и Амстердама.

Все эти инсталляции интересны по-своему, но им присущ унаследованный порок концептуализма (который был когда-то преимуществом, но обесценился из-за частого употребления) — комментарий здесь важнее произведения, а контекст создания образа — самого образа.

Лада Наконечная, напротив, отдает предпочтение образу перед концепцией, так, что первый поглощает вторую — остается только непосредственное впечатление. «Наглядный пример моего участия» — выверенная до миллиметра оптическая иллюзия без единого лишнего элемента: сначала видим черно-белое фото пустого интерьера со стеной, потом — нарисованную художницей с помощью карандаша (!) фальшивую стену, которая с определенного ракурса полностью сливается с интерьером как действительно существующая, потом понимаем, что именно фальшивая стена и сфотографирована, а за реальной стеной (что здесь реально, а что нет?) обнаруживаем ни много, ни мало настоящего живого охранника.

Безусловным претендентом на победу в одной из номинаций уже сейчас можно назвать Анатолия Белова. Его 9-минутное видео — отрывок из фильма «Секс, лечебное, рок-н-ролл». Белов выступил здесь режиссером, исполнителем песни и эпизодической роли.

Молодой красавец-гей, продолжая дискуссию со словоохотливым оппонентом, поет о своих сердечных муках; мелодия цепкая, припев «Мой любовник не целуется — у него есть девушка и принципы» запоминается моментально. Это абсолютно профессиональное музыкальное кино, с яркими типажами, слаженной хореографией, убедительными актерами — хоть сейчас в массовый показ; также это и целостный художественный проект, в котором есть то, что необходимо современному искусству: продуманность, мастерство исполнения, провокационность.

Итак, сексуальное, социальное и немного игр разума: распространенная выставочная смесь. Учитывая это, вся экспозиция — вряд ли прорыв, но достаточно точный диагноз текущего состояния дел.

А пока PinchukArtCentre празднует маленькую пиар-победу. Афробританка Линетт Ядом-Боакье, которую наградили основанной Пинчуком премией Future Generation Art Prize в прошлом году (ее нынешняя выставка «Куплеты» в Центре — первая в Восточной Европе), оказалась среди четверки претендентов на главную художественную награду Объединенного Королевства — премию Тернера.

Что же касается Киева, то лауреаты наших премий будут определены членами международного жюри. Церемония награждения состоится в столице в декабре 2013 года.