«Созерцания...» в технологии 3D

Выставка включает работы последних лет, объединенные художником в цикл «Созерцание», и его недавний супрематический проект «Вибрация. Квадрум x 6». Цикл «Созерцание» состоит из работ разного жанра и различной тематики, среди которых пейзажи, написанные мастером под впечатлением его путешествия в Венецию, а также произведения анималистической и сказочной тематики. Работы Вакуленко добры и гармоничны. Иногда они наивны, иногда — по-эзоповски мудры и неисчерпаемы в своих смыслах. Четыре стихии — воздух, вода, земля и огонь — на полотнах художника не просто сосуществуют в гармонии, они составляют единое, светлое и цельное пространство.

Проект «Вибрация. Квадрум х 6» на первый взгляд кажется неожиданным зигзагом в творчестве Юрия Евгеньевича к строгому супрематизму, четкости геометрических линий, математической точности и черно-белой основательности цвета. Художник экспериментирует, используя 3D расширение, демонстрирует другую реальность своего изображения. Однако при всех различиях используемых художественных средств все работы, выставленные автором, объединяет желание найти и изобразить разные ипостаси мира. «Вакуленко — художник и музейщик. Поэтому он как никто знает, что только в галерее можно получить реальную оценку своего творчества, обратную связь со зрителем. Ведь каждая картина — как зеркало: что мы о ней подумаем, то потом возвращается к автору», — подчеркнула владелица галереи Kyiv.FainArt Татьяна ФРАНЧУК.

— Юрий Евгеньевич, ваши работы неоднократно выставлялись на различных европейских аукционах. Насколько трудно туда пробиться, и какой ваш личный ценовой рекорд?

— Три раза я был участником торгов аукционного дома MacDougall’s, где успешно продавался. Сейчас получил предложение еще от одного британского аукциона. Вообще я стараюсь делать свою живопись качественной, не думая о результатах продажи, хотя успешная продажа, безусловно, один из рейтингов художника. Что касается стоимости, то на последнем аукционе моя работа была продана за 4,5 тысячи фунтов. А личный рекорд, не связанный с аукционом, — 35 тысяч долларов. Ныне идут переговоры по поводу продажи одной работы за 50 тысяч долларов, которая была участницей трех выставок и на которую я потратил почти год.

— Вы один из первых художников, начавших в Украине осваивать технологию 3D. В чем хитрость этой техники, и можно ли назвать эти работы «коллекционными»? На мой взгляд, это скорее выставочные произведения, которые проблематично разместить в домашнем или офисном интерьере.

— На самом деле эта техника существует давно, и само понятие 3D достаточно условно. Прежде всего, у художника должна быть идея, а 3D — то расширение, которое он может дать с точки зрения contemporary. То есть он может добавить какую-то технологическую фишку, которая привязывает к современности. А так, если ты не занимаешься видеоартом, все достаточно традиционно. Насчет же интерьера, то сказавши «А», говорю «Б», то есть работаю над специальными рамами, в которых сразу будет заложена возможность показа работы.

— На нынешней выставке представлено немало работ, которые по сюжету и стилю можно назвать иллюстрациями к народным сказкам. Чем это вызвано?

— Это скорее не сюжеты сказки, а какой-то апгрейд моего ощущения и увлечения творчеством Врубеля, Васнецова и Климта. Русских сюжетов там всего два: «Русский танец» и «Богатырь». А в остальных работах — «Идеальная как мир» — какие-то элементы, например, расписные рамы. На самом деле сказывается мое увлечение сецессией и иконами в новорусском стиле с эмалями и финифтью. Тогда это воспринималось как некая китчевость, но из декорации родилась гармония и красота. Кстати, в устах современных кураторов в современной живописи есть только contemporary и декоративное. Все, что похоже на настоящее, они называют декоративным. Думаю, украшательство вообще одна из функций искусства. Через сказку мы получаем первые моральные принципы и нормы. Моделируя сказку, подходя к ней серьезно, как Васнецов, Врубель, пытаюсь возбудить у людей интерес к истинным вещам, стараюсь через сказку сделать для человека внутреннее реальным. Поэтому и возвращаюсь к этим сюжетам. Я художник интуитивного направления и не моделирую сюжеты. Они возникают в процессе размышлений, а для объяснений существуют искусствоведы.

— Почему «Созерцание. 30 февраля» проходит не в родном для вас Русском музее и не в филиале («Шоколадном домике»), а в галерее Kyiv.FainAr?

— Мне понравились слова хозяйки галереи о том, что «галерея — зеркало, в которое смотрится художник». Можно, конечно, воспользовавшись админресурсом, сделать выставку и в нашем музее. Но в галерее совсем другая публика, которая приходит посмотреть не ангажированно. И мне захотелось отдать себя на суд именно такого зрителя.

— На свой очередной день рождения вы представили гостям галерею собственных портретов под названием «Зал бесконечной скромности», написанные разными украинскими художниками. Вы для них позировали, или они сами писали эти работы?

— Для части портретов я конечно позировал. Герман Гольд — художник в возрасте, как в старые добрые времена пришел в кабинет, «выставил» меня в сложной позе и минут за 40 написал этюд, чего уже давно никто не делает. Закрыл его газеткой, не показав мне, и унес. Когда я пришел к нему в мастерскую, то увидел постановочный портрет с элементами драматизма, с черной драпировкой, скульптурой, атрибутами искусства. А многие щелкнули фотоаппаратом — и вперед! Ничего в этом плохого нет, ведь фотографии использовали многие, в том числе и Шишкин. Позировать, конечно, интересно. Анатолий Тартаковский заставил меня позировать почти пять часов подряд. Правда, написал портрет за один прием. С Петром Лебединцем мы просто посидели в мастерской минут 30 — и получился фантастический портрет на одном дыхании под впечатлением встречи. У Николая Муравского — эпатажные, парадные, крутые портреты. Создание каждого портрета — это как маленькая жизнь не только с точки зрения того, кто пишет, но и портретируемого. Я считаю: если тебя пишут, значит — ты интересен!

— Недавно по музеям и заповедникам со статусом «национальный» прокатилась волна увольнений директоров. С чем это связано, и как вы себя чувствуете в связи с этими событиями?

— Наверное, таких кардинальных чисток, причем по достаточно невразумительным поводам, если мы движемся в Европу, устраивать нельзя. Ведь увольнения, практически «по статье», директоров музеев — это ЧП в масштабах страны! Огорчает, что ни музейную, ни культурную общественность страны это практически никак не взволновало. Поохали, поахали, и на этом закончилось! Возможно, это говорит о вялости общества, у которого ослабли культурно-социальные мышцы. Мне это непонятно. Как непонятна была возникшая ситуация, так и то, как она рассосалась... Что касается меня, то естественно я примерял на себя эту ситуацию и думаю, что если ты держишься за это место только потому, что тебе больше нечем заняться, больше ничего не умеешь, то тебе и на этом месте делать нечего. Если бы появился выбор драться за это место и навредить музею или уйти, чтобы музею стало лучше, то конечно выбрал бы второе. Я — самодостаточный человек и найду, чем заниматься и что внедрять. Если надо — музей меня отторгнет, ведь это очень живая социально структура, некая энергетическая субстанция, которая тебя подавит, если ты не будешь аккумулировать, создавать, делится своей энергией. Музей сам выбирает, кто может быть вместе с ним.

Думаю, что неприкасаемых в этой области не должно быть. Ситуация, когда тебя выносят вперед ногами — это, наверное, перебор. Может, надо создать новую систему, когда человек, верой и правдой служивший музею многие десятилетия и оставшийся в креативе, как в западных музеях, становится главой наблюдательного совета музея. Зачем отбрасывать человека, который может принести еще много пользы? Срок же активности исполнительного директора, думаю, должен быть ограничен. Хотя утверждать это законодательно того же, наверное, неправильно, поскольку у нас масса директоров, создавших музеи, которые после их ухода исчезли. С другой стороны, необходимо, чтобы директора были защищены так, чтобы могли спокойно готовить себе приемников. Обидно, когда после тебя пришел другой и все поставил с ног на голову, лишь бы не как ты. Музей — суперконсервативное учреждение, где традиция должна быть железной!

СПРАВКА «Дня»

Юрий Евгеньевич ВАКУЛЕНКО — художник-живописец. Родился в 1957 г. В 1977 г. окончил Бакинское художественное училище им. Азима Азимзаде. В 1986 г. окончил Киевский государственный художественный институт (НАОМА) по специальности художник-реставратор. Заслуженный работник культуры, доцент кафедры экспертизы Госакадемии руководящих кадров культуры и искусств, действительный член Петровской академии науки и искусств в Петербурге, член международной Ассоциации музеев. Ведущий эксперт по антиквариату.