Свет без теней

Сначала он совмещал их с деревом и кирпичом, а потом отказался и от этого. Для него уже не было «скульптуры», «живописи», а только — «ситуации» и «пропозиции», «коридоры» и «барьеры» — конечно, из тех же ламп. Коллеги-минималисты (Карл Андре, Дональд Джазу, Роберт Моррис) считали, что конструкции должны быть повседневными, как зубная щетка, материалы — обычными, как белье, а формы — простыми, как коровье мычание. Оказалось, что самое простое — оно же самое изысканное, однако даже самая исключительная простота не способствует популярности.

Один из первых опусов 1963 года Флевин посвятил философу-схоласту 14 века Уильяму Оккаму, своего рода минималисту того времени. Именно тому, чей афоризм назван «бритвой Оккама»: «Не стоит умножать сущности без надобности» (т.е. — «хватит пустословить!»). Искусство, захлебывавшееся в середине 60-х (читайте — в конце 90-х) избытком идей, нуждалось в своей «бритве». Т.е. «лампе».

Как по мне, сам материал чем- то напоминает лампы дневного света в советских общежитиях — безжалостно-раскаленные, наполненные какой-то кипяченой мочей, тоскливо-блеклые. Включаясь, они судорожно дергаются. Засыпая в их мерцающем уюте, полностью гарантируешь себе, что проснешься назавтра с непереносимой головной болью, от которой не способны избавить никакие таблетки. Флуоресцентные уголки, выстроенные Деном Флевином, окунают зрителя в микропейзажи подводного царства — не хватает только трех царевен.

«Перекресток зеленых: для Пита Модриана» (1966) — две изумрудные полосы в форме акведуков, пересекающиеся на различных уровнях. Ирония автора в том, что голландский художник Модриан, как правило, не употреблял зеленого цвета. «Без названия: для Марго» (1986) — угловой перпендикуляр из желтых и красных ламп, интимный уголок для беседы, головокружительное перетекание красок от крикливо желтых до сытой черноты, от бордовой до коричневатого. «Без названия: для Лео» (1987) — сетка нервно-разноцветных трубок, словно декорация к фантастическому роману. «Для Дона Джуда» (1987) — пять «крестов святого Антония», сочетание оттенков неожиданное и шокирующее. Произведение адресовано коллеге-художнику, который соревновался в радикализме с Флевином.

Преемники Флевина не считали нужным руководствоваться принципами его лаконизма. Часто они использовали более яркий, более нахальный неон, а рисунок их произведений даже раздражал своим причудливым излишеством... «Модернизм — страшная сила!» — сочувственно вздыхаю, с сожалением выходя из помещения музея. За спиной — зеркальный потолок и полыхающие трубки почившего «шестидесятника», будто подмигивающие грядущему веку.