«Свою лучшую роль я сыграла во время общения с... ФСБ»

Спектакль создан на основе мыслей и переживаний вынужденных переселенцев из Крыма и зоны АТО, активистов, волонтеров и просто небезразличных людей из Львова, Черновцов, Киева и прочих городов. Этот творческий проект был реализован институтом «Республика» в содружестве с Национальным центром Леся Курбаса и Домом просвещения и культуры «Мастер Класс».

Участники спектакля  не являются профессиональными актерами, к тому же, большинство из них приехали в нашу столицу из разных городов Украины. И не все, как и сама Галина, не скоро смогут вернуться домой... О том, что ее заставило переехать на материковую Украину и что сейчас творится на ее малой родине, мы и поговорили с режиссером и актрисой после премьеры спектакля, посвященного последним украинским событиям.

— Вы вынуждены были уехать из Крыма из-за чрезмерного интереса к вашей персоне со стороны ФСБ. Что российские спецслужбы от вас хотели?

— Это не стало для меня  неожиданностью. Когда Россия только аннексировала  Крым, то можно было ожидать неприятностей. Но насколько это серьезно, я поняла в конце мая, когда увидела в киселевской телепередаче интервью «одного из диверсантов «Правого сектора» Геннадия Афанасьева, который планировал накануне Дня Победы совершить на территории Республики Крым несколько терактов»...  Это сейчас мы знаем подробности того, что на самом деле случилось, а тогда  испытали шок оттого, что он повесил всех «собак» на кинорежиссера Олега Сенцова и назвал имена других людей, якобы причастных к террористическому заговору. Я поняла, что арестом Олега дело не ограничится, и стала ждать, когда придут и за мной. Даже приготовила рюкзачок с вещами первой необходимости. На тот случай, если возьмут на улице, все необходимое должна была передать мама. Я понимала, что признаваться в «преступлениях» против Кремля невинные люди, мои коллеги, друзья могут только под пытками, поэтому Гена и «раскололся»... Но жить в постоянном напряжении человеку трудно, и я немного расслабилась... Мы даже начали снова театром заниматься, хотя мне один человек сказал, что на меня точно заведено «дело» и я, мол, зря в Симферополе остаюсь. В самом деле, ФСБ вызывало на беседу то одного, то другого знакомого, людям предъявляли вымышленные обвинения. Никто из них не был замешан ни в каких террористических актах! Но ФСБ нужно было показывать общественности, что терроризма в Крыму нет именно благодаря борьбе этой «доблестной» организации  с такими людьми, как Сенцов, я и другие наши товарищи. Им нужен был прецедент, что террористические акты якобы готовились, и они с ними успешно борются. Для чего? А для того, чтобы оправдывать таким образом все свои силовые действия против инакомыслящих! Подобное сейчас происходит и с крымскими татарами, которых люди на Лубянке называют «экстремистами». Хотя этот народ за более чем двадцать лет после возвращения с изгнания на свою землю показал себя очень мирным. Но все идет к тому, чтобы снова выставить целый народ террористами, что повлечет за собой понятно какие действия российских властей.      

— И вас позвали на «беседу»?

— Да, видно меня оставляли на «закуску». Скорее всего, о моих планах поехать по делам в Одессу рассказал один пророссийски  настроенный знакомый, потому меня и позвали на «разговор», опасаясь, что я останусь на материковой Украине. У нас состоялся «милый» разговор, я сразу поняла: главное, не дать им понять, что ты боишься. Они сразу заявили, что я прохожу по делу о терроризме, рассказали, чем это грозит. При этом, мы говорили о театре, о крымском вине и горах, время от времени возвращаясь к главной теме... То есть, они пытаются поймать человека на каких-то второстепенных деталях. Им важно было понять, кто из «группы Сенцова» еще остался в Крыму, они показывали фотографии, спрашивали, знаю ли я людей, которые были на проукраинских митингах. Потом у нас было еще две встречи, на второй они уже предложили, чтобы я дала письменные показания. Но одна моя питерская подруга, правозащитница, предупредила, чтобы я ни в коем случае не подписывала никаких бумаг во время неофициальных встреч! Поэтому я отказалась ставить свои подписи, ссылаясь на неофициальный статус наших бесед. Я даже пригласила этих господ на спектакль, и они пришли — один московский эфэсбэшник, другой наш, крымский, бывший эсбэушник. На последней встрече я им сказала, что мне нужно поехать в Одессу, они ответили: «Да, конечно, езжайте, только дайте слово, что вернетесь. Вы же понимаете, следователь приедет из Москвы». Я пообещала, что вернусь... Я ведь актриса и это, наверное, была моя лучшая роль! Я ни разу не переигрывала.  До моего отъезда должна была состояться еще одна, уже официальная  встреча по замечательному симферопольскому адресу ул. Франко, 13, где они уже собирались заставить меня подписать нужные им бумаги. Но к тому времени в Крым приехала моя питерская подруга. Не понаслышке зная, что такое ФСБ, она меня отговорила туда ходить, посоветовала срочно уезжать на материковую Украину, и даже сопроводила до установленной теперь границы. Думаю, именно благодаря тому, что я послушалась и уехала из Крыма на день раньше, чем планировала, мы сейчас с вами здесь и беседуем.    

— Но, как человек слова, вы вернетесь в Крым, пообещав это сделать «людям в штатском»?

— Обязательно вернусь. Мне очень хочется домой, у меня там остались пожилые родители. Я только подожду, пока в Крыму чище станет. Правда, боюсь, это будет не скоро. Лет через пять, наверное... Поверьте, я очень не хотела уезжать, поэтому тянула до последнего. Все это очень, очень печально. Конечно, ура-патриотические настроения среди тех, кто поддерживал захват Россией Крыма, уже немного поутихли. Триколоров, которые раньше, простите, из задницы торчали, теперь гораздо меньше,  но ситуация непростая...

— Думаю, домой вернетесь гораздо быстрее. Общественно-политические процессы сейчас сильно ускорились. Тем более, сами рассказывали перед началом спектакля, что в самый разгар российской агрессии на полуострове слышали, как среди ночи во дворе вашего дома молодые ребята пели Гимн Украины. Нам здесь о подобных проявлениях украинского патриотизма в Крыму странно слышать...         

— Ничего странного в этом нет, там очень много проукраински настроенных граждан. Странно другое, то, что это в столице мало кто понимает. Почему-то до сих пор многие в Украине считают, что Крым решил отсоединиться от нее и захотел стать частью России. Да, там действительно многие за Россию. Но при этом, почему-то упускается тот момент, что на полуострове есть и очень много украинцев. Просто сейчас большая часть активной молодежи из Крыма уехала, поскольку там небезопасно. Некоторые уехали еще до так называемого референдума, потому что в Симферополе развешивали их портреты с подписью, что это предатели. Потом не забывайте, что там есть крымские татары. И то, что некоторые из них совместно с казанскими татарами создают  «оппозиционный» меджлис — просто профанация. Подавляющее большинство крымских татар против России! И власти этой страны понимают, что они не забудут депортацию 1944 года. Люди, у которых есть человеческое достоинство, никогда не согласятся с оккупацией Крыма, которая началась с издевательства над всем украинским. Стоит только вспомнить, как крымчанам тяжело было сохранить украинское гражданство, поскольку сроки были ограниченны двумя неделями и люди стояли в огромных очередях, чтобы оставить у себя украинский паспорт! Можете только представить, сколько людей не смогло получить желаемой справки и насильно стали гражданами РФ... 

— Когда началась российская оккупация Крыма, фактически сданного нынешней украинской властью, не было у вас и ваших единомышленников ощущения, что Киев вас предал?

— Конечно, было. Мы каждый день собирались в театре и констатировали, что нас, похоже, «сливают». Но мы пытались что-то делать, поддерживали украинских военных, оказавшихся в изоляции, а власть в тот момент бездействовала.  Но я живу по принципу «Делай, что должен, и будь, что будет»! Ты понимаешь, что с этим ты жить не можешь, нужно что-то делать. Не делать — все равно, что себя предать. Поэтому, мы активно работали с журналистами, в основном это были представители зарубежных СМИ: искали переводчиков, транспорт для их выезда в напряженные точки, связывали их с украинскими воинскими частями и т.д.  Ну и сами передавали помощь заблокированным военным. Мы вместе с украинскими военными ждали команды на начало сопротивления!  Очевидно, что если бы Украина отстояла Крым, нынешних событий на Донбассе не было! Да, Крым при этом мог бы пострадать, но свое достоинство наша страна отстояла бы и сохранила тысячи жизней. Тогда там, в Крыму, легче было остановить агрессию России, это не только мое мнение, об этом говорят серьезные историки и политические аналитики. А сейчас то, что происходит на Донбассе, это просто позорище! 

— За Украину сегодня борются не только этнические украинцы, но и русские, евреи, поляки, татары,  представители других национальностей. В то время, среди этнических украинцев встречаем сепаратистов! На ваш взгляд,  по какому признаку определяется украинский патриотизм?

— Мне кажется, что это вопрос не состава крови, а интеллекта. Есть люди, которые противостоят пропаганде, потому что способны к критическому мышлению. И таких можно найти в разных социальных слоях и нациях, даже среди тех, кто не получил высшего образования. Они понимают, что-то здесь не так и начинают разбираться, они не принимают сказанное по телевизору на веру. Для них важна аргументация с обеих сторон и последующий за ней анализ. А есть те, кто, невзирая на дипломы вузов и высокий социальный статус пропаганде сопротивляться не в состоянии. Ко всему же, у первой категории людей обострено чувство справедливости, у них есть понятие о человеческом достоинстве, чего лишены те, кого нынче принято называть «ватой».  Последние, к сожалению, неспособны понять, что хватать чужое нельзя, что это несправедливо. Что нельзя допускать в свой дом непрошеных гостей в грязных сапогах и с грязными намерениями хапнуть то, что тебе не принадлежит! Не каждый способен понять, что таким «гостям» нужно сразу же давать отпор. Для этого в человеке должно жить чувство правды, чувство справедливости.