«У нас опять появился шанс измениться. Другое дело — воспользуемся ли мы им»

В массовом сознании украинцев философия связана с огромным количеством мифов и стереотипов. Это объясняется тем, что в Украине, в отличие от большинства европейских стран, она отсутствует в системе среднего образования. В то же время один-единственный обязательный курс в университете преимущественно не успевает заинтересовать студентов и оставляет у них очень приблизительное представление об этой дисциплине. Подтверждают это и мизерные тиражи философской литературы, изданной в Украине. Такое пренебрежение философской традицией вряд ли можно оправдать, ведь она является одной из основ европейской цивилизации. И это — не пустые слова. Так, к примеру, именно философы в свое время обосновали ключевые принципы науки в ее современном понимании или же разработали принципы государственного управления. Именно поэтому обращение к философии позволяет лучше понять корни многих нынешних проблем. С просьбой поделиться собственным виденьем роли философии в жизни общества, а также дать оценку определенным аспектами той ситуации, в которой оказалась сегодня Украина, «День» обратился к кандидату философских наук, доценту философского факультета Киевского национального университета им. Т. Шевченко Андрею БАУМЕЙСТЕРУ.

— Андрей Олегович, если бы в нашей стране существовала «школа для политиков», какие предметы, с вашей точки зрения, в ней должны были бы изучать в первую очередь?

— Я отвечу в духе Платона: в первую очередь в них должны воспитывать моральные добродетели, формировать ответственных и добропорядочных людей. Это должна быть школа чести, особое сообщество наподобие духовного ордена или духовного братства. Разумеется, жесткий отбор в такую школу должен учитывать только таланты и способности молодых людей, а не материальное состояние их родителей. Возможно, это немного странный ответ. Но мы моделируем определенный миф. Так исторически сложилось, что в нашей стране последние сто лет был искусственный отбор в интересах худших. Эту тенденцию трудно сломать. Кроме писаных законов и норм, большую роль в развитых сообществах играют обычаи, моральные устои. Они задают определенную систему координат политической и общественной жизни народа. Мы же лишены такой системы координат. У нас сформировалась псевдоэлита (группа очень богатых людей), их дети воспитываются в весьма специфической среде, в которой прививается чувство неуважения к другим (скажем так, менее обеспеченным) людям, ощущение «избранности» и т.п. Поведение представителей такой «элиты» (как старшего, так и молодого поколения) чаще всего вызывает неприятное удивление, а иногда и ощущение отвращения. Непомерная роскошь, спесь, жадность, абсолютная безответственность и безнаказанность — все это приводит к потере реальности, теряется даже инстинкт самосохранения. К чему это может привести, мы недавно видели. 

Но предположим, что в нашу с вами школу для государственных деятелей приходят девушки и юноши, которые становятся членами особого ордена. В таком случае я бы предложил на первом курсе изучать политическую и культурную историю Европы. Это наша духовная родина, а мы очень мало знаем о жизни наших европейских соседей. Например, в Ликее Аристотеля изучали конституции разных государств (греческих и варварских), их обычаи и особенности. Хороший пример. Дальше, очень важно ввести эстетическое воспитание наших студентов. Водить их на концерты, в картинные галереи, устраивать обсуждение художественных произведений (как-то в школе это постепенно исчезает). И что очень важно, преподавая им специальные дисциплины на старших курсах (философские, политические, экономические и правовые), моделировать с ними ситуации принятия решений, проводить диспуты, учить аргументировать. Чтобы их знания имели и практическую ценность, были приближены к практической жизни.

«ФИЛОСОФИЯ — ЭТО КУЛЬТУРНЫЙ КОД, ФАКТ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ К ВЕЛИКОЙ ТРАДИЦИИ»

— Чем может сегодня философия быть полезной для государственного управления и для общества в целом?

— На первый взгляд кажется, что философия — это то, без чего общество может легко обойтись. Но не стоит забывать, что со времени возникновения университетов в ХІІІ веке философию преподавали на базовом факультете (так называемом факультете искусств), на котором учились преимущественно 15-16-летние юноши. Философия была обязательной в европейских коллегиях XVI—XVIІІ веков. Например, когда будущий кардинал Ришелье учился в Наваррском колледже, он (в 13-14-летнем возрасте!) читал Аристотеля в оригинале и должен был комментировать его произведения. Так же Декарт изучал классических авторов и средневековых философов в колледже Ла Флеш. Философию до сих пор преподают в большинстве европейских гимназий и лицеев. Это определенный культурный код, факт принадлежности к большой традиции. Если же говорить о сугубо практических аспектах, то философия дает навыки критического мышления, учит анализировать, формулировать собственную позицию, подкреплять собственные мнения соответствующими аргументами. Кроме того, философия, с одной стороны, позволяет осмысливать разнообразные сферы человеческой деятельности (наука, искусство, религия, политика, право, медицина, экономика и т.п.), а с другой, является своеобразной «переводчицей» и посредницей между разными дискурсами (например, между религией и наукой или между медициной и правом). Следовательно, место философии в современном обществе важно и незаменимо.

— Какую роль должно играть научное сообщество в развитии страны?

— Власти предержащие, несмотря на их декларации, пока не готовы слушать интеллектуалов. Причина, как мне кажется, очень простая. Пока властями предержащими двигают только материальные и властные интересы, их представление об авторитете очень примитивно. Когда-то Сталин иронически спрашивал, сколько танковых армий может выставить Папа Римский. Этот вопрос свидетельствует об абсолютно ошибочном взгляде на природу авторитета. Исторический опыт показал, что даже танковые армии не в состоянии удержать большие империи от краха, а Папа может побеждать и без танков. Как только власти предержащие начнут осознавать, что природа авторитета немного сложнее (есть авторитет интеллектуалов, авторитет религиозных лидеров, авторитет художников), что научные, творческие или религиозные сообщества играют важные функции в жизни всего общества, тогда их отношение изменится. Мы сейчас переживаем большой ментальный излом. Многое зависит от того, захочет ли власть жить по новым правилам.   

— Почему, с вашей точки зрения, философия в значительной мере находится вне публичной сферы в Украине? Может ли она когда-то стать популярной среди масс (как это было в некоторых европейских странах)?

— Философия сегодня не может стать предметом общего увлечения. Если брать, например, Европу ХVII или XVIII ст., то интерес к литературе или философии исходил от правящих элит (тогда слова «правящая элита» и «просвещенная элита» были почти синонимами). Например, Декарт в своих письмах к шведской королеве Кристине объяснял разнообразные аспекты собственной философии, а Лейбниц переписывался с курфюрстиной Софией и королевой Софией-Шарлоттой. Последняя использовала философский жаргон Лейбница даже в частной переписке. Так, одной подруге она писала, имея в виду лицемерие придворных: «Кто же, моя дорогая, лучше меня знает этих бесконечно малых!»

С тех пор как образование стало массовым, нечего и говорить о «массовом» увлечении философией. Достаточно, чтобы философия вызывала заинтересованность у «продвинутой» молодежи, у тех, кто ищет ответы на «главные» и «граничные» вопросы. Мне кажется, что интерес к философии в широком смысле (я сюда включаю не только чтение специальных философских книг) является индикатором культурного уровня общества. То, что философия сегодня находится вне так называемой «публичной сферы», свидетельствует скорее об ограниченности этой сферы. Часто ее просто отождествляют с телевидением. У нас телевидение занимается тремя вещами: развлекает (развлекательные шоу и сериалы), рекламирует (политиков и алкогольные напитки) и делает вид, что информирует — между развлечениями и рекламой периодически вставляют блок так называемых новостей... Разумеется, философов здесь негде приткнуть. Разве что в виде смешного персонажа какого-то из сериалов...

— Как изменить такое состояние дел?

— Сначала надо возродить интерес к чтению, к культурной продукции вообще (извините, за такой «рыночный» термин). Часто интерес к философии возникает под воздействием прочитанного романа или увиденного фильма. Важно увеличивать количество просветительских программ на телевидении. Уже предпринимаются определенные шаги. Назову хотя бы такие явления, как «Книжковий Арсенал», «Форум издателей» во Львове, презентации в книжных магазинах «Є», публичные лекции ведущих интеллектуалов. Надеюсь, что таких примеров будет больше... 

«ЛЮДИ ПОДВЕРГАЮТСЯ ПРОПАГАНДЕ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ХОТЯТ МЫСЛИТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО»

— Распространенным является мнение, что события последних месяцев — это испытания, через которые мы, украинцы, должны были пройти — мол, именно сейчас рождается нация. Как вы думаете, на самом ли деле этот крупнейший в истории независимой Украины кризис может как-то кардинально изменить наше общество?

— Я не разделяю этого распространенного мнения. Слишком большая цена, чтобы говорить о какой-то исторической «необходимости». Долгое время мы гордились, что Украина — это единственная постсоветская страна, которая получила независимость без военных конфликтов и человеческих жертв. Это было своеобразное клише в устах определенных политиков, которые любят подлизываться к людям, восхваляя их мудрость и особенность. Древнее оружие софистов! Мне не нравится мнение, что мы «должны были пройти это испытание». Надо быть осторожнее в наших высказываниях. То, что произошло, — результат безответственности не только власти, но и оппозиционных политиков. С моей точки зрения, нация рождается не так в кровавых конфликтах, как путем мирного развития и творческого труда. Может ли этот кризис изменить наше общество? Отвечу так: у нас опять появился шанс измениться. Другое дело — воспользуемся ли мы этим шансом.

— Как вы думаете, справлялись ли на протяжении последних недель со своей работой журналисты?

— Я не хотел бы здесь детально анализировать работу журналистов. Они сделали много важного за этот период. Чего мне лично не хватало и не хватает? Попыток журналистов быть объективными. СМИ должны показывать разные позиции, разные взгляды на одни и те же события. Чтобы мы могли сравнивать, делать правильные выводы. А мне кажется, что события освещают очень односторонне. Вроде бы нет цензуры, вроде бы устранен авторитарный режим, а все телевизионные новости как на одно лицо. Когда звучит мнение, что СМИ должны не только информировать, но и просвещать, и воспитывать, это вызывает иронические комментарии и обвинения в авторитаризме. А когда СМИ откровенно перебирают на себя функции формирования какой-то одной позиции, это ни у кого не вызывает вопросов. Никто не чувствует здесь опасности. Это отдельная большая тема, и я надеюсь, что мы к ней со временем вернемся.

— Почему, с вашей точки зрения, люди сегодня так легко поддаются пропаганде (в частности, можем видеть это на примере России)? Казалось бы, развитие средств коммуникации и наличие многих альтернативных источников информации должны были бы предотвратить это...

— Люди легко поддаются пропаганде, потому что (сознательно или бессознательно) не хотят мыслить самостоятельно. Многих полностью устраивает роль пассивных «потребителей» информации. Это симптомы внутренней незрелости и инфантилизма. Уже больше двух десятилетий мы переживаем долговременный культурный кризис (если не говорить о культурном упадке). Если в течение двух десятилетий элиты демонстрируют, что «высокие идеи» — это объект насмешек или пустые выдумки, что главное — это власть, материальное благосостояние и наслаждение, то как теперь требовать от граждан интеллектуальных усилий разобраться в том, что происходит? Образ избранной нации, которая противостоит лицемерному и бездуховному Западу и стоит «за правду», — это привлекательный образ для многих людей. Не надо делать никаких усилий, ты автоматически на стороне правды, ты уверен в своей правоте. Для кого-то эти идеи — просто товар или свидетельство цеховой лояльности (например, для многих российских политиков, которые, несмотря на их связи с Западом, должны играть роль рьяных «славянофилов-консерваторов»), а для кого-то — это способ предоставить своему существованию определенный смысл и ценность. А кто-то вообще привык жить чужим умом и даже не способен к самостоятельной рефлексии. То есть сила пропаганды опирается на разные, часто противоположные мотивы.  

«С ОБЩЕСТВОМ, КОТОРОМУ СВОЙСТВЕННА СОЛИДАРНОСТЬ, ТРУДНО ГОВОРИТЬ НА ЯЗЫКЕ СИЛЫ»

— Миллионы людей в Украине живут сегодня в условиях постоянного стресса, ежедневно находясь в ожидании войны. Где, по-вашему, может найти внутренний покой современный человек?

— Не надо забывать, какой трагической была наша история в первой половине прошлого века. Когда у меня бывают трудные времена, я говорю себе: твои испытания ничто по сравнению с тем, что пришлось пережить тем людям. Но как утешить тех, кто в последние месяцы потерял близких и друзей? Мне кажется, здесь мы должны проявлять солидарность. Эти люди не должны чувствовать себя одинокими, брошенными в пространство общего равнодушия. С другой стороны, надо постепенно менять и социальный климат. В нашей стране до сих пор погибают люди, но в поведении и настроениях людей, кажется, ничего не изменилось. В Киеве по вечерам в ресторанах устраивают праздничные салюты, люди развлекаются, кичатся своей роскошью. Не уменьшилось дорогих автомобилей, не уменьшилось желание открыто демонстрировать свое богатство. Это к вашему вопросу, сможет ли наше общество измениться. Пришло время для элит показывать примеры аскезы и самоограничения. Чтобы огромные дворцы под Киевом, роскошные автопарки, лесные угодья, озера с лебедями — все это стало признаком плохого вкуса и вызывало чувство отвращения (а не было предметом мечтаний для многих). Представители политической элиты должны посылать обществу определенные сигналы и подавать примеры других стандартов поведения. Ведь слова имеют вес только тогда, когда они подкрепляются живыми примерами. А если наше общество будет проявлять солидарность, если оно будет консолидированным, появится и уверенность граждан в их будущем. С таким обществом трудно разговаривать на языке силы... 

— Какие шаги, с вашей точки зрения, должен предпринять сегодня в первую очередь новый Президент?

— До сих пор наше государство было патерналистским. Армия коррумпированных чиновников с одной стороны и покорное ожидание льгот, доплат и дотаций — с другой. Средний класс как таковой в Украине до сих пор не сформирован. Почему так много украинцев работают за рубежом? Почему гражданам невыгодно работать в собственной стране? Мы хорошо знаем почему. Если уж говорить о приоритетах, то я бы говорил о приоритете труда, а не приоритете коррупции и потребления (как это было в последние годы). Именно новый трудовой этос помог таким странам, как Германия и Япония, выйти из послевоенного кризиса и стать на путь развития. Опять же, представители политической элиты должны начать с себя и показать пример самоотверженного и честного труда. Другого пути нет. Продемонстрируйте, что вы хотите пройти обещанный вами путь испытаний вместе со своими гражданами, что вы готовы ограничить собственные аппетиты. Это и называется социальной солидарностью. В противном случае мы опять будем обречены ходить по кругу и делать те же ошибки. Но тогда у нас не будет будущего. Поэтому пришло время выбирать.