Украинский театр с литовским акцентом

Спектакли режиссера Линаса Зайкаускаса известны не только в Литве, но и во многих других странах мира. Работая как «свободный художник», он осуществил постановки и в киевских театрах: Драмы и комедии на Левом берегу Днепра, «Ателье 16». Сегодня Линас Зайкаускас работает над новым спектаклем по приглашению Театра им. И. Франко. Об истории взаимоотношений с Киевом и столичными театрами, творческих приоритетах, современном театре и будущей премьере рассказывает режиссер...

— Сегодня вы достаточно востребованный режиссер в Украине, в частности, в нашей столице. Как сформировалось столь тесное сотрудничество с театральным Киевом?

— Когда я работал художественным руководителем Русского драматического театра в Литве (конец 90-х годов), то пригласил Эдуарда Марковича Митницкого, худрука Киевского театра драмы и комедии, предложив ему сотрудничество. Это была постановка спектакля «Украденное счастье» по пьесе Ивана Франко. Спектакль имел успех, после чего Митницкий поставил у нас еще один спектакль — «Чайку» Чехова. Таким образом, через Эдуарда Марковича я и познакомился с театральным Киевом. Был у меня период очень приятного общения с бывшим, к сожалению, уже покойным, руководителем Театра им. И. Франко Сергеем Владимировичем Данченко: я предложил ему поставить спектакль в театре в Литве. Но судьба распорядилась иначе: сначала я вынужден был уехать в Польшу, а после — умер Данченко.

Когда я стал «свободным художником» — начал ездить по разным странам и городам, и ставить в разных театрах спектакли. Митницкий пригласил меня в Театр на Левом берегу. Так родился спектакль «Наш городок» по Уайльдеру, а после — «Вишневый сад» по Чехову.

— Вы выбираете для постановки очень разноплановую драматургию — Беккет, Брехт, Чехов и т.д. Какой материал все-таки вам ближе?..

— О близости какого-то автора или культурной эпохи говорить сложно. Скорее, имеет значение восприятие конкретных произведений. Бывает, читаешь пьесу — и буквально с первой строчки чувствуешь, что это — твое, мысленно «выстраиваешь» будущий спектакль. Например, сегодня пьесы Шекспира «Отелло», «Ричард III» — я для себя не вижу, а «Макбет», «Король Лир» — вижу. Таким образом, если какую-то пьесу не ощущаешь как спектакль, стоит в данный момент воздержаться от работы над ее постановкой, возможно, созреть для этого.

— Каким образом в каждом конкретном театре, с которым вы сотрудничаете, подбирается материал для постановки?

— Пока во всех театрах, которых я работаю, постановку той или иной пьесы предлагаю я сам. Другое дело, что я сразу могу предложить их десяток — за 18 лет работы «портфель» прочитанной и осмысленной драматургии достаточно наполнен. Как правило, всегда есть 20—30 пьес, работу над которыми я могу начать прямо завтра. И, конечно, когда у художественного руководителя театра есть выбор, решение, как правило, принимается достаточно быстро.

— Ныне в Театре им. И. Франко вы работаете над постановкой пьесы Бертольда Брехта «Кавказский меловoй круг». Собираетесь ли вы в этом спектакле отразить принципы эпического театра Брехта на украинской сцене? — Я много читал об эпическом театре Брехта, но, как говорится, «в живую» его не видел. Поэтому можем ли мы утверждать, что до конца понимаем, каким хотел видеть современный театр этот драматург и теоретик театрального искусства? Обращаясь к пьесе этого автора, я постараюсь быть верным драматургии и показать свой театр...

— Насколько, на ваш взгляд, такая специфическая драматургия требует интеллектуальной подготовки актеров и, особенно, — зрителя? Вы наверняка знаете, что на сцене этого театра шел спектакль «Карьера Артуро Уи» по Брехту, но ту поставку оценили театроманы, а не широкая публика...

— Пока у меня нет опасений по поводу того, что зрителю будет недоступен наш спектакль. В основе сюжета пьесы — очень простая и понятная история, и я постараюсь, чтобы она была рассказана четко и доходчиво. Речь идет о проблемах материнства, и автор задается вопросом: какая мать для ребенка важнее — биологическая, которая произвела его на свет, или та, которая борется за его жизнь, за то, чтобы он был сыт и имел крышу над головой... Для меня как раз менее важны социальные мотивы драматургии Брехта, хотя я понимаю, что в современной Украине они могли бы также актуально звучать. Вместе с тем, я уверен, что психологические, личностные проблемы, — более интересны. Зритель может наблюдать, как раскрывается характер человека, который попадает в экстремальные условия. И если нам удастся внятно донести эту историю, то все присутствующие в зале будут также сопереживать героине...

— Вы говорите о том, что собираетесь создавать на украинской сцене свой театр. Каков он, чего вы, прежде всего, требуете и ожидаете от актеров?

— Сегодня киноиндустрия приучила зрителей к реалистическому искусству: актеры в кино стараются играть так, чтобы зритель воспринимал их историю как правдивую и подлинную. Это будет работать всегда. Я также сейчас требую от актеров, чтобы они не играли, а жили на сцене, воспринимая судьбу своих персонажей как собственную. На мой взгляд, современный театр исключает понятие «игра». Поэтому и спектакль должен быть очень правдивым и жизненным. Увиденное на сцене зритель должен воспринимать на всех уровнях — интеллектуальном, эмоциональном и т.д.

— Вам приходится работать с актерами из разных театров и представителями разнообразных театральных школ. Видите ли в этом сложности?

— Режиссер должен знать, чего он хочет, уметь объяснить это актерам, поставив перед ними четкие задачи. А удастся ли мне это в данном случае, — покажет наша премьера...