В каком театре нуждается социум?

Напомним, за постановки трех спектаклей — «Гамлет» Шекспира Одесского академического украинского музыкально-драматического театра имени В. Василько, «Гостьи придут в полночь» Миллера Киевского академического театра драмы и комедии на левом берегу Днепра и «Крысолов» Грина Киевского театра «Вільна сцена», режиссер Дмитрий БОГОМАЗОВ в этом году отмечен Шевченковской премией. Художник сегодня находится на пике творческой карьеры, начавшейся еще в начале 1990-х, когда Дмитрий стал студентом Киевского театрального института им. И. Карпенко-Карого. Свыше двух десятилетий он постигал секреты сценического искусства и утверждался как режиссер. Россиянин по происхождению, Дмитрий Богомазов не только смог ментально почувствовать украинскую культуру, но и обогатить ее весомой творческой наработкой, предложив новое прочтение произведений классической украинской и мировой драматургии.

О том, какими принципами в искусстве руководствуется талантливый режиссер, «День» попросил рассказать Дмитрия Богомазова.

«ВРЕМЯ СТАЛО ДИНАМИЧНЫМ, И С ЭТИМ НАДО СЧИТАТЬСЯ»

— С вашей точки зрения, в каком состоянии сегодня отечественное театральное искусство?

— Театральный процесс — это взаимное движение публики и театра. Именно зрители определяют, каким должен быть современный театр. Поэтому я бы не характеризовал нынешнее состояние отечественного театра такими словами, как «упадок» или «расцвет». Думаю, сегодня украинское общество находится в ожидании чего-то большего от мастеров сцены, по большей части развлечений или релакса. А все из-за того, что жизнь сейчас, как рассуждает рядовой обыватель, очень усложнилась, а следовательно, надо расслабиться. Те, кто так думают, ошибаются. Жизнь всегда была сложной... Когда театр начинает зависеть от кассы, он вынужден потакать вкусам публики. Очень часто они являются слишком приземленными. Многих такая ситуация в отечественном театре не устраивает. Поэтому, резюмируя, скажу, что ничего яркого за последнее время на украинской сцене не состоялось. Вместе с тем и каких-то грандиозных провалов не произошло, поскольку очень много талантливых и одаренных людей творят современное сценическое искусство.

— За восемнадцать лет работы на профессиональной сцене вы поставили больше тридцати спектаклей. Какие ваши любимые театральные жанры?

— Меня иногда спрашивают: в каком жанре поставлен тот или иной спектакль? Как правило, отвечаю: это обычный спектакль. В моем понимании театр всегда включает в себя и комедию, и трагедию. Не так часто драму. Драма не является моим любимым жанром. Мне больше нравятся те театральные жанры, из которых зарождалось театральное искусство. Та же мистерия, когда человек словно посвящался в древние библейские истории, становился участником реального действа, разворачивавшегося у него перед глазами. Вот эта функция привлечения зрителя в сценическое таинство до сих пор присуща всем театральным жанрам.

— Приходилось ли вам в процессе постановки спектакля переделывать или доделывать сам текст пьесы?

— В 1993 году, еще студентом, я поставил «Волшебницу» по пьесе Карпенко-Карого «Безталанна» в Киевском театре драмы и комедии и тот спектакль был на три действия. Так же на три действия была одна из первых постановок по пьесе Уильяма Шекспира, которую поставил в начале своей режиссерской карьеры. А теперь я делаю спектакль максимум на два действия и пытаюсь, чтобы каждое продолжалось не больше одного часа. Время стало динамичным, и с этим надо считаться! Если постановщик и вынужден взять ручку, то не для переписывания драматургии, речь идет о структурной перестройке отдельных фрагментов из пьес, цель которой воспроизвести определенную текучесть во времени. Предо мной стоит конкретная задача: создать движение на сцене с помощью каких-то технологических приемов, которые не предусматривают внесения правок в стилистику текста спектакля.

— Одним из условий достижения творческого успеха спектакля является талантливая игра актеров, привлеченных режиссером к совместной работе. У вас есть любимцы в театре?

— С актерами я не ошибался, когда ставил спектакли в Киеве, Одессе или в Черкассах. По-моему, мало быть хорошим актером. Надо еще быть хорошим человеком, ведь театр — это коллективный труд. Очень важно, чтобы между мной и актером существовала психологическая совместимость. Однако выдвигаю жесткие требования к тем, кого приглашаю к сотрудничеству. И не только к актерам, но и к художникам, композиторам, сценографам.

О ТАБУ И НЕРЕАЛИЗОВАННЫХ АМБИЦИЯХ

— Вы много путешествуете по странам Европы, принимая участие в разных международных театральных фестивалях. Чем отличается современный отечественный театр от западноевропейского?

— По-видимому, необходимо в первую очередь сказать не о театре как таковом, а охарактеризовать публику, которая ходит на спектакли у нас и за границей. В связи с этим возникает вопрос: в каком театре нуждается социум? Дело в том, что наш зритель посещает театр для того, чтобы развлечься или отвлечься от будничных проблем. А на Западе человек попадает в театр, чтобы себя развивать! И в этом принципиальная разница между нами и ими. Образование и культура в западноевропейских странах играют чрезвычайно важную роль в формировании личности. У нас, напротив, государство словно дистанцировалось от этих процессов и каждый рядовой гражданин вынужден, как говорят англичане, sell yourself — предлагать самого себя в лучшем виде. Да и потом за всеми этими текущими проблемами, возникающими вокруг газа, дорог, несанкционированных застроек, милицейского своеволия, теряется сам смысл существования человека, деформируется его духовность. У нас очень много одаренных личностей, возможно, даже больше, чем заграницей. Но, к сожалению, не созданы комфортные условия для максимального раскрытия их талантов.

— Учитывая запросы социума, как вы говорите, сдерживает ли вас что-то в театральном искусстве, чтобы эстетично удовлетворить прихотливого зрителя? Существует ли для вас табу в творчестве?

— Вульгарность, например. Или безвкусица. Наверное, мат тоже для меня является своеобразным табу в театральном искусстве. У меня на спектаклях актеры не пользуются нецензурной лексикой. Есть так называемое, в моем понимании, смешное табу. Это та же драка, которую чрезвычайно сложно воспроизвести на сцене. По-видимому, существует невидимый барьер сценической реальности, который чрезвычайно сложно преодолеть.

— Признаете ли вы авторитетов, которые собственным трудом приумножили славу отечественного театра?

— Таким беспрекословным авторитетом для меня был Богдан Сильвестрович Ступка. Казалось, совсем недавно мы с ним сидели на скамейке в сквере напротив Театра им. И. Франко и обсуждали перспективу освоения только что открытой «Камерной сцены». Богдан Сильвестрович обратился за советом, поскольку считал меня опытным в этом деле. Ведь в то время я уже свыше десяти лет был не только основателем, но и художественным руководителем — директором Киевского театра «Вільна сцена», в котором игрались небольшие по масштабу спектакли. И первым таким театральным проектом, по мнению Ступки, должна была бы стать инсценировка новелл Василия Стефаника. К сожалению, Богдан Сильвестрович не дожил до тех дней, когда фактически его замысел был воплощен мной на «Камерной сцене» франковцев (премьера спектакля Morituri te salutant «У нас все праздник» стала одним из самых резонансных событий этого театрального сезона. — Т.Г.).

— А как вы относитесь к конфликтам в театральной среде?

— Возможно, из-за того, что я работаю в театрах, где есть большие коллективы, только в качестве режиссера-постановщика отдельных спектаклей, мне не приходилось ни разу оказываться в каких-то жестких ситуациях. Конфликты, как правило, загораются там, где есть нереализованные амбиции. И многое зависит от художественного руководителя, от его умения находить баланс интересов между актерами. Ведь игра на сцене — это коллективный труд, и не важно, какую ты играешь роль — главную или второстепенную. Все имеет ценность для достижения общего успеха! Даже работа монтажников и осветителей сцены, костюмеров и театральных кассиров. Кстати, недавно узнал об очень интересной статистике. Оказывается, только пять процентов в общественных отношениях регулируются в законодательном поле, а девяносто пять — благодаря внутренней культуре индивидуума, его воспитанию, образованию, традициям и т. п. Поэтому для гармоничного развития человека очень важна духовная сфера, в которой литература, искусство, в частности театр, должны играть первоочередную роль.

— А языковой вопрос, вокруг которого так много в последнее время сломано копий, он тоже важен для становления отечественного театра? Двуязычие на театральной сцене это благо или постоянная головная боль для режиссера?

— Я уже долгое время преподаю в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения им. Карпенко-Карого. Сейчас на курсе учится афроукраинец родом из Севастополя. Нужно слышать, как он фантастически произносит украинские слова! Воспринимаю это как особенный аромат произношения, которое не обедняет, а, наоборот, обогащает современный украинский язык. Добавлю, если актер действительно профессионал и имеет замечательный слух, для него не составляет никаких трудностей передать мелодику как русского, так и украинского языков. Сложнее с теми, в первую очередь со студентами, в язык которых въелся местный диалект. Это полезно для передачи какого-то регионального колорита на сцене, но вредно для языкового эталона, характерного для классического театра.