Женщины и политика

Арт-директор немецкого Магдебургского театра Корнелия Кромбгольц поставила в киевском театре «Золотые ворота» шекспировского «Ричарда ІІІ». Во всех ролях — наши актрисы! Жанр — политический гротеск.

Между нами, мужчинами: есть две вещи, о которых мы любим поговорить — это женщины и политика. В этом спектакле имеем два в одном: он весь — женский и весь — о политике.

Когда идешь смотреть постановку иностранного режиссера в нашем театре, обычно чувствуешь некоторую осторожность. Побаиваешься, что это может быть художественно безукоризненная работа, но при этом не совсем наша. Ведь что такого особенного может знать о нас иностранец, чтобы осмелиться показывать нам актуальный политический гротеск?

Сразу скажем, что опасения были напрасны — по всем признакам, это все-таки спектакль «Золотых ворот», даже с фирменными для этого театра вкраплениями суржика. В спектакле заняты семь актрис. Все они (кроме Екатерины Вишневой, которая здесь как раз и является Ричардом ІІІ) играют в спектакле по несколько ролей. Скажем, у Ирины Ткаченко  ролей аж семь (король Эдвард, Второй убийца, принц Уэльский, Лорд-мэр Лондона, герцогиня Йоркская и другие). Удивительно, настолько много здесь понадобилось фантазии, чтобы при минимуме средств каждый раз создавать другой образ.

Сначала спектакль кажется легкомысленным. Зрелище чем-то похоже на какую-то уличную акцию движения Femen или на забаву придурковатых клоунесс, которые от нечего делать переворачивают цирковую арену кверху дном. Тесное сценическое пространство театра обжито с исключительной изобретательностью. Публика находится с двух сторон такого себе «бассейна», а в нем вместо воды — то ли какая-то глина, или, возможно, засохшие экскременты. В этом всем и копошатся персонажи. То есть, нам обещали политический гротеск  — и нам его показали с гранично-немилосердной откровенностью. Тот «бассейн» также напоминает палубу корабля, атакованного прожорливыми хищными чайками, — у девушек преимущественно белый наряд, который только подчеркивает это подобие к чайкам.

Некоторое время за зрелищем наблюдаешь с некоторой беззаботной снисходительностью и потому пропускаешь момент, когда забава окончательно перерастает в катастрофу, и сцена-бассейн становится пустой и засоренной, как городской пустырь или палуба Летучего Голландца...