Роман БАРАН: «Когда рушатся идолы, человек убегает в эротическую жизнь»

Никто никогда не подсчитывал, в том числе и он сам, во скольких выставках он участвовал и сколько наград получил. А может, это и лишнее для художника, который на протяжении девяти лет признавался Американской ассоциацией фотохудожников наилучшим среди их коллег в бывшем Советском Союзе.

Обладатель девяти гран-при и дипломов за победу в выставках различных рангов (в частности многочисленных международных), инициатор и организатор первых фотоклубов в Запорожье и Донецке, в свое время на протяжении 15 лет руководитель Центральной фотостудии в Киеве, утвержденный (не будучи членом партии) на эту должность комиссией ЦК за свой профессионализм, автор портретов сотен деятелей Украины и мира (не только культуры и искусства, но и политических, начиная от Щербицкого и завершая генералами Саддама Хуссейна), один из первых, кто получил звание фотохудожника в Украине, давний член Международной ассоциации фотохудожников Роман Баран — тот человек, перечислять титулы, звания и достижения которого можно бесконечно. Однако не в том дело. Ныне львовянин, основная творческая и редакторская сила фотохудожественного журнала «Світло і тінь», 72-летний Роман Левкович Баран десятилетиями исследовал женщину. Он принадлежит к тем, кто не столько воспевает женские формы, сколько углубляется в женскую душу. А она, поворачиваясь к нему то одной, то другой гранью, все равно не дается до конца. Собственно, душа женщины, о которой тысячелетиями говорено и писано немало, но которая так и не уложилась ни в какие рамки, и привела меня в мастерскую Мастера.

Стоя под домом, я еще додумывала схему разговора, как мне в спину: «О, да вы, что не свойственно для женщины, точны, а это, знаете, очень приятно». Роман Левкович подходит тоже ровно в два и, придирчиво осмотрев меня из-под очков, радушно приглашает внутрь. После двух-трех слов первого знакомства, еще не успев расположиться, он решительно захватывает инициативу диалога. «Вы читали Покальчука «Те, що на споді»? Я только что завершил. Интересный автор, хотя лично мне не нравятся те однотипные патологические ситуации, в которые он ставит своих женщин. Но тем не менее Покальчук заполняет тот пробел, где должен быть и наш украинский автор — автор-мужчина. Ведь до недавнего времени там были только женщины: Оксана Забужко, Соломия Павлычко и другие. Не скажу, что это плохо, но мужчина тоже должен говорить. В обыденной жизни даже больше: если женщина хочет его слышать и слышит, то не нужен диалог, существует монолог сам по себе». Фактически монолог, разбавленный только несколькими вкрапленными вопросами, и составил основу нашего общения.

ЛЮДИ, ЛЮБИТЕ И БУДЬТЕ ЛЮБИМЫМИ

Эстетическая привычка наблюдать за женщинами появилась у Романа Барана очень давно благодаря отцу, который был художником и вместе со своими коллегами по специальности у себя дома рисовал натурщиц. В шесть лет мальчик уже хорошо знал пропорции женского тела, знал, какие плечи красивые, а какие — пролетарские, как должен выглядеть женский живот и не только учитывая эллинские скульптуры. Кстати, именно из-за этого представления он навсегда отвернул свой взгляд от проституток. Это произошло тогда, когда в юношеском возрасте судьба завела его вместе с приятелем в бордель. «Как увидел я это юное синенькое тельце с прыщиками, кривоватые ножки, груди — почему-то одна выше, а другая ниже, — понятно, никакого интима не могло быть». И именно это стало весомой преодоленной им ступенью в познании женщины.

— Когда выхожу на улицу, люблю присматриваться к лицам красивых женщин и сразу вижу, какую женщину любят, а какую — нет. Ведь лицо — это визитная карточка человека. На лице женщины, которая была с мужчиной, состояние влюбленности, эротического наполнения сохраняется 5-6 дней. Женщина, не наполненная мужчиной, — никакая. Иначе говоря, именно с мужчины начинается женская красота. И что меня пугает, на 10 обычных женщин, спешащих по своим делам нам навстречу, есть только одна-две, которых любят или которые любят сами. То есть наконец должны все — и мужчины, и женщины — серьезно задуматься над собой.

AB OVO, ИЛИ ЖЕ ОТ ЯЙЦА

Сначала было понимание человека, а уже потом — понимание женщины. Но ни то, ни другое не возникло из ничего. Чтобы появилось, нужно было пройти годам, чтобы набились на душе шишки, чтобы случилось в жизни что-то знаменательное. Сегодня Роман Баран утверждает: первым, кто научил его понимать человека, был режиссер Ивано-Франковского театра Бучма, вторым — итальянское кино.

Бучма, заметив 22-летнего парня с фотоаппаратом, который работал художником в театре, предложил ему пофотографировать актеров, в частности актрис. На готовые снимки отреагировал: «Ты что, думаешь, женщина может взять только внешней красотой? Это не портреты. Ты поймай женщину в такое мгновение, когда она неповторима. Поймай, помня, что человеческое лицо может меняться на протяжении одной минуты до 30 раз». Уже впоследствии Роман Баран поставит себе вопросы, кем все-таки скорее должен быть фотограф — режиссером, философом, психоаналитиком, любовником? Или, возможно, просто Картье Бресоном — французом, создавшим Международное агентство фотографов «Магнум», который, имея за плечами режиссерский и операторский факультет Сорбонского университета, весь свой интеллект собирал в один световой луч, расшифровывавший человека в одну секунду. Уже впоследствии Бресон и его люди вызовут к жизни итальянский неореализм в кино.

С пониманием женщин было сложнее. Слишком повлиял на психику эпизод из детства, когда старшая на семь лет родная тетя преднамеренно закрыла 13-летнего Романа в шкафу, чтобы он стал свидетелем откровенной и во многом грязной болтовни ее подруг на тему любви и секса. Слишком растревожило сознание прочитанное спустя десятилетие исследование Отто Веннингера «Пол и характер», который разделил женщин на матерей и проституток — третьего не дано. Исследование, разрушившее романтические идеалы целого поколения мужчин. Слишком болели в душе все влюбленности и разочарования.

Конечно, были прочитаны сотни книг мировой литературы, хотя там больше находил святых, нежели любовников. Конечно, рос со светлыми наставлениями и под влиянием наилучшего гимна любви «Тристана и Изольды». И, ясное дело, встречал и увлекался женщинами, заслуживавшими наилучших слов.

Но впервые Роман Баран концептуально углубился в образ женщины как творец и впервые, по его мнению, подошел к ее пониманию уже в зрелом возрасте, тогда, когда в 1990 году в Киеве стал инициатором и устроителем Всесоюзной выставки «Бог создал женщину», посвященной своему 15-летнему сыну Арсению. Не очень веря в женские портреты, Роман Левкович, отобрав для экспозиции около 200 работ, вдруг увидел: женщина чрезвычайно интересна с психологической точки зрения, и стал догонять идею об отображении внутреннего женского состояния. И уже в который раз ностальгически всплыли в памяти милые женские портреты.

ЖЕНЩИНЫ ЕГО ЖИЗНИ

Первой была Ксения. Удивительное дело, будучи неплохим художником, ибо имел за плечами Краковскую школу искусств, Роман Баран ее никогда не рисовал. Уже в то военное время имея неплохой фотоаппарат, он не сделал с нее ни одного снимка. Но все его женщины в дальнейшем проходили «крещение» через ее образ. Как сознается сам, это его внутренний глубокий поклон перед личностью Ксени.

Она была уникальной женщиной. Старше Романа только на два года, исключительная красавица — брюнетка с глубокими синими глазами, она в свои 20 лет была офицером связи УПА и имела серебряный крест за заслуги. Спустя два года, участвуя в рейде с военным отрядом Украинской Повстанческой Армии, на границе с Закерзоньем она попадет в засаду и застрелит себя из револьвера. А тогда горячая, энергичная, волевая, она увлекла Романа не только внешностью (ее боготворили все мужчины), но и своей натурой. Их брак душ продолжался только 20 дней, но в местах, которые их помнят, Роман Баран не нашел внутренней силы побывать и до сих пор. «У меня, наверное, остановилось бы сердце», — скажет растревоженно и горячо.

Потом была Сяня. Всегда тяготея к интеллигентным женщинам, молодой фотограф влюбился в нее сразу. Тогда ему было 23 года, а она только что закончила школу. В молодой семье отношения сложились наилучшим образом, но вдруг вмешалась Сянина мама. Будучи убежденной феминисткой, имея натуру Цезаря, она начала накручивать девушку на владычество и нацеливать ее на карьеру, в которую ее муж-фотограф абсолютно не вписался. Каким-то образом разделив мнение отца-живописца Романа о том, что фотография — галантерея от искусства, Сяня переехала из Черновцов во Львов, чтобы стать ученым, и их пути разошлись. Это была огромная трагедия для обеих влюбленных, которая отразится и на их дальнейшей жизни, однако воля матери была сильнее воли Сяни. Кстати, задуманное ей удалось: девушка успешно закончила университет, аспирантуру и стала завкафедрой полонистики. А несколько лет назад к Роману Барану пришел мужчина, который сделал заказ, а потом сознался: он сын Сяни, мать перед смертью рассказала ему все о своей большой любви и очень просила встретиться с большим Мастером. Роман Баран снова испытал потрясение от встречи с Любовью — сын Сяни, как две капли воды, был похож на нее.

Тогда, после разрыва с Сяней, молодой мастер света и тени был как не в себе. Появилась другая женщина, совсем иная, нежели он, не только по симпатиям, но и по мировоззрению. Но они обручились. Отрезвление произошло быстро. От этого брака у Романа Левковича чудесная дочурка — нынче заместитель директора музея «Гуцульщина» в Коломые, которую он особенно любит и ценит за острый ум, проницательность.

Потом — годы душевной темноты и искания. Боль, солнечный луч и снова долгие дни бесконечной пустоты. С Надеждой Никитичной — в свое время прекрасной фотомоделью, благодаря которой получил несколько золотых медалей, они вместе уже 43 года. От нее у него и любимый сын Арсений — его большая родительская гордость и большая надежда.

ШТРИХИ К ТЕМЕ

— Роман Левкович, какие женщины в первую очередь привлекали ваше внимание?

— Интересные и интеллигентные. Знаете, интересную женщину видно сразу. Интеллект отражается в глазах и губах. Этого не скроешь. Интеллигентная женщина или поднимается очень высоко, или падает очень низко, среднего — мещанского — уровня у нее не бывает. Она мыслит иначе, у нее другой взгляд на мир, с ней можно говорить часами на разнообразные темы и не будет скучно. Это не зависит от профессии, а главным образом — от полученного образования. Человек без надлежащего образования, без знания литературы, философии, истории искусства, музыки и театра — не имеет тех китов, на которых должно строиться каждое внутреннее «я». И такой человек своего рода — мертв.

— В таком случае как вы строили собственные отношения с женщинами? Ведь среди тех, которых встречали, тех, которые приходили в вашу мастерскую, были не только эрудитки, но и обычные мещанки.

— Я пытался уловить их в то мгновение, когда они были самобытны и неповторимы, как научили меня еще в юности. И здесь уже не идет речь об отношениях. Ибо если взять мой труд над обнаженной женской моделью, то мало к кому из тех девушек мне хотелось подойти и поцеловать. Не было у них того «луча», который пленит и доводит человека до душевного неистовства. И луч этот — не внешняя красота, а космическая энергия, которая может аккумулироваться в человеческой душе и дать взрыв. А об отношениях, то их я строил 50 на 50. Дело в том, что мой жизненный опыт говорил мне: всецело создать идеал женщины, не подкрепляя его критическим взглядом на нее, нельзя — есть шанс стать сумасшедшим. Я всегда помнил, что у женщин часто на дне греха больше, нежели у мужчины. Мужчина может упасть очень низко и не устыдиться этого, а женщина всегда умело спрячет свою черную сущность. Именно женщина может часами ходить голая по дому и не стыдиться этого, а мужчина этого никогда не сделает. Именно женщина, особенно с университетским образованием, склонна к эксгибиционизму, что вряд ли скажешь о каком-нибудь мужчине. В конце концов, этих моментов различия существует еще много. И поэтому все эти нюансы нужно учитывать.

— Возможно, не так уж мы, женщины, и плохи. Ведь недаром нам посвящали лучшие свои произведения художники и писатели, с нашим именем на устах добывали в битвах победы, мы становились предметом гордости и восхвалений. Следовательно, есть за что нас любить.

— Бесспорно. Именно любовью и уважением к женщине продиктована книга «Жінка», куда войдут 17 моих эссе и коллажей и которую я готовлю совместно с молодым писателем и журналистом Игорем Гургулой. Но давайте не забывать: женщина — великая артистка. Когда ей нужно завоевать мужчину, она моментально преображается, становится иной, нежели на самом деле. В конце концов, это — закон ее природы, хотя, возможно, моими устами сейчас говорит борьба за первенство между мужчиной и женщиной, продолжающаяся от сотворения мира.

— Вы 15 лет своей жизни прожили в Киеве, 8 — в Запорожье, 6 — в Донецке, теперь живете во Львове. Отличаются ли чем-то женщины в этих регионах?

— Как по мне, очень интересный внутренний шарм есть у львовянок, но еще более интересный он у киевлянок. Первым заметно вредит их фальшивость и мнимое благочестие, но есть у них та загадочность, заставляющая мужчин слепо идти за ними. Киевлянки же более откровенные, более искренние — королева ли красоты, обычная ли путана. И среди тех, кого я фотографировал, поверьте, были фантастические женщины, заслуживающие отдельных слов. Совсем иное впечатление производят женщины Запорожья. Неженственные, увлеченные курением и алкоголем, нацеленные преимущественно только на работу, имеют они искалеченную худшими достижениями социализма психику, и мне их очень жалко. Еще другой тип — женщины в Донецке. Интересные, раскомплексованные, они на свой щит подняли разврат. Именно здесь я встретил много нимфоманок с университетским образованием. Но это не болезнь, это — мораль современного времени. Теория — когда повергаются идолы, человек убегает в эротическую жизнь — просто находит себе подтверждение.

— А как же с любовью? Той тристано-изольдовой? Она уходит в прошлое?

— Сколько бы мы не углублялись в душу женщины, она до конца не познана. А следовательно, любовь не может исчезнуть. Другое дело, что ты влюбляешься не в живого человека, а в идеал, который создал. В одном из своих эссе я написал: «В каждой, даже наивысшей любви происходит своеобразное уничтожение любимого человека, чтобы создать в нем собственно высшее существование». Но так должно быть. Женщина, преисполненная таинства и обаяния, безумного магнетизма и непознаваемости, все равно войдет в нашу жизнь как наивысший дар Бога. Чтобы узнали мы боль..., слезы..., любовь...»