Два варианта для братьев-мусульман

«Братья-мусульмане» играли большую роль в том, что в 2011 году был свергнут режим Хосни Мубарака. На волне протестов они пришли к власти, получили большинство в парламенте, и президентом страны впервые всенародно был избран представитель этого движения. Однако за два года ситуация в стране лишь ухудшилась и в июне против «Братьев-мусульман» выступила с огромными протестами молодежь, в итоге в ситуацию вмешались военные, которые отстранили президента от власти.

«День» обратился к Тареку ОСМАНУ, автору книги «Египет на грани», первое издание которой вышло за неделю до восстания в Египте в 2011 году и считается пророчеством революции, прокомментировать ситуацию в Египте и рассказать, какую роль может и будет играть это мусульманское движение в стране.

— Учитывая стратегическое значение Египта, будущее исламистского движения в общественной политике страны имеет первостепенное значение для будущего арабского политического исламизма в целом.

Очень трудно представить себе какой-либо серьезный, плавный процесс перехода без участия в нем исламистского движения.

У «Братьев-мусульман» теперь есть два варианта: либо признать, что ситуация изменилась, что происходит новый процесс перехода, что динамика власти не способствует им, что их база поддержки — которая постепенно уменьшалась в прошлом году — не может оказывать сопротивления новым реалиям и что подавляющее большинство египтян не воспримут того, чтобы страну толкали к очень опасной конфронтации. Все это будет значить, что «Братья-мусульмане» могут провести изменения в структуре своего руководства, а также принимать участие в новых политических процессах, стремясь к солидному присутствию в новом парламенте страны и в этом качестве в следующем правительстве.

Подобный подход повысил бы уважение к этому движению за то, что оно выбрало разумный, неконфронтационный подход.

При таком подходе Братство может действительно с течением времени расширить свою базу поддержки, которая и так довольно значительная.

Что касается роли военных. Помните, что египетская — и арабская — политика сейчас испытывает много взлетов и падений. Позиционирование египетских военных значительно изменилось за прошлый год; шансы либералов пошатнулись, поэтому за сегодняшним спадом для Братства через некоторое время может последовать подъем.

Другой вариант — это противостоять новым реалиям. Но это будет иметь катастрофические последствия для Братства — скорее всего, подобные их изгнанию из египетской политической жизни после их конфронтации с Насером в 1954 году. И это также будет иметь очень негативное влияние на социально-экономические условия Египта.

Но независимо от решения, принятого Братством, в прошлом году стали весьма очевидными два момента. Во-первых, это то, что исламизационный проект, даже в тонкой, мягкой и медленной форме сталкивается с арабской укоренившейся национальной идентичностью (египетскостью, в случае с Египтом). И это столкновение между исламистской точкой зрения идентичности страны и укоренившимся национализмом антагонизируют большие социальные сегменты. И, во-вторых, хотя Братство имеет большой опыт победы на выборах и в управлении инфраструктурой услуг, ему очень не хватает опыта в решении серьезных политико-экономических проблем или администрировании крупных социально-политических проектов.

Но египетский политический ислам — это не только Братство. Разнообразные салафитские группы пользуются большой поддержкой в округах. И вполне возможно, что они будут иметь сильное присутствие в будущем египетском парламенте.

Это значит, что политический ислам и в дальнейшем будет играть значительную роль в процессе принятия решений в Египте с или без участия «Братьев-мусульман» в политическом процессе.

На региональном уровне последние события в Египте будут иметь таких два последствия. Во-первых, остальные основные исламистские группировки теперь понимают, что их присутствие и сила в местной политике зависит не только от их электоральных успехов; что силовые структуры, правившие регионом в течение последних шести десятилетий, все еще могут вмешиваться и утверждать свою власть. Осознание этого факта может заставить их быть осторожными в том, как они взаимодействуют со своими политическими противниками, проявлять большую готовность идти на компромисс — или побуждать их к непримиримости и обороне, что привело бы к более острой поляризации между либералами и исламистами во всем регионе.

— Второе последствие заключается в том, что политический ислам, и особенно египетские «Братья-мусульмане» (его крупнейший игрок), не будет иметь времени, находясь у власти, чтобы развивать свое мышление в направлении более либеральных и прагматичных подходов. Это значит, что интеллектуальная борьба между сторонниками прогрессивной политики и сторонниками жесткой внутри политического ислама, — а это продолжается уже много лет, — в данное время станет интенсивнее. Существует шанс, что сторонники жесткой линии теперь получат значительное преимущество. А это было бы пагубно для арабского политического ислама и арабского мира в целом.