«Гибридная война» Путина

Наконец найдено правильное определение событий, происходящих сейчас на востоке Украины, введением в обращение понятия «гибридной войны». Когда-то известный правозащитник и диссидент Леонид Плющ выразил надежду, что хотя бы одно поколение украинцев будет жить без войны. Как видим — так не получилось. События, разворачивающиеся на востоке Украины, — настоящая война.

Недавно бывший советник ООН и НАТО по вопросам безопасности Франк ван Каппен заявил о том, что в 2007 году НАТО был проведен ряд исследований относительно возможных видоизмененных «новейших» войн, в том числе «гибридных». В их наработке имеются достаточно полезные аналитические отчеты относительно ведения таких войн. Самый богатый опыт взят из Израиля, Ливана и Сектора Газы. Эти факты еще раз свидетельствуют о прямой и безальтернативной необходимости для нас стремиться ко вхождению именно в эту коллективную систему безопасности Североатлантического альянса.

Ближайшим для понимания определением «гибридной войны» является формула журналиста Фрэнка Хоффмана, автора книги «Конфликт в ХХІ веке. Восстание гибридных войн». Он определяет такую войну как комбинированное использование врагом разрешенного оружия, партизанской войны, терроризма, преступного поведения и пропаганды для достижения политических целей.

Сейчас Украина вынуждена балансировать на канате надежды обновления в условиях гибридной войны: российской оккупации, террористического проникновения, навязывания идей федерализма, пыток военнопленными российскими террористами и захват в заложники наблюдателей ОБСЕ.

В то же время Запад балансирует между поисками полурешений, которые должны бы удовлетворить все стороны. Завязка и взаимозависимость европейских экономик с Россией создают определенные конфликты интересов и отражаются на динамике, объемах и формах реагирования на события.

Правда, последние 70 лет совместными усилиями Западу удавалось сохранять мир, строя коллективную систему безопасности. Вклад Украины был также значим и весом, начиная от вклада в победу во Второй мировой войне до участия во многих миротворческих операциях наряду с нашим партнером НАТО.

Кстати, как говорят эксперты, у Украины третий в мире по величине миротворческий контингент(!). А раньше Украина имела третий в мире по мощности ядерный потенциал, который мог быть важным фактором сдерживания внешней агрессии и формирования уважения к нашему суверенитету.

В момент подписания Будапештских соглашений в 1994 году относительно отказа Украины от ядерного статуса Запад выступил гарантом нашей суверенности и целостности. Однако партнеры, подписавшие это соглашение, не выполняют своих прямых обязательств.

Президент США Барак Обама в своей речи по случаю получения Нобелевской премии мира в 2009 году отметил: «Действительно, ни одна нация не может настаивать на том, чтобы другие следовали правилам дорожного движения, если мы отказываемся следовать им сами». Уже очевидно, что последствия невыполнения гарантий будут долго отражаться на последующей мировой политике, экономике и глобальной системе безопасности.

В 2012 году Нобелевская премия мира была вручена Европейскому Союзу. Глава Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу, получая награду, заявил: «Мое послание сегодня: вы можете рассчитывать на наши усилия в борьбе за крепкий мир, свободу и справедливость в Европе и в мире».

Сейчас становится понятно, что последние вручения Нобелевских премий мира упомянутым лауреатам приобрели авансовый характер.

Мы, конечно, никоим образом не уменьшаем нашу собственную ответственность и готовность защищать нашу суверенность и европейские ценности на территории нашей страны, которые мы разделяем порой более искренне, чем сама Европа. Но мир должен понять, что мы опять стали цивилизационным щитом для Европы от путинской орды, как это было во время нашествия монголо-татар в древние времена.

В этом контексте мы имеем право спросить еще раз у наших «обанкротившихся гарантов»: «Действительно ли Запад делает все возможное? Являются ли усилия Запада прямо пропорциональными общей опасности?» Эти вопросы открыты, но ответ должен быть быстрым и эффективным.

А пока выглядит так, что Украина, находясь вне системы коллективной безопасности НАТО, превратилась в европейский полигон для «гибридной войны», модель которой с точностью до микрона применяет Путин. Ранее он заявлял, что не желает видеть войско НАТО в Крыму. В случае отсутствия адекватного совместного отпора Украины и Запада — Россия скоро сама подойдет к границам с НАТО.

Запад отвечает разноуровневыми экономическими и политическими санкциями. Но даже сам Барак Обама чувствует их неэффективность и призывает Европу к координированным действиям относительно России.

А у нас появилось ощущение, что каждый уровень санкций наступает лишь после какой-то определенной «ампутации» либо части нашей территории, либо после потери городов, после смертей или увечий украинцев.

Однако никакая помощь не станет эффективной без учета, что именно украинское гражданское общество должно стать двигателем необходимых перемен, наиболее приоритетной целевой группой для направленных именно в Украину международных программ технической и гуманитарной помощи для борьбы с коррупцией, развития демократии и гражданского общества, защиты прав человека, особенно на оккупированной территории, осуществления правовых реформ, поддержки независимых медиа, помощи в формировании стратегических коммуникаций и тому подобное. Понимает ли это Запад?

При этом очень хотелось бы предостеречь потенциальных доноров от излишней осторожности, которую можно почувствовать порой в западной прессе: страшно, что деньги попадут в руки ультраправых радикалов, или что в гражданском обществе сейчас действует хаос — непонятно с кем работать или что уровень коррупции очень высокий. Без такой необходимой поддержки и доверия от Запада нам будет трудно удержать в условиях гибридной войны и нашу суверенность, и нашу независимость, и европейские ценности на границе с Россией. В противном случае — мы еще раз увидим успехи российской пропаганды, которая направляется на опережение и на невозможность необходимого практического партнерства.

Возможно, наши надежды и ожидания от Запада слишком высоки, однако сейчас имеет место разочарование от их замедленного действия касательно именно такого партнерства или даже от бездеятельности. Доминируют похожие эмоции — как после Женевских переговоров.

Дополняют эти эмоции также факты появления некоторых заявлений по поводу нашего европейского будущего, даже несмотря на предварительное подписание части документов относительно ассоциации с ЕС. Так, недавно Жозе Мануэль Баррозу заявил в одном из интервью, что такая Украина, как сейчас, Евросоюзу не нужна. Комментарий еврокомиссара ЕС по вопросам расширения и европейской политики добрососедства Штефана Фюле отрицает предыдущее заявление, говоря, что двери для полноценной ассоциации для Украины открыты. Премьер Польши Дональд Туск заявляет об усталости от событий в Украине и о необходимости подготовки к возможному «черному сценарию» разрывания страны. Неужели Европа еще представляет возможность отстранения от драматичных событий в Украине и уклонения от их возможных последствий?

Видимо, все эти сомнения также можем связать с открытым вопросом относительно общей политики расширения, особенно теперь: «Имея больше Европы, нужно ли нам больше Европы?» — вопрос, который озвучил Баррозу в октябре прошлого года в своем докладе «Каким будет лицо Европы через 50 лет?» После нынешних событий в Украине ни один политик не возьмется прогнозировать это «лицо» даже через год. Особенно если не будет создан совместный координированный «фронт» между ЕС и США относительно поддержки Украины и противостояния путинским планам перекроить мир на свой манер.

То есть сейчас Европа должна сама для себя честно сделать «европейский» выбор — тот, о котором она так много говорила, и начать внедрять постоянную и эффективную политику относительно создания реальных предпосылок и условий для расширения членства. Разумеется, при условии постоянного отстаивания и сохранения мира, в чем так пылко убеждал весь мир Жозе Мануэль Баррозу в 2012 году в своей Нобелевской речи: «Вы можете рассчитывать на наши усилия в борьбе за крепкий мир, свободу и справедливость в Европе и в мире». Пока что, действительно, остается рассчитывать...