Карлос ПАСКУАЛЬ: Я не думаю, что нефтепровод Одесса—Броды—Плоцк когда-нибудь будет построен

Вице-президент и директор Программы исследований внешней политики американского института Брукингза, экс-посол США в Украине Карлос Паскуаль на новой должности занимается энергетическими вопросами и внимательно следит за событиями в Украине. Поэтому читателям «Дня» интересно услышать мнение американского эксперта по поводу энергетической политики Украины и то, насколько жизнеспособны планы Киева относительно достройки нефтепровода Одесса—Броды до польского города Плоцк. Почему американские инвесторы неохотно вкладывают средства в украинский нефте- и газовый сектор? Что нужно делать Украине, чтобы привлечь американские инвестиции? Каким образом США могут содействовать вступлению Украины в Европейский Союз? Об этом «Дню» в эксклюзивном интервью Карлоса ПАСКУАЛЯ.

— Господин Паскуаль, вы, наверное, слышали заявление экс-канцлера Германии Герхарда Шредера о том, что до 2015 года в Европе спрос на газ возрастет на 249 млрд. м 3 . Поэтому он считает, что все проекты газопроводов, в которых принимает участие Россия, выгодны для ЕС. А что вы думаете о последних попытках России строить как можно больше газопроводов?

— Если посмотреть на динамику с российской точки зрения, то очевидно, что Россия заинтересована в строительстве многих трубопроводов, чтобы иметь возможность обеспечить поставки газа в Европу. И в то же время россияне не хотят быть заложниками 20 индивидуальных маршрутов. Также Россия пытается обеспечить себе контроль над управлением всех этих трубопроводов, что наделяет ее большим влиянием на европейский рынок. Таким образом Россия пытается быть не только поставщиком, но и транзитером газа. С этой точки зрения, для Украины еще более важным становится сосредоточение внимания на собственной инфраструктуре, особенно газовой, и понимание, что Украина может сделать для улучшения менеджмента газовой инфраструктуры и поощрения инвестиций в эту сферу, чтобы стать эффективным конкурентом. Это должно быть особенно важным для Европы, которой нужен конкурент России по транзиту газа. Не может быть хорошим для потребителей рынок, в котором доминирует один монополист. Поэтому в данном случае Украина может поставить себя в значительно более сильную позицию по отношению к Европе, если сможет продемонстрировать надежность как транзитер газа и нефти и состоятельность привлечь инвестиции в газонефтяную инфраструктуру. И таким образом показать, что она эффективный транзитер и к тому же с прозрачным менеджментом.

— Вы сказали, что Украина должна делать. А как вы оцениваете усилия нашей страны в этих вопросах?

— Я бы сказал, что Украина очень мало сосредоточивала внимание на названных мной выше вопросах. Осложняют положение транзитные договоренности, которых Украина достигла с Россией, в частности через РосУкрЭнерго, что прямо привлекает Москву к транзиту газа из Центральной Азии через Россию в Украину. Я считаю, если Украина хочет эффективно справиться с этой проблемой, то ей нужно перелистать страницу и рассмотреть эту проблему творчески и по-новому. Также Украине нужно достичь консенсуса относительно своих европейских амбиций, чтобы центр внимания был на европейской интеграции и введении необходимых реформ в энергетическую сферу, которые позволят ей продолжать интегрироваться в европейский рынок. А если эти проблемы не будут решены, и Украина перестанет их решать, то существует большой риск того, что в конечном итоге Украина окажется в ситуации, когда в большой степени контроль над этой инфраструктурой будет принадлежать России, а не Украине.

— А что может сделать ЕС, возможно, вместе с США, чтобы обеспечить поставки в Европу каспийского и туркменского газа через транскаспийский газопровод или, возможно, другие альтернативные России маршруты?

— Я считаю, что есть большой интерес к реализации транскаспийского газопровода. Но, насколько я понимаю, строительство этого газопровода в значительной степени зависит от Туркменистана и его желания поставлять газ. На данный момент Туркменистан не продемонстрировал этого желания и продолжает транспортировать газ через Россию. Это очень иронично и грустно. Ведь это могла бы быть альтернатива, с помощью которой Туркменистан получил бы шанс помочь себе и построить более сильные отношения как прямой поставщик газа в Европу. Но кажется, что Ашхабад забыл об этом интересном варианте из-за краткосрочной зависимости от России, как транзитера туркменского газа.

— Что вы можете сказать об азербайджанских запасах газа и нефти?

— Азербайджан, вполне очевидно, заинтересован в транзите газа через Турцию в Европу. Сейчас работает нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан. Вопрос относительно газа заключается в том, достаточное ли количество газа в Азербайджане, чтобы действительно оправдать инвестиции в строительство крупного трубопровода. И достаточно ли велики объемы запасов газа, чтобы повлиять на европейский рынок. Еще одно ограничение состоит в том, что сам Азербайджан не является крупным поставщиком газа, чтобы оказывать большое влияние на поставки газа в Европу.

— А как вы оцениваете усилия Украины привлечь инвесторов, включая американских, чтобы разрабатывать добычу газа и нефти в Украине, модернизировать существующие газо- и нефтепроводы, а также принимать участие в достройке нефтепровода Одесса — Броды до Плоцка?

— Что касается достройки нефтепровода, то я не думаю, что нефтепровод Одесса — Броды — Плоцк когда-нибудь будет построен. Трубопровод Одесса — Броды может быть объединен вместе с существующими трубопроводами в маршруты, которые могут проходить через Словакию в Германию. Здесь есть реальный потенциал для крупной экономической прибыли. И это может быть сделано без дополнительного строительства. К сожалению, этот вопрос не был рассмотрен с должной агрессивностью.

ЕС мог бы играть эффективную роль, поощряя совместную политику во всех транзитных странах. Потому что это была одна из самых больших проблем, возникших в 2003 году.

Что касается привлечения американских и европейских инвестиций в Украину, то до сих пор потенциальные инвесторы в газовую и нефтяную сферу не чувствуют себя здесь желанными. Они понимают, что имеют возможности вкладывать здесь средства, в которых нуждается Украина. Но они не могут этого сделать, не чувствуя юридических гарантий, что их инвестиции будут защищены. Нужно признать, что инвестиции в газо- и нефтяной сектор достаточно рискованы. Ведь здесь нельзя ожидать, что через год или два инвестиции начнут давать отдачу. Обычно требуется 20—30 лет, чтобы убедиться, что инвестиции приносят результаты. И очень мало компаний могут пойти на это в условиях рискованной политической ситуации без гарантий, что их юридические права будут защищены. И именно сейчас они не имеют такой уверенности на украинском рынке.

— Вы знаете, что на саммите ГУАМ, недавно прошедшем в Баку, президент Азербайджана Ихман Алиев пообещал, что через два-три года он сможет предоставить необходимое количество нефти, которое может транспортироваться через нефтепровод Одесса — Броды — Плоцк. Разве это не аргумент в пользу достройки этого нефтепровода?

— Нужно достроить этот трубопровод, и кто-то должен дать средства для достройки нефтепровода. А его можно достраивать, если существует достаточный рынок для нефти, которая может поставляться по этому нефтепроводу. Это нужно, чтобы оправдать инвестиции. А пока для проекта Одесса — Броды — Плоцк нет такого рынка. С другой стороны, для каспийской нефти, которая может транспортироваться через нефтепровод Одесса — Броды, существует достаточный рынок в Словакии и Германии. Я думаю, что с украинской точки зрения, в первую очередь следует добиться того, чтобы работали существующие трубопроводы, и тогда, возможно, в будущем, когда разовьется рынок, рассматривать возможности, в частности такие, как расширение нефтепровода Одесса — Броды — Плоцк. Но очень большое сосредоточение внимания на этом проекте теперь было бы простой потерей времени.

— То есть вы уверены, что сейчас в Польше нет рынка для каспийской нефти?

— Да, там нет такого рынка, который бы оправдал инвестиции в строительство трубопровода в Плоцк.

— Какова цель вашего пребывания на четвертой Ялтинской ежегодной конференции? Какие цели вы преследуете, будучи одним из участников?

— Цель моего участия в этой конференции заключается в усилении внутреннего диалога в Украине о том, почему для Украины важно разрабатывать видение европейского будущего, и что нужно сделать, чтобы добиться своей цели. Я говорил многократно, что вижу Украину как европейское государство, у которого есть европейское будущее. Но это в значительной степени зависит от того, какие действия Украина совершает внутри страны относительно собственной политики, экономики, развития верховенства права. Я надеюсь, что через взаимодействие международного сообщества и Украины может быть достигнута большая ясность относительно общей повестки дня как внутри Украины, так и со стороны ЕС относительно того, как Украине двигаться более конструктивно, чтобы найти место в Европе, которое она по-настоящему должна занять.

— Значит ли это, что США имеют голос в ЕС, чтобы способствовать вхождению Украины в состав евросообщества?

— Нет, мы не имеем голоса в ЕС. Но мы можем быть полезным партнером как Украины, так и ЕС в таких вопросах, как верховенство права, экономические реформы, инвестиции, которые могут быть полезными и направленными на интеграцию Украины в ЕС.

— А могут ли США помочь вступить в ЕС Турции?

— Как я уже отмечал, мы не имеем голоса в ЕС. У нас есть друзья в ЕС, и мы можем с ними обсуждать вопрос. Но, главным образом, природа нашего диалога с ЕС относительно Турции или Украины будет зависеть от происходящего внутри этих стран. Что касается Турции, то для нее критическим фактором жизнеспособности повестки дня, направленной на европейскую интеграцию, будет то, как она решает текущую политическую ситуацию. То же касается и Украины. Как будет решен политический кризис, и есть ли ощущение со стороны Европы, что украинцы заботятся о внедрении верховенства права — эти вещи будут фундаментальными для отношения европейцев и того, будут ли они уделять внимание Украине. ЕС включил в свой состав много новых членов. И это было сложное задание-вызов. И нет естественного желания расширяться далее, пока не будет ощущения, что от этого ЕС получит выгоду. И чтобы помочь Европе увидеть преимущества дальнейшего расширения, критически важно продемонстрировать, что у Украины есть сильное желание достичь политической стабильности и верховенства права.

— Некоторые украинские дипломаты считают, что нынешний президент Франции Николя Саркози в ходе избирательной кампании выступал против членства Турции в ЕС, надеясь в обмен на дальнейшие уступки в этом вопросе получить от США какие-то привилегии или уступки. Возможно ли, с вашей точки зрения, такое предположение?

— Я думаю, что позиция США, независимо от того, на посту президента представитель республиканской или демократической партии, заключается в том, что Турция — критическая страна, представляющая ключевой мостик между Западом и исламом. Это европейская исламская страна, которая имеет право на интеграцию в ЕС, если она отвечает критериям европейского членства. Я думаю, что США будут продолжать защищать эту позицию.