Контрнаступление Европы

Сложности в отношениях между Украиной и Россией в связи с декларацией, подписанной в Брюсселе, несколько затемнили общий дипломатический фон, на котором это действо происходило. Ряд событий, часть из которых связана с очередным газовым конфликтом, а другие с ним не имеют прямой связи, отражают изменение общей политической обстановки на континенте. Декларация с Украиной — не есть чисто транспортный документ. Если бы он был таковым, реакция России была бы более чем сдержанной и совершенно не публичной. Там давно научились решать чисто коммерческие дела без привлечения широкой общественности. В Москве не без оснований увидели в произошедшем не «технический сбой», а отражение возможного кардинального изменения европейской политики — как внутри ЕС, так и во внешнем мире. Именно это изменение заставило так нервничать кремлевский тандем и закатывать истерику на весь белый свет. Причем истерику не тщательно продуманную с учетом возможных последствий, а рефлекторную, внезапную, напоминающую падучую. В конце концов, дело не в миллиардах долларов возможных потерь «Газпрома» — не в деньгах счастье, теряли больше и не рыдали. И не в потере гипотетического контроля над украинской ГТС причины московских телодвижений. С этим можно было как-то примириться, а потом в спокойной обстановке искать способы выхода из создавшегося положения. Гораздо страшнее для Кремля оказалось то, что вроде бы навязанный Европе Мюнхен как после событий на Кавказе, так и после январского конфликта с Украиной на самом деле со стороны Брюсселя был отвлекающим маневром. И только теперь Европа начинает настоящим образом отвечать на произошедшее летом-осенью прошлого и зимой нынешнего года. Нам уже приходилось отмечать (День, 14 августа 2008 г., №144), что долгосрочные проблемы, вызванные конфликтом на Кавказе, начнут сказываться весной текущего года. Вот это время и наступило.

Конечно, никто прямо не будет указывать Москве на взаимосвязь ее действий на Южном Кавказе с подписанием, например, декларации с Украиной. Ответные действия будут происходить в других областях и в других регионах. Тем не менее, общее направление европейской политики таково, что происходит активное ограничение влияния российской политики в весьма чувствительных для нее сферах. Как-то синхронно с подписанием документов в Брюсселе полным фиаско закончилась так долго подготавливаемая встреча в Москве молдавского президента Владимира Воронина и лидера Приднестровья Игоря Смирнова с участием Дмитрия Медведева. Хотя ни о чем существенном договориться не удалось, но враждующие стороны подписали совместное заявление и два лидера договорились встретиться еще раз 25 марта. Однако накануне Воронин отказался от участия в рандеву со Смирновым. Формальной причиной послужило запрещение на въезд в Приднестровье спецпредставителя ЕС в Молдавии Кальмана Мижея, посла США в Молдавии Асифа Чодри и посла председательствующей в ЕС Чехии Петра Кипра. Понятно, что повлияла на решение молдавского президента не только отрицательная реакция внутри страны. Никакого положительного эффекта накануне парламентских выборов 5 апреля такая встреча принести не могла — хватает проблем и после московской. Но гораздо важнее, что негативная реакция последовала с запада — от Бухареста до Брюсселя. Можно согласиться с мнением экс-председателя Верховного совета Приднестровья и нынешнего спецпредставителя по межпарламентским связям Григория Маракуцы: «Похоже, когда Воронин вернулся из Москвы, с ним побеседовал кто-то из западных партнеров и выразил недовольство итогами саммита. Поскольку предвыборные позиции президента и лидера Партии коммунистов неоднозначны, он вынужден лавировать».

Дополнительным весьма раздражающим Москву фактором послужило активное вмешательство Киева в процесс развития отношений в треугольнике Кишинев — Тирасполь — Москва. Еще в сентябре прошлого года наш МИД заявил, что «Украина продолжает играть активную роль в приднестровском урегулировании». Тогда никто не захотел прислушаться к этому заявлению. Поэтому в разгар подготовки встречи трех в Москве спецпредставитель Украины по приднестровскому урегулированию Виктор Крыжановский предупредил Тирасполь, что «без Украины никаких сепаратных подписаний быть не может, потому что это будет эрозия переговорного процесса». В весьма доходчивой форме Киев дал понять, что он категорически не согласен с игнорированием своей роли в урегулировании и не допустит стягивания общепризнанного переговорного формата — Молдова, Приднестровье, Россия, Украина, ОБСЕ и наблюдатели: ЕС и США — в треугольник Молдова — Приднестровье — Россия. Тем самым Киев отказался от относительно пассивной позиции страны, озабоченной только конфликтом у своих границ, включившись в сложную геополитическую игру вокруг Молдовы и Приднестровья. В Тирасполе вынуждены были согласиться с таким поворотом событий и отнеслись к демаршу украинского дипломата «с пониманием». Молдавская оппозиция рассматривает формат «2+1», по выражению депутата парламента, бывшего посла в России и бывшего руководителя кишиневской группы по приднестровскому урегулированию Анатолия Цэрану, как «два против одного», где два — это Москва и Тирасполь, а один — это Кишинев.

В Москве это связывают с недавним брюссельским успехом украинского руководства и с усилением в целом европейского давления на Кишинев и Тирасполь. С учетом географического и экономического фактора, средств воздействия на обе стороны у Киева не меньше, чем у Москвы. К тому же, следует ожидать некоторую внутреннюю нестабильность в Молдове после парламентских выборов, так как уже очевидно, что коммунисты не будут полностью контролировать парламент и им придется договариваться с политическими оппонентами как по вопросу выбора президента (в Молдове он выбирается парламентом), так и по формированию коалиции и правительства. Внешнеполитический курс страны претерпит довольно значительные изменения, и надо полагать — не в направлении Первопрестольной. Естественно, что радости от этого в Москве, судя по всему, не испытывают.

Проблемы у России с Беларусью были всегда. Но сейчас они приобрели качественно иной характер. Потепление в отношениях Минска с Европой заставляют Москву не на шутку встревожиться. Пока дело шло в русле обыкновенного заигрывания, союзник казался достаточно надежным. Но громкий звонок прозвучал тогда, когда, вопреки обещаниям бацьки Лукашенко, в повестку дня белорусского парламента не был внесен вопрос о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. Причина веская — вопрос еще не рассмотрели профильные комиссии обеих палат белорусского парламента. Звучит довольно издевательски с учетом местных политических реалий. Более того, визит руководителя Абхазии Сергея Багапша в Минск ничего не прояснил в этом вопросе. Александр Григорьевич отделался общими словами и ничего конкретного не обещал.

Да и как он мог поступить иначе, если глава МИД председательствующей в ЕС Чехии Карел Шварценберг предупредил, что если Беларусь признает независимость Южной Осетии и Абхазии, «у нее появятся очень и очень серьезные проблемы с участием в «Восточном партнерстве». В Москве отреагировали в своем стиле. Предупреждение Карела Шварценберга министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая на форуме в Брюсселе, интерпретировал как шантаж Беларуси, связывая участие в программе «Восточное партнерство» с признанием Минском Абхазии и Южной Осетии. Со своей стороны, официальные представители Минска на факт давления в этом вопросе внимания не обращают. «Нажимов со стороны России нет», — заявила председатель комитета по международным делам и национальной безопасности Совета республики Национального собрания Беларуси Нина Мазай. Что еще больше настораживает Москву.

Европа несомненно перешла в дипломатическое и экономическое контрнаступление на востоке континента. Причин несколько. В первую очередь, есть опасения, что Южным Кавказом дело не ограничится. Поэтому следует закрепить нынешний status quo и обозначить ясные границы слишком больших претензий Москвы на особые права, ею же присвоенные, на пространство СНГ. В Кремле забыли, что если ты ведешь себя агрессивно — рассчитывай на соответствующий ответ. Во-вторых, не очень ясна политика американской администрации и то, как далеко она готова зайти, чтобы получить поддержку Москвы в решении проблем Ирана и Северной Кореи. В Кремле те или иные договоренности с Вашингтоном могут воспринять как своего рода carte blanche в пространстве ее интересов. Проще себя обезопасить от таких неожиданностей. А лучший вид обороны — это наступление. Вот Европа так и действует.