Латинская Америка: лабиринты демократии

Двадцать пять лет назад в Латинской Америке лишь Колумбия, Коста-Рика и Венесуэла представляли собой довольно стабильные демократии. Сегодня тип государственного устройства, который можно назвать представительной демократией, распространился по всему региону. Действительно, никогда еще с момента обретения независимости не было такого расцвета демократии в Латинской Америке.

Но никогда нельзя гарантировать, что обретенное не будет потеряно. Военный переворот — не единственный способ разрушить свободное общество. Как заметил политолог Гильермо О’Доннелл, пламя демократии может погаснуть и постепенно, когда окажется, что мечтам о справедливости и социальном прогрессе не суждено воплотиться в реальность.

На протяжении 25 лет впечатляющего подъема латиноамериканской демократии доход на душу населения увеличился лишь на 300 долларов США. Даже в Чили, где происходит быстрый экономический рост, а количество бедных уменьшилось вдвое, и в Бразилии, где в течение 90-х годов доля граждан, живущих за чертой бедности, уменьшилась на треть, степень концентрации богатства увеличилась.

Дело не в отсутствии структурных реформ. В то время как политические перемены помогали распространению демократии в Латинской Америке, структурные реформы укрепили свои позиции. Самуэль Морли, член экономической комиссии ООН по странам Латинской Америки и Карибского бассейна, вывел показатель качества реформ, нацеленных на ослабление регулирования экономики, либерализацию торговли и открытие финансовых рынков. Показатель Морли, изменяющийся в пределах от 0 до 1, находился на отметке 0,52 в 1977 году, но возрос до 0,82 к 2000 году.

Тем не менее, глубокие экономические и политические преобразования в Латинской Америке замаскировали серьезный дисбаланс между реформами и реальностью, фактически — между надеждами и их реализацией. Хотя этот разрыв ставит под угрозу будущее демократии в Латинской Америке, многие латиноамериканские лидеры считают предательством признание того факта, что уровень жизни сегодня не намного выше, чем в эру диктаторов. Первое, что они делают в ответ, — это встают на защиту демократических режимов, говоря, что власти больше никого не убивают и не пытают.

Но давайте взглянем вот на что. Организация «Международная амнистия» и госдепартамент США используют три основных показателя, характеризующих права человека: право на жизнь, право на физическую безопасность и право на свободу от преследования по политическим мотивам. Они пользуются при этом шкалой от одного до пяти, где один соответствует оптимальному уровню прав человека, а пять — всеобщему террору. В 1977 году, наихудшем в смысле нарушения прав человека, уровень террора в среднем по Латинской Америке составлял 3,0. В 2001 году, спустя два десятилетия демократии, он был равен 2,6. Для контраста: по Западной Европе этот показатель был равен 1,1.

Тем не менее, утверждать, что латиноамериканская демократия принесла лишь разочарование, — значит не просто проявлять пессимизм. Это значит не осознавать, что в число самых важных ценностей свободного общества входит способность меняться, исправляться и совершенствоваться.

Проблема заключается не в наших недостатках, а в том способе, который мы выбираем для их разрешения. Роль государства, рынка, а также место региона в мировой экономике — все это требует неотложного внимания и обсуждения. И тем не менее наши лидеры считают эти темы запретными.

Первое, что нам предстоит, — это признать, что выборное правительство не привело к истинной демократии, народовластию. Второе — подобрать ключи к этой двери.

По-видимому, Латинская Америка не очень стремится к установлению истинного народовластия, и она привязала себя к экономике узкого рынка, негативные последствия чего очевидны каждому. Но правительство должно сыграть центральную роль в дебатах о создании демократии, — это даже более важно, чем контроль финансовых вопросов.

Определенно, просто возвращение к сильному правительству не разрешит никаких вопросов, потому что такое правительство неэффективно и создает противоположно направленный, но столь же сильный дисбаланс. Действительно, основа для государства, способного управлять истинной демократией, возможно, пока еще не создана.

То же самое можно сказать и о рыночной экономике. Вашингтонское соглашение — с его акцентом на либерализации, ослаблении регулирования и приватизации — не прогнозирует увеличения дохода на душу населения, не устраняет оно и бедности. Однако оно приводит к усилению неравенства. Значит ли это, что мы должны отказаться от рыночной экономики? Нет, потому что, говоря по-простому, политическая свобода неотделима от свободы экономической.

Обеспечение автономии латиноамериканских государств в мировой экономике — это еще один жизненно важный вопрос, требующий обсуждения, поскольку существенно, чтобы национальные правительства имели достаточно власти для исполнения воли своих граждан. Поэтому коммерческие и политические аспекты обязанностей правительства должны быть увязаны друг с другом. Для этого не требуется создавать новые административные структуры, но умелая политическая координация может и должна быть в центре этой дискуссии и гарантировать ее успешный исход.

Мы не можем основывать наши действия исключительно на коммерческих пожеланиях, поскольку это заставляет нас подчиняться малейшему капризу международных рынков. Как сказал политолог Самуэль Хантингтон, «бизнес может сблизить сообщества, но он не может установить гармоничных отношений между ними». Сегодня странам Латинской Америки нужны политические соглашения, защищающие их от того, чтобы стать жертвой либо одностороннего подхода Соединенных Штатов, либо глобальной экономики.

Если не начать критическое обсуждение латиноамериканской демократии, это, безусловно, создаст благоприятную почву для оживления авторитарных фантазий прошлого. С другой стороны, если политические лидеры перестанут бояться обсуждения важных вопросов, Латинская Америка сможет двинуться вперед. Завоевав некоторую свободу, народ Латинской Америки не должен расплачиваться дорогой ценой за нежелание своих лидеров начать обсуждение запретных тем.

Данте КАПУТО — бывший министр иностранных дел Аргентины