Левые, правые и украинский вопрос

В атмосфере политической неопределенности и гиперболизированного национального сознания 23 апреля во Франции состоится первый тур президентских выборов. Левое крыло политического лайнера — во главе с Бенуа Амоном, правое — под руководством Франсуа Фийона будут лавировать в предвыборных просторах вместе с Марин Ле Пэн и Эммануэлем Макроном, чтобы уже 7 мая, после второго тура, удачно приземлиться в Елисейском дворце.

Французский политолог, научный директор Центра международных исследований и бывший советник чешского президента Вацлава Гавела Жак Рупник в интервью «Дню» отметил, что на нынешних президентских выборах у Партии социалистов нет никаких шансов, как, собственно, и у украинского вопроса, который уступит свое место миграционному кризису.

— Пан Рупник, как вы оцениваете результаты праймериз левых?

— Если учитывать, что идеей праймериз было избрать единого кандидата, который бы сплотил все левые политические ответвления, то этого сделать не удалось. По моему мнению, Бенуа Амон победил исключительно на предыдущих выборах Партии социалистов. Его триумф никоим образом не разрешает проблему выбора кандидата от левых, ведь теперь он должен позиционировать себя против Жана-Люка Меланшона, ультралевого крыла, и Эммануэля Макрона, левоцентристского, которые в праймериз принимать участие отказались. Однако такой сценарий открывает новые возможности для бывшего министра экономики Макрона, это его момент. Именно поэтому Эммануэль Макрон и является настоящим победителем этих праймериз, хотя и участия он в них не принимал.

— Это значит, что избиратели Амона поддержат Макрона на президентских выборах?

— Они просто за него проголосуют во втором туре. Важно понимать, что французские выборы вовсе не похожи на американские. Во Франции в первом туре мы голосуем за политиков, которые нам нравятся. Во втором — против кандидата, которого не хотим видеть президентом. В нашем случае, если будем иметь Макрона или Фийона против Марин Ле Пэн, левые избиратели будут голосовать против последней. Более приемлемой для них является кандидатура Макрона, потому за него они, очевиднее, и отдадут свой голос.

— Бенуа Амон после победы на праймериз часто говорит об объединении с ультралевыми и зелеными. Возможна ли такая коалиция?

— Нет, совершенно невозможна. Меланшон руководствуется своими правилами, играет отдельно от других. Что касается «зеленых», то они довольно противоречивы, с политической точки зрения не слишком важны. Для примера, на последних президентских выборах их кандидат Ева Жоли набрала только 2% голосов. Поэтому вполне понятно, что дополнительной силой они служить могут, однако победы не принесут.

— Согласно предварительным опросам, за Марин Ле Пэн проголосуют 65% избирателей, что делает ее президентство все более вероятным. Откуда такая поддержка?

— Поддерживают по двум причинам. Во-первых, Национальный фронт первым сделал миграцию вопросом номер один, сегодня, к тому же, он еще и часто обращается к проблеме терроризма. Во-вторых, актуальные темы близкого коллапса социального государства и распада Европы поднимаются Ле Пэн почти ежедневно. Их риторика заключается в том, что Европа разрушила не только внутренние, но и внешние границы, чем спровоцировала не виданную ранее волну миграции. Таким образом, в кампании Марин Ле Пэн маргинальные темы стали центральными, что сегодня стало уже довольно распространенной практикой. Взять хотя бы Нидерланды, где первой является националистическая партия Герта Вилдерса, и Великобританию, которая, устроив Брексит, фактически выступила против восточноевропейской миграции. Кроме того, французская Партия социалистов уже давно считается партией чиновников, которая поставила внешние общие межсоциумные вопросы над конкретными внутренними. Поэтому, собственно, 45% рабочих и будут голосовать за Марин Ле Пэн. Это тот же феномен, что и Трамп. Единственное, что от США и Великобритании Францию отличает второй тур президентской гонки, где обычно голосуют против отдельного кандидата.

— На левых и правых праймериз активно обсуждались будущее Европы и международная безопасность. Каким будет место украинского вопроса на выборах французского президента?

— Украинский вопрос вообще не будет обсуждаться. Опираться в основном будут на внутреннюю политику, будут дебатировать об экономике, государственных институциях, мигрантах. Внешние вопросы если и встанут, то будут касаться южного соседства, коллапса в странах южного Средиземноморья, Сирии, Ирака, Ливии, миграции. Ключевой является также проблема перезагрузки Европы, ее будущего. Есть еще Путин и Трамп, которые время от времени будут создавать новые контексты. Но стоит отметить, что будущего президента Франции будут выбирать не за внешнюю политику.

— Почему некоторые французские политики выступают за нормализацию отношений с Россией, снятие санкций? Фийон, например?

— Потому что они считают, что европейская политика Олланда была слишком услужливой. Россия, по их мнению, нужна для урегулирования сирийского кризиса и борьбы с терроризмом. Также аргументируют они это еще и тем, что Европа имеет два соседства, это не только Россия и Украина, а еще и страны Средиземного моря. Эти политики не выражают безусловную любовь к России, просто говорят, что нужно действовать по приоритетности. То есть сегодня нужно способствовать поражению Исламского государства, стабилизации ситуации на Ближнем Востоке и борьбе с терроризмом в Европе. Поскольку Россия является существенным международным игроком, нужно находить с ней компромисс, хотя и отход украинского вопроса на второй план является достаточно негативным явлением. В отличие от Олланда с его закрытой относительно РФ политикой, Фийон считает, что нужно начать диалог, возможно, необходимо предусмотреть отмену санкций, чтобы решить проблему южного соседства и стабилизировать общую ситуацию в Европе при условии, когда президент Дональд Трамп открыто прогнозирует ее ближайший распад. Позиция последнего вообще уникальна. Со времен Второй мировой войны никто из американских президентов так благосклонно не относился не только к Брекситу, но и к дезинтеграции Европы. Это нужно учитывать.

— В издании BuzzFeed появилась информация, что Центр международных исследований престижного Института политических наук (Science Po), научным директором которого вы являетесь, отменил конференцию американского журналиста Дэвида Сеттера о зарождении терроризма и диктатуре Путина из-за его антироссийской позиции. Отвечает ли это действительности?

— Никак не могу прокомментировать, поскольку ничего об этом не знаю. Центр международных исследований проводит ежедневно три-четыре конференции, все невозможно отследить. Возможно, дирекция Института политических наук знает по этому поводу больше. Со своей стороны меня бы очень удивило, если бы конференцию отменили именно по этим причинам.

— Почему, на ваш взгляд, за Францией в Украине сохраняется пророссийский образ?

— Это только образ, к тому же совершенно ошибочный. Ни одна европейская страна сегодня не имеет таких напряженных отношений с Россией, как Франция. Не так в связи с украинским вопросом, как в связи с расхождением в вопросах разрешения сирийского конфликта. В качестве аргументов также хотел бы вспомнить, что это не Бельгия, Италия или Испания, а Франция, учитывая украинский конфликт, отказалась от продажи Мистралей. Франция приняла решение, которое стоит государству миллиарды евро, а ее гражданам — рабочих мест. Резюмируя наши отношения с Российской Федерацией, вспомните также, как месяц назад ее президент аннулировал свой визит в Париж из-за Олланда и его телевизионного комментария «Путина во Франции не очень рады видеть». Поэтому пророссийский имидж Франции в Украине является пережитком эпохи генерала де Голля. Учитывая, что это было 50 лет назад, пора наконец оглянуться вокруг и двигаться дальше.