Подкуп местных элит, или Особенности московской политики на Северном Кавказе

Северный Кавказ продолжает доставлять хлопоты российскому руководству. Эта республика, наряду с Чечней и Ингушетией, остается полем противостояния властей и боевиков. Взрывы, убийства, похищения людей стали чем-то обыденным. Начинаются или победными рапортами оканчиваются контртеррористические операции, только спокойствия как не было, так и нет.

Уволенный по собственному желанию и тут же назначенный на пост заместителя руководителя администрации российского президента Магомедсалам Магомедов вступил в должность главы Дагестана 20 февраля 2010 года. За это время население республики выросло примерно на 1,2% — с 2,910 млн человек на момент переписи населения 2010 года до 2,946 млн на 1 января 2013 года. Число безработных в регионе уменьшилось на 21% (182 тыс. в 2010-м и 143,6 тыс. в 2012 гг.), однако республика опустилась по этому показателю с 80-го на 82-е место в России. По средней зарплате и пенсиям регион занимает последнее место по стране. В январе — сентябре 2012 года Дагестан вошел в тройку регионов по темпу прироста числа зарегистрированных преступлений. По сравнению с январем — сентябрем 2010 года преступность выросла на 34%.

О том, что под Магомедовым шатается кресло, говорили уже давно. Однако в Кремле, как обычно, не спешили. Тем более что Дагестан — многонациональная республика, даже по меркам Северного Кавказа. Здесь давно утвердился принцип национального квотирования не только высших, но и практически всех должностей в государственном аппарате.

С 1952 г. главные посты распределялись только между самыми многочисленными этносами — аварцами (29,4% населения), даргинцами (17%) и кумыками (14,9%). Когда в 2010 году даргинец Магомедсалам Магомедов стал президентом республики, правительство возглавил аварец Магомед Абдулаев, а парламент — кумык Магомед-Султан Магомедов.

Временным руководителем республики назначен аварец Рамазан Абдулатипов и для сохранения принципа разделения трех основных постов между крупнейшими этносами в руководство республики потребуется назначить даргинца.

Но такое распределение должностей вызывает все большее недовольство. В самом деле лезгинов в Дагестане — 13,3%, немногим меньше кумыков, а такие народы, как лакцы (5,6%) и ногайцы (1,4%), вообще никогда не были представлены в верхних эшелонах управления. При этом ногайцы, как и лезгины, являются разделенными народами. Они проживают на территории соседних республик, а также в Азербайджане.

Добавим к этому высокую, даже по северокавказским меркам, не говоря уже об общероссийском уровне, коррупцию, кумовство и протягивание в аппарат государственного управления своих по этническому принципу. Традиционно национальность всегда ставилась выше, чем деловые качества человека. Так было в советское время, а сейчас — тем более. Не удивительно, что республика имеет показатели гораздо худшие не только общероссийских, но даже своих далеко не идеальных соседей.

Есть еще одна причина смены первого лица Дагестана. Государственная дума приняла в первом чтении поправки к закону «Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов власти субъектов РФ», по которым отменяются прямые выборы губернаторов. Соавтор поправок, вице-спикер Государственной думы от ЛДПР Игорь Лебедев, заявил, что в Дагестане теперь выборов «не будет». «Придуманная нами схема была в первую очередь предназначена для республик Кавказа». Депутат от «Единой России» Гаджимет Сафаралиев, который был избран от Дагестана, считает, что при выборе схемы наделения главы региона полномочиями «надо исходить из целесообразности, а на данном этапе эффективней провести выборы законодательным собранием».

Как считает вице-президент «Центра политических технологий» Ростислав Туровский, «смена главы Дагестана нужна, в том числе для того, чтобы показать, как будет работать новая процедура «выборов». По его мнению, главное здесь — «московская интрига представителей кавказской диаспоры, направленная на то, чтобы поменять расстановку сил и провести передел власти в регионе».

Разумеется, такой подход вряд ли принесет спокойствие во взрывоопасный регион. Политолог Александр Кынев уверен, что смена лидера не решит проблем Дагестана. «Рокировка республику не успокоит, а даже наоборот. Смена главы региона приведет к полной перетряске региональных элит. Принцип разделения по этническому признаку никуда не делся. Главой региона вместо даргинца становится аварец, значит, автоматически надо менять премьера и спикера».

Что касается фигуры Рамазана Абдулатипова, который уже давно не занимал каких-либо постов в республике, а работал в Москве (в 1993—1995 гг. — вице-спикер Совета федерации, 1995—1997 гг. — депутат Государственной думы, председатель Государственной комиссии по мирному урегулированию в Чечне, с декабря 2011 года— депутат Госдумы VI созыва.— Авт.), то Владимир Рыжков, сопредседатель партии «Республиканская партия России — Партия народной свободы», считает, что «это крайне рискованное решение Кремля, которое приведет к эскалации напряженности и даже насилию. Дагестан — давно не та республика, из которой он уезжал 20          лет назад. Уже несколько раз произошла смена поколений, в том числе и управленческих кадров. Там давно совершенно другая террористическая ситуация, а также религиозная, там сложились новые финансово-промышленные кланы. Абдулатипов не сможет взять все это под контроль. Усугубит ситуацию и то, что решение было принято келейно за спиной дагестанских элит».

Такого же мнения Магомед Омаров, вице-президент фонда этнополитических исследований «Континент». «Серьезных изменений не стоит ожидать, Абдулатипов — человек, не сильно связанный с республикой и имеющий достаточно сложные взаимоотношения с местными и федеральными элитами. Его назначение говорит о том, что власть пока не имеет четкого представления о политике на Северном Кавказе, в частности в Дагестане».

Касаясь причин перестановок в руководстве республики, член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко высказал предположение: «Надо полагать, Магомедов просто перестал устраивать федеральный Центр. Во-первых, были еще расхождения с товарищами из Кремля по поводу выборов. Магомедов утверждал, что можно проводить прямые выборы главы Дагестана, и, наверное, у него был шанс победить. Другие считали, что это рискованно. В общем, не сошлись во мнениях. Во-вторых, в Москве все ожидают чуда. Назначили Александра Хлопонина полпредом и думали, что на Северном Кавказе тут же все будет просто замечательно. И все время ждут того, чего быть не может: стабильности, безопасности, отсутствия безработицы». Кроме того, полагает эксперт, «есть не только Кремль, но и дагестанская элита, а также диаспора в Москве, тоже на многое претендующая... Мне даже кажется, что Абдулатипов — временная фигура. Что касается назначения Магомедова заместителем главы администрации президента, то это традиционный ход. Экс-президент Ингушетии Мурат Зязиков после отставки тоже работал на Старой площади. Ну и что?»

Московская политика на Северном Кавказе сводится к прямому подкупу местных элит с помощью вливаний из федерального бюджета. Взамен от них требуется лояльность, хоть и показная. При этом как-то упускается из виду, что большие деньги в данном случае проблем не решают. Средства беззастенчиво разворовываются, аппетиты растут, а ситуация становится все более накаленной. Но пока видимость спокойствия Кремль устраивает. Только надолго ли хватит этой показухи в республике, где действуют серьезные силы исламистских боевиков? Похоже, об этом не задумываются ни в Москве, ни в Махачкале.