В защиту тех, кто не мечтает

Многие из речей в память Маргарет Тэтчер, произнесенных после ее смерти, прославляли ее как лидера «трансформации», который осуществил великие перемены. Очень многие ссылались на ее в равной степени трансформационного американского коллегу — Рональда Рейгана. Но более интересным стало сравнение ее с другим современником президентом — Джорджем Г. У. Бушем.

И хотя его часто называли простым «транзакционным» управляющим, у Буша был один из лучших внешнеполитических послужных списков за последние полвека. Его администрация справилась с завершением холодной войны, распадом Советского Союза и объединением Германии в рамках НАТО — и все без насилия. В то же время он руководил широкой коалицией, поддерживаемой Организацией Объединенных Наций, по сопротивлению агрессивным действиям Саддама Хуссейна против Кувейта. Если бы он не удержал в руках хотя бы один из тех «шаров», которыми жонглировал, сегодняшний мир был бы намного хуже.

Хотя он руководил основным глобальным преобразованием, Буш, по его собственным словам, не имел никаких трансформационных целей. Что касается объединения Германия, он отвергал советы Тэтчер и прочих, видимо, из чувства справедливости и сочувствия к своему другу, немецкому канцлеру Гельмуту Колю. В октябре 1989 года Буш ответил на призыв Коля, публично заявив, что он не «разделяет опасения, которые некоторые европейские страны испытывают по поводу объединенной Германии».

В то же время он был достаточно осторожен, чтобы дать Колю и остальным взять на себя инициативу. Когда Берлинская стена была открыта месяц спустя, отчасти из-за ошибки Восточной Германии, Буш подвергся критике за его сдержанный ответ. Но Буш сделал осознанный выбор не унижать Советский Союз и не злорадствовать. «Я не буду бить себя в грудь и танцевать на стене», — был его ответ — образец эмоциональной интеллигентности у лидера. Такая сдержанность помогла заложить основу для успешного саммита на Мальте с советским президентом Михаилом Горбачевым месяц спустя. Холодная война завершилась тихо, а затем последовал распад советской империи.

Буш и его команда отреагировали на силы, находящиеся в значительной степени вне их контроля, — были поставлены цели и задачи, которые смогли разумно сбалансировать возможности и ограничения. Некоторые критики упрекали его в том, что он не поддерживал национальные настроения советских республик, таких как Украина, в 1991 году (когда Буш произнес свою печально известную речь «Котлета по-киевски» с предупреждением о «самоубийственном национализме»); что он не смог направить силы в Багдад, чтобы свергнуть Саддама Хусейна во время войны в Персидском заливе; а также за отправку Брента Скоукрофта в Пекин для поддержки отношений с Китаем после бойни на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Но в каждом случае Буш ограничивал свои краткосрочные выгоды в целях достижения долгосрочной стабильности.

Другие критики жаловались, что Буш не ставил больше трансформационных целей, касающихся российской демократии, Ближнего Востока или нераспространения ядерного оружия в то время, когда мировая политика активно изменялась. Но, опять же, Буш по-прежнему был больше сосредоточен на поддержании стабильности в мире, а не на продвижении нового видения.

Кроме того, Буш уважительно относился к институтам и нормам внутри страны и за рубежом, отправившись в Конгресс США за получением разрешения на проведение боевых действий в Персидском заливе и в Организацию Объединенных Наций за резолюцией в рамках главы 7 Устава ООН. Будучи реалистом по образу мышления, он мог быть вильсонистом с точки зрения тактики. Буш прекратил наземную операцию в Ираке уже через четыре дня, мотивируя это, отчасти, гуманитарными соображениями о массовых убийствах иракских войск, а также будучи заинтересованным в том, чтобы не оставить Ирак слишком ослабленным для сбалансирования мощи соседнего Ирана.

В то время как вторжение Буша в Панаму с целью захвата (а позже предания суду) Мануэля Норьеги, возможно, нарушило панамский суверенитет, у него была легитимность, в некоторой степени, де факто, учитывая известное поведение Норьеги. А когда Буш организовал свою международную коалицию для прекращения войны в Персидском заливе, он включил в нее несколько арабских государств — не для того, чтобы обеспечить военный успех, а для повышения легитимности миссии.

Когда Буш и Тэтчер встретились в Аспене (Колорадо) летом 1990 года, Тэтчер, как утверждается, предостерегла его «не идти шатающейся походкой». Но многие историки склоняются к тому, что такой опасности не существовало. Благодаря успешному сочетанию жесткой и мягкой силы Буш создал успешную стратегию — такую, которая позволила достичь американских целей без чрезмерной изоляции и с минимальным ущербом для интересов иностранцев. Он действовал осторожно, чтобы не унизить Горбачева, а также справиться с приходом к власти Бориса Ельцина в новой независимой России.

Конечно, не все иностранцы были должным образом защищены. Например, Буш установил низкий приоритет для курдов и шиитов в Ираке, диссидентов — в Китае и боснийцев — в бывшей Югославии. В этом смысле реализм Буша установил границы для его космополитизма.

Мог ли Буш сделать больше, чем трансформационные лидеры вроде Тэтчер или Рейгана? Возможно, он бы добился большего во второй срок. А с лучшими навыками общения он был бы в состоянии сделать больше для просвещения американской общественности об изменчивости мира после окончания холодной войны. Но, учитывая глубокую неопределенность находящегося в движении мира, а также опасности просчета после распада советской империи, разумное управление показало лучшие результаты, нежели построение грандиозных планов.

Буш как-то раз сделал отличное заявление, что его не занимали «планирования и видения». Тем не менее, лишь немногие в конце 1989 года верили, что Германия могла бы мирно воссоединиться в рамках Западного альянса. Тэтчер, конечно, так не считала. Мораль в том, что в некоторых обстоятельствах мы должны предпочесть лидерство хорошего транзакционного управляющего более роскошным и вдохновляющим трансформаторам.

Проект Синдикат для «Дня»

Джозеф НАЙ — профессор Гарвардского университета и автор книги «Будущее власти».