Война нервов под свист пуль

Какой расчет был у президента Грузии Михаила Саакашвили, когда 26 мая этого года он обратился к населению бывшей Юго-Осетинской автономной области на осетинском языке и протянул ему руку дружбы? Можно сказать, что никакого расчета, никакой далеко идущей стратегии не было и нет ни у президента, ни у его правительства, ни у его окружения. Так же, как нет никакого расчета и политического плана у российских властей, не говоря уже о фактических руководителях самой этой бывшей автономной республики. Но неимение стратегии и плана вовсе не означает отсутствия цели. Цель грузинских руководителей — восстановить юрисдикцию Грузии над отделившимся регионом. Руководство самопровозглашенной республики в лице ее президента Эдуарда Кокойты заявляет, что его цель — независимость и воссоединение с Россией. Цель России (во всяком случае, так пока видится из Грузии) — не дать Грузии добиться ее цели.

Южная Осетия потеряла покой, но грузинскому руководству уже пришлось хлебнуть стыда: сторонники Кокойты (с помощью офицеров русской разведки — так уверяет грузинское руководство) обезоружили и поставили на колени в центре Цхинвали отряд из сорока курсантов грузинской полиции. Как ни странно, эти кадры, многократно прокрученные по телеканалам, не оставили чувства беспомощности. Грузинские власти тоже научились контролировать телевидение: сегодня для граждан Грузии доступна, в основном, такая информация, которая не дает им повода критиковать действия нашего руководства в зоне конфликта. При этом проживающие за границами региона граждане Грузии ничего не знают о том, что думает и что делает осетинское население Южной Осетии.

Когда этот конфликт начинался в 90-х годах прошлого века, Михаила Саакашвили в Грузии не было. Подавляющее большинство (если не все) из тех, кто сегодня находится в составе руководства Грузии и принимает решения, в конфликте никак не участвовали. Некоторые заявления президента свидетельствуют о том, что он хорошо знает, что происходило тогда в Осетии. Но остается впечатление, что ни грузинские руководители, ни грузинское население до сих пор еще не осознали, какая это была боль для осетинского населения региона.

При Шеварднадзе конфликт был заморожен. И на этом фоне прекраснейшим образом выстроились новые, криминально-экономические взаимоотношения. В них были вовлечены все — и грузины, и осетины. У Шеварднадзе была целая концепция о благотворном эффекте контрабанды. Ввозимая из России контрабанда (от пищевых продуктов до автомобилей) распространялась по всей Грузии через рынок в селе Эргнети, расположенном неподалеку от Цхинвали. Дешевая контрабандная продукция устраивает обнищавшее население, а в случае легального импорта цены возрастут и станут недоступными — такой подход был у Шеварднадзе. Экс-президента мало волновало, как подрывало экономику страны существование таких контрабандных дыр. Мир и покой Южной Осетии в основном держались на эргнетском рынке.

После того, как центральное грузинское руководство впервые после объявления независимости смогло, наконец, контролировать источники доходов Аслана Абашидзе — сарпскую таможню и батумский порт, оно приступило и к другой контрабандной дыре — эргнетскому рынку. Но при этом протянуло руку дружбы. Естественно, эту руку никто не пожмет, если другая рука перекрывает источник существования. Власти Грузии закрыли эргнетский рынок в два дня. А гражданам объявили, что он давал сепаратистским властям Южной Осетии 35 миллионов годового дохода. Конечно, населению, которое экономически было привязано к обороту контрабандного товара, надо было выдать что-то вроде компенсации. Это что-то оказалось мукой, удобрениями и пенсиями, которые грузинские власти предложили как грузинскому, так и осетинскому населению региона. Но этот ход оказался не особенно эффективным. Занятым преимущественно животноводством осетинам удобрения, выданные для земледельческих нужд да еще летом, не очень-то понадобились. Кроме того, такая помощь не может подаваться населению беспрерывно. Она не заменит стабильного источника дохода, каким была торговля контрабандным товаром на эргнетском рынке. Естественно, власти Грузии хорошо знали, что закрытие эргнетского рынка нанесет чувствительный удар по малочисленному населению Южной Осетии и особенно по ее властям. Никто в Грузии не ставит под сомнение необходимость борьбы с контрабандой. С этой стороны действия властей абсолютно легитимны. Во всяком случае, хотя бы настолько, что в восприятии населения осознание легитимности перевесит недовольство ростом цен.

Грузинским властям, а за ними и населению постепенно становится ясно, что малочисленное общество Южной Осетии гораздо больше мобилизовано против грузин и Грузии, нежели они себе это представляли до начала последних политических сдвигов. Речь, конечно, идет об осетинском населении (ведь в регионе живет и много грузин). Остальная Грузия, как видно, уже заживила раны, полученные во время конфликта в Южной Осетии в 90-е годы. Но за последние два месяца осетины вновь вспомнили и живо почувствовали боль утрат. Убедить маленькое, замкнутое общество в том, что грузины не изжили вражду и готовы вновь пролить кровь, оказалось очень легко. Только вот грузины не собираются проливать кровь и почти каждый день без устали это повторяют — через прессу, медиа, устами официальных лиц, политических аналитиков и т.д. ...Во властных структурах Грузии уже заявляют, что реинтеграция населения Южной Осетии — вопрос одного-двух лет. Грузия настроена на более длительную игру, чем можно было себе представить до активизации политического процесса в Южной Осетии.

Впервые после обострения отношений с отколовшимся регионом и Россией Грузия пытается поступить как государство, защищающее собственные интересы. Она заполнила полагающуюся ей квоту в расположенных Южной Осетии смешанных миротворческих силах. Правительство Грузии впервые заявляет, что представители коренного населения Южной Осетии, независимо от этнического происхождения, обладают равными правами с гражданами Грузии и государство обязано их защищать. Другое дело, что среди осетинского населения Южной Осетии многие имеют российское гражданство. На протяжении всех этих лет Грузия ничем не отвечала на целенаправленную политику Москвы в Южной Осетии — превращение коренного населения в граждан России. Сегодня это один из козырей России: она защищает собственных граждан независимо от места их проживания...

В июне 1992 г., когда председатель государственного совета Эдуард Шеварднадзе подписывал Дагомысское соглашение, Грузия еще не была государством. В стране бушевала гражданская война. Шеварднадзе никак не мог справиться с еще одним конфликтом внутри страны и, как видно, был согласен на любые условия. Сегодня Михаил Саакашвили говорит о денонсации Дагомысского договора. Текст, отражавший ситуацию десятилетней давности, не отвечает действительности. Сегодня наличие и перемещение неучтенного товара по Грузии — прямая опасность, что страна останется несостоявшимся государством. Но война с собственным регионом, которая выльется в войну с Россией, еще быстрее превратит эту опасность в реальность. Пока что Грузия ходит по лезвию бритвы.