Армейская арифметика для Европы XXI века

Можно ли теперь считать, что жить на европейском театре военных действий теперь будет безопаснее?

КАК НАТО И ВАРШАВСКИЙ ПАКТ ШЛИ НА МИРОВУЮ

Говорят, что генералы всегда готовятся к прошлой войне, а дипломаты пытаются предотвратить ту войну, которой опасаются в настоящий момент. А в прошлом в Европе нос к носу стояли две военные армады, готовые при необходимости кромсать друг друга, — НАТО и Варшавский пакт. При нервозности «холодных» времен самые горячие боевые действия могли вспыхнуть из-за какой-то мелочи и излишней подозрительности к военной активности с противоположной стороны.

Чтобы избежать этого, представители НАТО и Варшавского пакта двадцать лет разрабатывали своеобразный предохранитель — Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Подписали ДОВСЕ 19 ноября 1990 года в Вене.

Главная его идея была проста было решено уравнять количества наступательных вооружений двух военных блоков (танков, боевых бронированных машин, самолетов, вертолетов и артиллерии) как в масштабах Европы, так и во входящих в него географических регионах, которые так или иначе связаны с зонами непосредственного столкновения НАТО и Варшавского пакта. Подобное равновесие избавляло генералов от соблазна начать неожиданную атаку. Какое уж тут неожиданное массовое наступление: без численного и качественного перевеса такое решение — смерти подобно.

Договор определил максимальные «потолки» вооружений для каждого из блоков: танков — 13 500 единиц, бронемашин — 20 000, артиллерии — 13 700, ударных вертолетов — 1 500, боевых самолетов — 5 150. Лишнее вооружение, а его оказалось около 50 тысяч образцов, решили уничтожить. Что и было сделано.

Казалось, можно бы вздохнуть с облегчением, но не тут-то было. Варшавский пакт, а за ним и СССР распались. Бывшие варшавские союзники Москвы — Чехия, Польша, Венгрия решили стать в шеренги НАТО. И всем стало ясно, что теперь для Европы нужна иная военная арифметика…

До Стамбульского саммита ОБСЕ Договор по обычным вооружениям успел пережить несколько косметических операций. Сначала бывшую советскую квоту на обычные арсеналы распотрошили между собой уже бывшие советские республики. На Ташкентской встрече лидеров стран СНГ 15 мая 1992 года были подписаны Соглашение о принципах и процедурах осуществления Договора ОБСЕ и Протокол о максимальных уровнях для наличия вооружений и техники. Россия и Украина оторвали себе наиболее лакомые куски. Эти соглашения зафиксировали крупное военное превосходство России и Украины в зоне бывшего СССР и восточноевропейском регионе в целом. Украина, например, может иметь вторую по величине армию в Европе.

Но если союзные республики на первых порах между собой вроде бы поладили, то в отношениях с НАТО в новой военно-политической ситуации для России смотрелось все гораздо пессимистичнее. Североатлантический альянс де-факто получил почти трехкратное количественное превосходство над Россией по всем параметрам военной мощи. Прагматичные натовцы понимали, что радоваться такому раскладу можно — но недолго. Раздосадованной Москве роль аутсайдера явно будет не по нутру. И российские генералы вместе с политиками немного поломают голову над тем, как компенсировать это отставание, да при своей бедности и не придумают ничего лучшего, как нашпиговать максимально приближенные к сытой Европе российские гарнизоны носителями с тактическими ядерными боеголовками. Явно неприятное соседство. Так что опять надо садиться за стол переговоров и договариваться…

Детальные переговоры групп из 30 стран по адаптации ДОВСЕ к новым военно-политическим реалиям начались в январе 1997 года в венском дворце Хофбург с надеждой закончить эту работу за 18 месяцев. Но едва успели к ноябрьской встрече в верхах в Стамбуле. Главная «изюминка» адаптации — в иной арифметике подсчетов вооружений. Основой договора стало индивидуальное членство. Так что теперь уже не для военных блоков в целом (одни из которых располнели, а другие усохли и сменили названия), а для каждого государства в отдельности определено, какое количество обычных вооружений может иметь его армия. Если вдруг созрело желание разместить на своей территории войска другого государства — то будь добр, сокращай свои арсеналы — «потолок» превышать нельзя.

Ходить друг к другу в гости полками или батальонами, например, для проведения совместных маневров или миротворческой операции, можно — но цивилизованно. То есть недолго. Такие визиты имеют жестко определенные временные рамки в пределах нескольких месяцев.

«ФЛАНГОВАЯ» ВОЙНА УКРАИНЫ

Подписание адаптированного договора об обычных вооружениях на Стамбульском саммите ОБСЕ Украине было важно только из-за долгожданного решения так называемой «фланговой проблемы». Ведь с количеством своих обычных арсеналов Киев определился еще на Ташкентской встрече СНГ. С тех пор генералы грудью готовы были бросаться на амбразуры, уверяя в том, что Украине действительно нужно иметь 4080 танков, 5050 боевых бронированных машин, 4090 артиллерийских систем крупного калибра, 300 атакующих вертолетов и около 1000 боевых самолетов. И ни одним танком или самолетом меньше. Хотя с 1992 года численный состав Вооруженных сил Украины сократился более чем в два раза и многие аналитики недоумевали, зачем, Киеву, например, такая огромная танковая армада, если времена танковых прорывов под девизом «за две недели — до Ла-Манша» уже прошли. Да и оборонных бюджетных денег на вооружение в Украине всегда, как кот наплакал.

Не проще ли в контексте адаптации договора толкнуть было какую-нибудь инициативу по дополнительному сокращению обычных вооружений, сагитировав на этот шаг и сопредельные государства? И почетно, и выгодно — ведь в итоге можно было б хотя бы в сносном порядке содержать те арсеналы, что остались.

Украина же думала лишь о «флангах». По наследству от Варшавского пакта страна получила дополнительные ограничения, из-за которых в пяти областях Украины Киев мог расположить незначительное количество вооружений — где- то около 7 процентов от общего количества. В так называемую «фланговую зону» попали Запорожская, Николаевская, Херсонская, Одесская области и Республика Крым. Минобороны и МИД сокрушались на переговорах с партнерами по договору, что, исходя из новых военно-политических реалий, вызванных распадом Варшавского пакта и Советского Союза, такие ограничения дискриминационны для внеблоковой страны. Ведь при таких условиях невозможно рационально строить оборону. Тем не менее, в течение продолжительного времени на аргументы Киева на переговорах в Вене внимания не обращали.

Но в мае 1997 года был принят так называемый новый фланговый документ, по которому Украине разрешили уменьшить площадь флангового района на ее территории путем вывода из-под ограничений Одесской области. Говорят, это в принципе устраивало всех. За исключением Румынии, которая через Дунай примыкала к границам, контролируемым тогда еще Одесским военным округом.

Теперь — очередная рокировка. По окончательной, Стамбульской версии ДОВСЕ, все области Украины выведены из-под фланговых ограничений, за исключением…Одесской области. В будущем наши генералы могут размещать там не более 400 боевых танков, 400 боевых бронированных машин, 350 артсистем большого калибра. Впрочем, этого вполне достаточно для оборонной стратегии.

Но почему лимитировали именно эту область? Дипломаты утверждают, что на окончательное решение повлиял тот факт, что Одесская область — единственная из пяти областей «фланговой» зоны Украины, которая имеет сухопутные границы с соседними странами и наиболее развитую военную инфраструктуру — по сравнению, например, с Херсонской или Запорожской. Так что это, мол, довольно щедрый жест. В том числе и по отношению к Румынии.

Но это лишь часть правды. Вероятнее всего, Киев готов был пожертвовать не только одесскими просторами ради решения суперзадачи — вывести из-под ограничений Крым. Что бы там ни говорили, а это ахиллесова пята нашего государства — с точки зрения военной, внешнеполитической, этнической или всех сразу вместе. Так что можно даже поаплодировать — украинские стратегические интересы обновленный договор по обычным вооружениям удовлетворяет на все сто. Даже с избытком, если вспомнить, что по количеству обычных арсеналов мы одни превышаем потенциал трех новых членов НАТО вместе взятых, а если один на один — то и Германия у нас позади. И Франция, если не вспоминать о ее ядерных силах.

СОЛНЕЧНОМУ МИРУ — ДА, ДА, ДА?

Итак, можно ли считать, что после того, как представители 30 стран поставили в Стамбуле свои подписи под текстом нового ДОВСЕ, на пространстве от Атлантики до Урала сразу стало безопаснее? И кто теперь более равный среди равных — расширенное НАТО или Россия с единственно надежным сателлитом в военной области — Беларусью?

Один из российских политиков по возвращении из Стамбула сказал: «Теперь мы набросили на белого американского орла в Европе тонкую, но прочную сеть». Под «сетью» подразумевалось как раз утверждение для каждого государства индивидуальных уровней на обычные вооружения. Ведь больше всего Москва боялась, что военная машина расширенного НАТО чем-то будет похожа на ртуть, что переливается по Европе, исходя из особенностей текущего момента. Теперь ситуация более-менее статична.

В случае необходимости на территории трех новых членов НАТО, чтобы в России не поднимали тревогу, командование Альянса может временно разместить не более трех дивизий натовского образца. Более того, политические обязательства не увеличивать вооруженную мощь вблизи российских и белорусских границ выразили готовность взять на себя как 19 стран НАТО в целом, так и отдельно Польша, Венгрия, Чехия, Германия, а также Словакия. Причем последние готовы не только не повышать уровни вооруженных сил, но сначала понизить, а затем и заморозить их. Чего от России, кстати, не требовали — за исключением «мелочевки» в Грузии. К тому же Москва значительно потеснила натовцев и по фланговым ограничениям для военных группировок в Ленинградском и Северокавказском округах. Лимиты создавали России проблемы, схожие с украинскими. В общем, складывается впечатление, что Запад решил не ссориться с непредсказуемым русским медведем. Но такова лишь нынешняя ситуация. Что же в перспективе?

Есть три ключевых момента, которые могут существенно пошатнуть нынешний «статус-кво». Во- первых, это будущее российско-белорусского военного братства.

Заключение военного союза России с Беларусью, разработка совместной доктрины, создание совместных группировок коалиционных сил — все эти шаги Москвы, естественно, усиливают позиции России в регионе. Но, с другой стороны, возникают участки прямого соприкосновения НАТО и российско-белорусского военного альянса. При похолодании отношений между Москвой и Западом НАТО придется поискать эффективные варианты блокирования угрозы с этого направления.

Вторая зона — Закавказье. Сегодня войска НАТО, в первую очередь Турции и России разделены группой стран, на которые пытаются оказывать давление обе стороны. В итоге мы имеем не утихающий армяно-азербайджанский конфликт, нестабильность в Грузии. Желание Тбилиси в этой ситуации стать под зонтик безопасности Североатлантического альянса, заявления лидеров Азербайджана о готовности разместить у себя военную базу НАТО — пока лишь лозунги. Но первые практические поползновения в этом направлении, можно ожидать, будут пресекаться со стороны Москвы, как говорится, со всей строгостью революционного момента. Не знаю, будут ли это и в дальнейшем бомбежки неопознанными летающими объектами, с которыми вот-вот свыкнется Грузия, или что-то более изысканное — сразу по отношению к НАТО…

И, наконец, собственно фактор Украины. Даже при очередной «холодной войне» или текущем кризисе с Россией для НАТО бессмысленно напичкивать войсками Польщу или других новоявленных натовских соседей Украины. До тех пор, пока Украина сохраняет нейтралитет, их вооруженные силы физически не могут войти в прямое соприкосновение с российскими войсками. Буферная роль Украины сегодня вполне удовлетворяет две силовые группировки — по западную и восточную стороны нашей границы. Движения Киева в сторону НАТО будут осаживаться якорями Черноморского флота и опусканием газовых заслонок, что вряд ли станет серьезно осуждаться Западом. Что, впрочем, резонно, — нам бы самим сначала определиться в собственных интересах и приоритетах.

Так что в итоге мы имеем уравнение, в которое в будущем могут быть вписаны совсем другие цифры, нежели сегодня. И тогда его снова придется решать по-новому. Если, конечно, снова хватит для этого сил и времени. А пока все ставки сделаны на обновленный ДОВСЕ, который вступит в силу только после его ратификации парламентами всех стран. Процедура долгая и непредсказуемая. Тут стоит вспомнить судьбу другого военного договора — об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2) — который стал заложником по оси Москва — Вашингтон. Раз за разом откладывая ратификацию этого договора, российская Дума считает, что имеет рычаг давления на США, которые заинтересованы в уменьшении количества стратегических ядерных боеголовок у России. Но с выгодным Москве ДОВСЕ ситуация может повториться с точностью до наоборот. Президент США Билл Клинтон уже заявил, что договор не будет ратифицирован американским cенатом до тех пор, пока Россия не сократит численность федеральных войск на Северном Кавказе — там как раз расположен один из ее «фланговых районов».

А Россия, судя по всему, игнорирует эти ограничения. Из-за войны в Чечне количество российских вооружений в этом регионе на 60% превышает разрешенные ей договором квоты. Именно это превышение чуть было не сорвало подписание текста адаптированного ДОВСЕ — ибо какой смысл в договоренностях, если они не выполняются. Правда, когда НАТО «мочило» сербов, как сейчас Россия «мочит» чеченцев, российские военные было вздумали провести инспекцию военных баз НАТО в Македонии. Это требование четко соответствовало правилам игры по ДОВСЕ. Так вот, командующий группировкой войск НАТО в Македонии и на пушечный выстрел не подпустил любознательных россиян к своим объектам.

«Это беспрецедентно!» — возмущались тогда в Москве. Конечно, масштабы нарушений договоренностей со стороны НАТО и России несоизмеримы. А вывод схож — все военные договора хороши. Но только при мирной жизни.