Десять лет спустя

Автор этих строк приехал в Украину 10 лет назад, потерпев полное профессиональное поражение. После десяти лет, потраченных мной на исследование Голодомора 1932 — 1933, мои коллеги по той отрасли науки, которая еще так недавно называлась советологией, обвинили меня в фальсификации истории и неправильном использовании свидетельств очевидцев, и дверь, которая, казалось, чуть приоткрылась, вновь захлопнулась без всякого предупреждения. В Украине меня тоже встретили отнюдь не с распростертыми объятиями. Бывшие историки бывшей Партии только начали изучать то, что обнаружилось во вновь открытых архивах, и многие подозревали меня в том, что я приехал учить их истории их страны. Ко всеобщему удивлению, в том числе моему собственному, я выжил и даже превратился в некую постоянную деталь на украинской интеллектуальной сцене.

Получив приглашения на американские конференции по Голодомору, я принял их с некоторым трепетом. Я помнил, что я оставил позади, и не был уверен в том, что меня ожидает. К счастью, я был приятно удивлен. Лариса Онишкевич (Шевченковское научное общество, Нью-Йорк) провела огромную работу с академическими учреждениями, никак не связанными с украинской общиной. Нью- йоркский Колумбийский университет, где проводилась одна из конференций, возможно, проявил большую чувствительность благодаря существующему в украинской общине проекту собрать пять миллионов долларов для создания в Нью-Йорке аналога гарвардского Института украинистики, чего нельзя, впрочем, сказать о вашингтонском Кеннановском институте, которому подобный проект в ближайшем будущем не светит.

За последнее десятилетие бывшая советология как отрасль науки изменилась почти до неузнаваемости. 10 — 12 лет назад восходящими звездами в академических кругах считались те, кто пытался дискредитировать саму идею существования тоталитаризма и доказать, что преступления сталинского режима были сильно преувеличены во времена холодной войны. Даже после завоевания Украиной независимости они рассматривали ее как временное явление, которое не стоит воспринимать всерьез. За годы, прошедшие после распада Советского Союза, когда архивы в Украине уже были открыты и существовала возможность общаться с теми, кто их изучал, даже самые закоренелые советофилы убедились, что в советские времена в Украине действительно творились ужасные вещи, оказавшие пагубное влияние на ее культуру и унесшие миллионы жизней. Кроме того, многие ученые отказались от стереотипа XIX века о «народах, лишенных культуры», закрепленного в советской доктрине «исторической дружбы народов», и признали, что, даже не имея полноценной государственности, народы все же могут иметь свою историю. В случае с Советским Союзом это означает, что хотя практически все народы так или иначе пострадали, но страдали они по-разному, по разным причинам и с разными результатами. По крайней мере, те самые люди, которые всего несколько лет назад категорически отрицали, что украинцы — и не только они — в сталинские времена стали жертвами геноцида, теперь готовы хотя бы услышать это. И практически все уже признали, что, несмотря на все свои проблемы, независимая Украина существует и будет существовать. Остальная часть мира постепенно привыкает к этой мысли и пытается понять эту страну, возникшую неожиданно для многих.

Похоже, в мире существует прогресс и даже справедливость, которая свершается зачастую трудно и не всегда неизбежно, но все же такое случается. На расстоянии 70 лет мы рады, что смогли сделать что-то для тех, чью память мы чтим.