ДНЕВНИК

После минувших выходных Мамуля опять не вышла на работу. Мамулей прозвали ее очень давно, когда она еще работала в нашей редакции: имея двух чудесных сыновей, так переживала за них, жила только их заботами, что незаметно прозвище вытеснило ее имя.

Мамули не было на работе целых три дня, но в розыск ее не подавали. Привыкли. Когда она с большим скандалом ушла от нас, ее пожалели в другой редакции. Жалели долго, поддакивая, с какими неблагодарными людьми она работала: не оценили, не поддержали, не защитили в конфликте с читательницей...

Когда мы впервые заметили, что Мамуля тихо... спивается? Наверное, далеко не сразу, ибо и к нам, сидевшим с ней в одном кабинете на протяжении нескольких лет, это не скоро дошло. Она бывала говорливая, иногда слишком, чувствовался «комплекс Наполеона», когда самой лучшей, самой талантливой и еще очень много «самой» была только она. За коллективным столом — в профессиональный праздник, чей-либо день рождения — пила очень мало. Хотя было, что потеряла контроль и такой себя показала, что об этом долго сплетничали в редакции.

Потом мы с ужасом обнаружили под ее столом полупустую бутылку... водки, а проследив, убедились, что до вечера эта почти ежедневная бутылка пустеет.

О том, что Мамуля опять запила, мне сообщила общая знакомая. И вдруг поздно вечером в тот же день Мамуля позвонила по телефону. Как всегда, мы стыдливо промолчали об ее очередном запое, говорили о том, что наилучшую (когда-то!) Мамулину подругу в преддверии Дня независимости наградили солидным знаком отличия. Подруга сделала хорошую карьеру и давно не распивает с Мамулей коньяк. А было же, что каждый день даже насильственно тянула ее «на кофе»...