ДНЕВНИК 30 января

Втиснувшись с ребенком утром в переполненный электропоезд, думала об одном, — чтобы не раздавили ребенка и выйти из поезда живыми. Вдруг какой-то мужчина, который стоял на ступеньку выше, крикнул своему соседу по тамбуру: о, смотри, эта девушка с ребенком, которая стоит под нами, кажется, журналистка. Я такую же вчера видел в телевизоре на какой-то пресс-конференции. «Да ну, какая же она журналистка? Журналисты в таких условиях на работу не ездят. Кроме того, настоящих журналистов все знают в лицо.

«Мама, а что такое гарант?» — вдруг спросила у меня дочурка. «Ну, это...» — начала витиевато отвечать я, и в это время какой-то другой пассажир сбоку перебил меня и сказал дочурке, что слово «гарант» у них на заводе употребляется вместо мата.

«Мама, а что, тот Лазаренко действительно имеет так много денег? Где же он их мог взять, когда наша страна такая бедная?» — спросила еще она. Ну, тогда в тамбуре все и началось... Конечно, с электрички мы выпихнулись все живые. Дочурке я объяснила, что такое «гарант» в здоровом понимании, и что ее мама на самом деле занимается журналистикой, хотя и не является богатой, ездит на работу в электричке, и в «телевизоре» бывает очень редко, и что вина Лазаренко еще не доказана. А тот дядя, который употреблял плохие слова в адрес Лазаренко, просто невоспитанный. Не лучше воспитана и тетя, которая заявила, что таких, как Лазаренко, нужно..., а потом еще и терзать. Дочурка меня, конечно, внимательно выслушала и даже после этого как-то по-особому ко мне прислонилась. Но мне почему-то стало грустно и стыдно. Стыдно, ибо мне казалось, что ребенку я сказала что-то не то. А грустно потому, что другого ответа не было...