Другая правда

МАГАТЭ умышленно исказило данные о последствиях Чернобыльской катастрофы. С таким сенсационным заявлением выступила вчера член Европарламента от Партии зеленых Германии Ребекка Хармс. Напомним, что в прошлом году во время конференции в Вене эксперты ООН, ВОЗ и МАГАТЭ пришли к выводу, что сведения об ущербе от Чернобыльской аварии были завышены. Так, эти организации установили, что жертвами Чернобыльской катастрофы стали четыре тысячи лиц, еще 100—200 тысяч по праву могут называться «пострадавшими». В Украине до того времени оперировали другими данными: статус пострадавших у нас имеют 2,5 миллиона лиц, а авария на ЧАЭС считается причиной смерти 60 тысяч. Госпожа Хармс в интервью «Дню» рассказала, что сразу не поверила обнародованному отчету, а поэтому обратилась к двум британским ученым Йену Фейрли и Девиду Самнеру с поручением подготовить «Другой отчет о Чернобыле». В нем, в частности, говорится о том, что МАГАТЭ провела анализ последствий катастрофы только для Украины, Беларуси и России, хотя много вредных веществ «осело» по всей Европе. Эта разница привела к тому, что прогнозированное количество смертей от рака, которое назвало МАГАТЭ, увеличивается в 7—15 раз — с 4 тысяч до 30—60 тысяч. В полном объеме отчет будет обнародован во время международной конференции «Чернобыль +20: напоминание на будущее», которая состоится в Киеве 23—25 апреля. Не исключено, что до того времени появится и реакция со стороны организаций, обвиненных немецким политиком в манипуляциях. Ребекка Хармс согласилась поделиться с «Днем» своим видением ситуации относительно чернобыльской проблематики.

— Вы представляете в Киеве альтернативный отчет относительно последствий Чернобыльской катастрофы. Чем он отличается от предыдущего, подготовленного Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) и Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ)?

— Этот отчет подготовлен по моему поручению. Я просто не поверила тем данным, которые обнародовало МАГАТЭ. Британские ученые, которые и взялись за эту работу, действовали в двух направлениях. Во-первых, они осуществили новую оценку данных относительно общего количества радиоактивных веществ, выпавших после аварии на Чернобыле на территорию Европы. Практически заново они исследовали, как эти вещества распределились над европейскими странами. Во-вторых, после этого ученые сделали свои заключения относительно возможных смертельных случаев. В результате эксперты пришли к выводу, что данные по смертям намного более высокие, чем те, о которых сообщили МАГАТЭ и ВОЗ. Это меня вообще не удивило, потому что даже в период подготовки окончательного отчета МАГАТЭ были заметны определенные манипуляции с цифрами. Например, МАГАТЭ привело максимальное количество возможных смертельных случаев в 4000, а ВОЗ — в более чем 9000. Почему в итоговом документе содержалась меньшая цифра? Согласно подсчетам британских специалистов, эти цифры колеблются между 30 и 60 тысячами смертей. Причем мы полностью опираемся на официальные источники: отчеты правительственных комиссий, отчеты разных институций ООН. Мы сознательно не брали альтернативных исследований, а опирались только на официальные исследования для того, чтобы так сказать вести дискуссию с МАГАТЭ на одинаковом уровне.

— С чем связана такая разница? Какой интерес преследовала МАГАТЭ, искажая, как вы считаете, информацию?

— Я почувствовала глубокое удовлетворение, когда на прошлой неделе в журнале «Нью Саентист» прочла статью, в которой отмечено, что данные МАГАТЭ относительно последствий аварии на ЧАЭС носили, в первую очередь, политический характер. Я считаю, что интерес МАГАТЭ состоял в первую очередь в том, чтобы последствия катастрофы в Чернобыле умалить, чтобы использование атомной электроэнергии не выглядело таким опасным.

У меня создалось впечатление, что МАГАТЭ пытается просто закрыть книгу, связанную с последствиями Чернобыльской катастрофы, для того, чтобы о ней забыли. МАГАТЭ стремится, чтобы техника для выработки ядерной энергии, наоборот, распространялась по всему миру. И поэтому для них неприятна правда о Чернобыле — просто вредна.

— Почему наблюдатели должны доверять вам? Ведь вас так же могут обвинить в ангажированности, поскольку вы представляете Партию зеленых Германии...

— Я не писала этого отчета. Его готовили эксперты. Я ни одной цифры в нем не изменила в отличие от тех, кто готовил отчет в МАГАТЭ. Я бы порекомендовала прочесть этот документ. Его скоро можно будет прочесть в интернете (www.chernobylreport.org). Мы не заявляем о том, что наш отчет — это истина в последней инстанции. Но мы бы хотели, чтобы МАГАТЭ все-таки признало, что оно опубликовало неправильные данные, скорректировав их соответствующим образом. Я считаю, что через 20 лет после Чернобыльской катастрофы уже давно было нужно проанализировать весь массив информации относительно этой проблемы. Существуют тысячи работ. Конечно, сигнал должен поступить с самого высшего уровня. Поэтому думаю, что было бы важно, чтобы эту работу совместно осуществили Еврокомиссия и правительства Украины, России, Беларуси. Мы в частности не смогли проработать источников на украинском и русском языках. А таких очень много. Поэтому сейчас нужно дать действительно научно обоснованные заключения относительно всего массива данных. МАГАТЭ хотело бы закрыть чернобыльский вопрос вообще. Мы, наоборот, считаем, что именно сейчас нужно начать работу для того, чтобы действительно осмыслить последствия катастрофы.

— Вскоре исполняется 20 я годовщина Чернобыльской катастрофы. Какие уроки мир вынес из этой трагедии?

— Главный урок заключается в том, что масштабы негативных последствий аварий на атомных электростанциях не возможно предвидеть. Они выходят за рамки того, что может представить человек. Это касается не только прогнозов относительно возможных летальных случаев. Также здесь речь идет о повседневной жизни: люди покидают свой родной край, теряют имущество, теряют историю... В 1988 году во время пребывания в Киеве я познакомилась с одной женщиной, которая рассказала, что если до 1986 года люди распределяли жизнь на довоенную и послевоенную, то после аварии стали вести новый отсчет: до Чернобыльской трагедии и после нее. Эта катастрофа показала слабость даже самых сильных государств перед ядерной угрозой. Они оказываются не в состоянии решить проблемы самостоятельно. Собственно, коллапс Советского Союза был частично связан с аварией на ЧАЭС. Не в последнюю очередь сложная экономическая ситуация в Украине связана с тем финансовым грузом, который лежит на вас вследствие этой катастрофы. Это же касается и Беларуси. Обе страны без международной поддержки не смогли бы решить свои трудности во многих отраслях. Это — предостережение для тех стран, которые хотят и в дальнейшем строить новые атомные электростанции. Хотя я уверена, что авария, подобная случившейся в Чернобыле, может произойти в любой момент...

— Многие страны мира определили вопрос энергетики в этом году как приоритетный. В Европе энергетическая дискуссия была вызвана недавней «газовой войной» между Киевом и Москвой. Многие эксперты высказывают мнение, что именно атомная энергия может обезопасить Украину от проявлений такого давления. Каково ваше мнение по этому поводу? И каким могло бы быть сотрудничество Украины и ЕС в энергетической сфере вообще?

— Энергетическая составляющая, на мой взгляд, должна стать очень важной в новой политике соседства, которую внедряет с недавних пор ЕС в своих отношениях с Украиной. Я считаю, что Евросоюз не должен оставить Украину один на один с энергетическими проблемами. Брюссель больше не может рассматривать Украину только в ипостаси государства-транзитера энергоносителей. Две стороны должны определить общие рамки сотрудничества. После этого Украина должна провести аудит использования энергетики, чтобы установить ее реально необходимый объем. На сегодня в Европе, опираясь на современные технологии, можно уже сэкономить от 30 до 50% энергии. Для этого существуют соответствующие программы, которые, к сожалению, в последние годы не реализовались. В Украине пока много ее используется необдуманно, практически напрасно. Сегодня ваша страна строит много новых домов, новых предприятий, поэтому вам в первую очередь нужно пытаться их оборудовать самыми современными технологиями в сфере энергосбережения. Объем импортированного газа из России мог бы быть меньшим, если бы его использование в Украине было более эффективным. То же касается использования электроэнергии, которую производят атомные станции. В ЕС дискуссии в основном ведутся вокруг того, каким образом с использованием меньшего количества сырья изготавливать больше продукции. Поэтому главная задача энергетической политики заключается именно в эффективности использования энергии. Альтернативные источники энергии (солнечная, ветровая, биомасс и тому подобное) являются второй опорой энергополитики. Нельзя сказать, что они слишком дороги. Они дороги только на стадии разработки, однако потом могут сделать более безопасной нашу жизнь. Поэтому существует два основных сценария, направленных на уменьшение энергозависимости от традиционных источников энергии и на избежание вреда, наносимого окружающей среде. Первый — повышение энергетической эффективности, второй — привлечение альтернативных источников энергии. Речь идет о достаточно сложном и длительном процессе, однако он принесет очень положительные результаты.

— Кто, по вашему мнению, несет ответственность за то, что сооружение нового саркофага в Чернобыле до сих пор не началось, хотя речь об этом ведется уже более пяти лет? Западные страны также взяли на себя обязательства по финансированию этого проекта...

— Насколько мне известно, в рамках так называемого Международного фонда «Укрытие» уже выделены большие суммы денег. И значительная их часть поступила именно от ЕС. Проблема заключается в том, что до сих пор не созданы надлежащие технические предпосылки для сооружения нового объекта: речь идет о тех мощностях, об инфраструктуре, которую следует сначала подготовить (промежуточные, конечные склады, установки по утилизации радиоактивных материалов и т.д.). На подготовительные работы уже выделены миллионы, но пока ни один объект не построен. Пока эти предпосылки не созданы, нельзя говорить о сооружении самого «Укрытия». Сегодня трудно сказать, когда все вопросы будут урегулированы. Сейчас эта ситуация практически зашла в тупик. Поэтому поднимать вопрос о том, кто виноват, а кто прав, нельзя, пока не будут обеспечены необходимые предпосылки.

— Некоторые украинские политики предлагают превратить Чернобыль в своеобразный туристический центр. Как вы относитесь к такой идее?

— По странному совпадению во время перелета в Киев я читала журнал, в котором речь шла о возможном «экологическом туре» в Чернобыль. Я дважды бывала там, но осуществляла мои поездки в соответствии со своими профессиональными обязанностями. Радиоактивные отходы все еще остаются в Чернобыле. Если кто-то хочет полюбоваться красивой природой, то должен бы посетить другое место... Это было бы и лучше, и безопаснее. Мне кажется, что ехать в Чернобыль можно только в том случае, если есть серьезные причины. Я еще могу понять дискуссии относительно использования атомной энергетики, однако мне не совсем понятны предложения о превращении опасного региона в туристическую местность.