«Экономические контакты Украины и Германии могут утратить динамизм», —

— «Спасибо, Гельмут, но достаточно!» — таким был один из основных лозунгов, под которым выборы в Германии выиграли социал-демократы. Что может означать завершение «эпохи Коля» для внутренней и внешней политики вашей страны, для контекста германско-украинских отношений?

— Насыщенные 16 лет правления Гельмута Коля дали его преемнику веский повод посоревноваться с теперь уже уходящим канцлером. Выбор немцы сделали. Сейчас мы, так сказать, настраиваемся на будущего канцлера Герхарда Шредера, на политику нового федерального правительства, которое сформируют социал-демократы. Их деятельность будет проходить, очевидно, в коалиции с Партией зеленых.

Мне представляется, что можно ожидать некоторых изменений во внутренней политике — в ее экономической, социальной сферах. Так, чувствительна проблема незанятости. Особенно высока безработица в восточной части страны.

Что касается внешнеполитического курса, господин Шредер сразу после выборов заявил, что каких-либо существенных перемен тут не предвидится. Это означает, что сохранится преемственность в строительстве отношений со странами Центральной и Восточной Европы. В этом контексте я вижу и Украину.

Вместе с тем нужно учитывать, что потребуется какое-то время, чтобы заручиться личным доверием, которое было между руководителями Германии и Украины до нынешнего этапа. Наше мнение таково: нужно установить целевые контакты сразу после сформирования нового федерального правительства, что, вероятно, произойдет в ближайшие недели.

— Какими в свете победы Шредера будут темпы внедрения евро, которому многие эксперты предрекали роль мощного конкурента доллару в качестве мировой валюты?

— Социал-демократическая партия склонилась к тому, чтобы евро вводился без ограничений. Я уверен — запланированный на 1 января 1999 года «старт» общеевропейской валюты не будет перенесен.

Финансовое поле многообразно. В Германии отслеживают перипетии валютного кризиса в Азии, России... Требуют внимания и проблемы Украины. Не скрою, я озабочен дальнейшим падением курса гривни по отношению к иностранным валютам.

— Не поделитесь ли, господин посол, своими сведениями о реакции немецкого капитала на финансово-экономический обвал в Украине?

— Экономические контакты между нашими странами, развивавшиеся совсем недавно по восходящей, теперь, боюсь, могут утратить позитивный динамизм. Собственно, это уже происходит. Многие предприниматели, а также инвесторы сейчас выжидают. Конечно, наши деловые круги хотят верить, что положение в Украине улучшится. Но вот сколько на это уйдет времени?

— Тем более важно придерживаться договоренностей. Скажем, есть свежая договоренность о выделении Германией денег на ликвидацию у нас еще одной группы шахтно-пусковых установок баллистических ракет...

— Да, 16 сентября в Бонне было подписано соглашение, ориентированное на 1999—2001 годы, о финансировании уничтожения девяти шахтно-пусковых установок ракет «СС-24». Тем самым Германия дала сигнал, что продолжает участие в проекте, начатом нашей страной в 1994 году. К настоящему времени 18 установок названного типа уже были уничтожены при помощи специальной немецкой технологии, применение которой не несет каких-либо экологических опасностей.

— Как смотрят у вас на возможность возникновения новых разделительных линий в Европе? Такая перспектива ведь маячит перед Украиной в связи с предстоящим принятием Польши в ЕС и соответственным введением этой нашей соседкой визовых барьеров «по нормам» Шенгена.

— Могу понять, что многих в Украине такая тема волнует. Но, знаете ли, не стоило бы прибегать к термину «разделительные линии». Европейский Союз и Украина весьма интенсивно работают в интересах расширения, углубления отношений. Возьмите договор о сотрудничестве и кооперации, вступивший в силу 1 марта сего года.

Нужно воспринимать факторы в совокупности. Спору нет, вступление Польши в ЕС будет означать и новый пограничный режим, основанный на Шенгенских соглашениях. Однако между подписанием стороной договоренностей Шенгена и моментом его вступления в силу пройдет немало времени. Оно пригодится для адаптации.

Кстати, обеспечивая в духе Шенгена свои внешние границы, государства — члены ЕС, и в частности Германия, хотят, чтобы это не воспринималось извне как своего рода недружественный акт. Это нормальное перенесение охраны внутренних границ на охрану внешних. Тем не менее мы работаем, чтобы подготовить в духе превентивной дипломатии — с учетом пополнения рядов Евросоюза — приемлемые решения по этому вопросу.

— Совпало так, что в 1999 году Германия профигурирует сразу на трех важных «стульях» — будет председательствовать в ЕС, ЗЕС и «Большой семерке» (вернее, «восьмерке», поскольку в начале текущего года в список зачислили Россию). Надо полагать, это по-особому и престижно и ответственно в преддверии ХХI века?

— Наибольшее значение для нашей страны будет иметь председательство в ЕС, определенное регламентом на первые шесть месяцев будущего года. Хотя, уверен, новое федеральное правительство постарается продуктивно использовать все возможности, связанные с председательством германских представителей в каждом из трех названных институтов. Это на стыке столетий станет как раз проявлением ответственности нашей страны за продвижение в решении актуальных европейских и глобальных вопросов.

— Германия в восьмой раз будет отмечать День немецкого единства... Мир видит большое, сильное, процветающее государство. Некоторые даже начинают говорить о вашей стране, как о европейской сверхдержаве...

— Германия — это Германия. Духовное и материальное воссоединение страны, пребывавшей более сорока лет расколотой, способствовало результатам, которые (при всех определенных различиях и проблемах, имеющихся пока на нашем востоке и нашем западе) образуют впечатляющую картину. Это так. Однако высказывания о некоей немецкой «сверхдержаве» я не приемлю, считаю их неправильными.

Факт, что существенную часть нашего суверенитета мы делегировали ради интересов интеграции и сотрудничества на европейском континенте. Мы верны таким целям и сейчас. Граждане Германии, конечно, осознают вес и влияние своего государства в европейских и мировых делах. С другой стороны, нам присуще чувство партнерства, мы исходим из того, что являемся составной частью современной Европы.