Европе не хватает информации о стремлениях украинцев, утверждает французский эксперт

— Насколько глубоким будет уровень интеграции в расширенном Европейском Союзе, какая часть полномочий в будущем будет делегирована национальными правительствами структурам ЕС?

— Сейчас страны-члены Европейского Союза абсолютно во всех аспектах своей деятельности руководствуются общими правилами ЕС. Сегодня господствует мнение о необходимости оставить странам определенное количество полномочий, а остальные передать на решение Еврокомиссии — так называемый принцип субсидиарности, который должен придать еще большую силу Евросоюзу. Приведу конкретный пример. Всем хорошо известно, что Франция — первый мировой производитель сыров. У нас испокон веков сыры делали из сырого молока. А сейчас Евросоюз принял решение о невозможности его использования по санитарным причинам. Отныне все сыры в странах Евросоюза должны производиться на основе пастеризованного молока. Мы не хотим поступаться традициями, поэтому нам удалось прийти к компромиссу. Сыры на основе сырого молока мы производим исключительно для национального потребления, а сыры на экспорт делаем на основе пастеризованного.

Присоединяясь к Евросоюзу, странам придется где-то в чем-то поступиться своей спецификой, частично — даже суверенитетом, и передать определенные полномочия структурам ЕС. Это нелегкое решение, но на него нужно пойти ради того, что на специфическом языке Евросоюза называется «европейскими достояниями» (acquis communautaire). Следует выделить три уровня взаимодействия европейских структур с национальными. Во-первых, будут существовать вопросы эксклюзивной компетенции ЕС, во-вторых, будет иметь место распределение полномочий между европейскими и национальными структурами, в-третьих, некоторые вопросы останутся в сугубо национальной компетенции. Все это очень похоже на федеративный строй, существующий, например, в Германии.

— Так это будут Соединенные Штаты Европы?

— Да, будущая структура Евросоюза очень схожа со структурой Соединенных Штатов Америки, однако существует одно, но весьма существенное отличие, — у Евросоюза нет единого исполнительного органа, президента, как в США, или премьера, как в Канаде.

— Как вы относитесь к идее введения двух президентских должностей в Евросоюзе?

— Я лично против этой идеи. Все происходящее в Евросоюзе имеет в своей основе компромисс. А введение двух президентских должностей станет источником всяческих недоразумений. Во-первых, как будут избирать этих президентов? Сегодня одни считают, что граждане государств ЕС сами должны избирать претендента. Другие придерживаются мнения, что это должны делать национальные парламенты и потом передавать кандидатуры на голосование в Европарламент.

— Кто именно будет принимать решение о будущей восточной границе Евросоюза?

— Во-первых, я вовсе не убежден, что Евросоюз возьмет на себя такую ответственность. Он будет вынужден это сделать, но хватит ли ему смелости, я не знаю. Если такое решение будет приниматься, будет созвана специальная конференция, которая внесет изменения в Конституционное соглашение. Это будет не дипломатическое решение, а такое, которое станет очень большим событием в мировом масштабе.

— Россия может когда-нибудь стать членом Евросоюза?

— У меня нет ощущения, что у России существует подобное желание. Создается впечатление, что Россия считает себя самодостаточной страной. Основным условием вступления страны в ЕС является ее самоосознание как государства. А Россия воспринимает себя как империя. Для этой страны большая драма — это вовсе не падение коммунизма, а то, что она перестала быть империей.

— Насколько участие Украины в интеграционных объединениях, в которых доминирует Россия, может воспрепятствовать украинским евроинтеграционным устремлениям?

— Как только вы становитесь членом ЕС, вы не можете иметь никаких привилегированных позиций в двухсторонних отношениях с какой-нибудь третьей страной. Это касается Польши, имевшей привилегированные торговые отношения с Беларусью и Украиной, но сейчас, присоединяясь к ЕС, она должна отказаться от них. Аналогично будет и с Украиной или любой другой страной СНГ, если она когда-нибудь захочет стать членом Евросоюза.

— В чем, на ваш взгляд, причина того, что Украину в Евросоюзе воспринимают не так, как нам бы этого хотелось: в том, что нас все еще считают придатком России; в том, что не уверены в стратегических планах нашей страны, или по другим причинам?

— Я понимаю болезненную реакцию в Украине на некоторые программные документы Евросоюза, но могу сказать, что мнение большинства членов ЕС о зачислении Украины в «одну корзину», скажем, с Марокко, не стоит воспринимать как какое-то оскорбление. По моему мнению, которое, кстати, совпадает с мнением большинства западных специалистов, Украина все-таки привлекательная для ЕС и однажды может стать кандидатом на вступление. Но сложность восприятия вашей страны на Западе заключается в том, что у нее такой имидж, словно она сама не знает, чего хочет, куда ей нужно идти. Информация, которую мы получаем из вашей страны, часто противоречива. Нас бы на самом деле заинтересовала достоверная объективная информация о мнении простого населения. О том, что говорит ваша элита, мы более-менее осведомлены. Но информации о желаниях рядовых граждан, их отношении к России, ЕС, нам не хватает, чтобы иметь полностью ясную картину об определении Украины и ее дальнейшей судьбе.