Итак, один вопрос: почему нет информации?
Похоже, худшие предположения «Дня», высказанные в связи с исчезновением Георгия Гонгадзе, увы, подтверждаются. Складывается впечатление, что официальным структурам весьма удобна форма нашей журналистской солидарности. Хотите встречи с Плющом? Пожалуйста. Хотите изменить состав депутатской следственной комиссии? Нет проблем. Хотите Лавриновича? Нате. Хотите отчет Кравченко и Потебенько? Ну да, заминочка вышла. Потебенько — все еще в Швеции, а Юрий Кравченко, вот беда, находясь на работе в четверг до позднего вечера, тем не менее, не знал, что в пятницу ему надо придти с докладом в парламент («изобретательность» чиновников в постсоветских странах просто изумляет. Поневоле вспоминаешь В. Путина, который недавно не мог дозвониться Генеральному прокурору России... Или это особая форма пренебрежения, высказываемая ими общественному мнению?). Но — ничего, уже из Харькова министр МВД информирует, что «если Джигу не примут (заместителя министра, который пришел в ВР вместо Ю. Кравченко. — Ред.), то прилечу, буду докладывать я».
А по сути — что произошло в результате всех наших действий? Пока что, увы... Я уж не говорю об отдельной теме — о том, что после громкой акции, устроенной журналистами в парламенте 21 сентября, после перерыва, ВР в который раз не только не приняла поправки к закону «Об информации», которые бы ограничивали сумму исков к СМИ, но даже не отправила законопроект на доработку. Да, конечно, тому есть разные причины — но, тем не менее, жизнь показывает, что ни шум акции «Волна свободы», ни последние события не приносят результатов. Этим я отнюдь не собираюсь сказать, что подобные «митинговые» акции не нужны. Нужны. Но, наверное, нужно искать и другие методы воздействия на власть и общественное мнение. Может, не столь радикальные — а более глубокие? И к этому «День» еще вернется.
Точно так же обстоят дела и с поисками Георгия. Увы, именно на фоне шумных журналистских действий заместитель министра внутренних дел, начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью Николай Джига, в четверг, тем не менее, делает весьма знаковое (и абсурдное!) заявление о том, что он исключает возможность политической версии случившегося! Причем, когда единственным аргументом этого выставляется то, что Гия не был «социально опасным», — то это уже приговор, и не только, увы, уровню нашей милиции, где руководители не способны адекватно мотивировать собственные действия. Но — что самое неприятное — и уровню самого следствия! Ибо на самом деле даже только одна наша газета уже приводила достаточно таких версий исчезновения Георгия, которые предполагают отнюдь не «политическую значимость» его самого по себе (то, что имел в виду, очевидно, Николай Джига...), а его, возможно, политическую «удобность» для злоумышленников. Хотя, кстати, уровень резонанса вокруг произошедшего все-таки опровергает и утверждения о незначимости фигуры Гонгадзе для отечественной политики и отечественных СМИ. А иногда дело даже не только в реальном весе, а просто в знаковости личности. Гонгадзе — именно таков, он знаков хотя бы как представитель некой неофициальной прессы — как бы не относиться к качеству его журналистской деятельности.
И вот такие абсолютно немотивированные заявления об отказе в праве на жизнь одной из версий — что это? Беспомощность органов — но из-за чего? Непрофессионализма, давления или существования неких «табу» и для нашего МВД, и для нашей СБУ? И поспешная дезавуация заявлений Николая Джиги самим Юрием Кравченко — уже из Харькова — кстати, лишь подтверждает, увы, обоснованность этих вопросов к нашим силовым структурам. Как заметил вчера на встрече-обеде с рядом киевских журналистов посол США в Украине Стивен Пайфер, ни одна силовая структура мира не могла бы заявить об отказе разрабатывать какую-либо из временных версий, не мотивируя это реальными аргументами. Также господин посол дал понять, что они произошедшее связывают именно с ситуацией вокруг наличия (или отсутствия) в Украине условий для безопасного и качественного исполнения своих профессиональных обязанностей журналистами, и что если в течение некоторого времени ситуация с исчезновением Г. Гонгадзе не будет правоохранительными органами прояснена, имиджу Украины в мире будет нанесен серьезный урон.
Что же касается нас, журналистов, то, по-моему, ситуация все больше подсказывает нам, что пора уже от просто призывов «Знайдіть Гонгадзе!» переходить к собственным журналистским расследованиям, добыванию фактов, обнародованию собственных версий (разумеется, не более, чем версий), т.е. к постановке конкретных вопросов правоохранительным органам.
А, главное, нам всем, в том числе и журналистам, надо отказаться от каких-либо клише, надо прекратить недоговаривать, надо исходить из абсолютно реальных обстоятельств произошедшего и профессиональной деятельности Георгия, его деловых контактов и т. д. Насколько мне известно, уже и среди самых близких коллег Гии появляется понимание того, что явная — хотя, может быть, и невольная романтизация Георгия, не совсем точная оценка ситуации может привести к худшему: к тому, что мы сами, собственными руками, создадим ловушку, из которой самому же Георгию или причастным к его исчезновению людям будет очень трудно выйти. Давайте делать все, чтобы вернуть Гию — героя или не героя, но — живого.
Корреспондент «Дня» попросил ряд народных депутатов прокомментировать ситуацию с отказом руководителей МВД и Генпрокуратуры лично проинформировать ВР о ходе расследования дела об исчезновении Георгия Гонгадзе.
Александр ЕЛЬЯШКЕВИЧ:
— Министр МВД грубо проигнорировал поручение Президента о расследовании дела Гонгадзе и постановление Верховной Рады об отчете перед парламентом, и уехал в Харьков на международную конференцию. Это, на мой взгляд, говорит о том, что правоохранительные органы делают все, чтобы каким-либо образом найти систему доказательств, что исчезновение Гонгадзе никоим образом не связано с его деятельностью как политического журналиста. И заявление Н. Джиги, замминистра МВД, о том, что Гонгадзе — неизвестный журналист, что дело не политическое, поскольку, мол, он не является политическим или общественным деятелем, — это, по сути, является установкой для его подчиненных, в каком направлении вести поиски. И если Кравченко не захотел присутствовать на заседании ВР по этому вопросу, это говорит и о его отношении к человеческой жизни, и к профессиональной деятельности всех журналистов, и к депутатскому корпусу. Если Гонгадзе еще жив, на что я очень надеюсь, то, понятно, с каждым днем его шансы остаться в живых уменьшаются, и в этом случае чрезвычайно важна четкая и жесткая позиция министра МВД. Своим отсутствием на заседании ВР он просто берет грех на душу.
Григорий ОМЕЛЬЧЕНКО:
— По поводу папки с документами о коррупции в высших эшелонах власти, которую я передавал — или не передавал — Георгию Гонгадзе, я не буду давать никаких комментариев. Пока не время. Пока я сам со своей группой не проверю все данные, я не назову ни одной версии похищения. Произошло нечто, чего мы сейчас даже не осознаем.
Леонид КРАВЧУК:
— Если внимательно присмотреться к парламенту Украины, видно, что уже начались первые толчки к выборам 2002 года. Сейчас много чего делается такого, что не является необходимым для дела, но может послужить для поднятия имиджа некоторых депутатов и фракций. Цель одна: обострить ситуацию. Все вносят свои предложения, чтобы показать свою роль в защите журналиста. А практически есть государственные органы, которые за это отвечают: милиция, генпрокуратура, СБУ. Дело ВР заслушать информацию, а не превращать это заслушивание в политическое дело.
Ответы на какие вопросы в связи с поисками Георгия вы бы хотели услышать сейчас от правоохранительных органов? От политиков? От руководства страны?
Лаврентий МАЛАЗОНИЯ, телепродюсер:
— Наверное, для того, чтобы уяснить ситуацию с исчезновением Георгия Гонгадзе, надо задаться вопросами, в большей степени связанными с политикой, а вернее, с грязными «уголками» или «нишами» украинской политики. Сначала возникают вопросы: почему Гонгадзе? Чья слежка за ним была в июне? Что их интересовало: сам Гонгадзе или реакция на него опрашиваемых? Почему именно два месяца, а не больше или меньше, обрабатывалась эта информация? Каково «качество» и каково количество лиц, появлявшихся на сайте «Украинской правды» до слежки и после нее? Кто «сливает» информацию на сайт FLB? Почему Гонгадзе исчез именно в субботу, именно в день гибели заместителя министра МВД и именно в том районе? Почему звонили именно в грузинское посольство? Как исчезновение Георгия может быть связано с началом работы Верховной Рады или процессами, которые там происходят? Как его исчезновение может быть связано с процессами кадровых перестановок в Кабинете Министров? Какое качество приобретет проблема исчезновения Гонгадзе для всех властных структур?
Евгений ЯКУНОВ, 1-й заместитель главного редактора газеты «Киевские Ведомости»:
— У меня, в принципе, один вопрос. И не к политикам, и не к каким-то конкретным правовикам, а к людям, которые правовую систему возглавляют, в том числе руководству СБУ, руководству МВД. То, что исчезают люди, то, что убивают журналистов, то, что есть заказные убийства и то, что после этого нет никаких следов — это говорит о том, что плохо используются специфические приемы работы наших спецслужб (агентурные и т.п.). То есть они должны были знать, что если это похищение, организованное какими-то политическими силами, то, безусловно, должен быть определенный круг лиц, которые это знают. И этот определенный круг лиц, эти настроения должны были бы знать в наших спецслужбах. Если этого нет, то, очевидно, в таком случае спецслужбы не совсем хорошо выполняют свои функции. Итак, единственный вопрос — почему нет информации?
Журналисты находятся под прицелом во всем мире, заказных убийств тоже достаточно много в мире, но там очень сильно работают спецслужбы. И когда происходит какое-то организованное, политическое, заказное преступление, похищение, убийство, то всегда есть информация (другое дело — ее легализовать, привлечь кого-то к суду), но всегда есть информация о том, кто был, предположим, заказчиком, кто организовал. Я знаю, что по многим заказным убийствам, произошедшим в нашей стране, спецслужбы владеют информацией о том, кто организовал, просто нет возможности легализовать эту информацию или привлечь к ответственности (потому что, к примеру, заказчик или исполнитель находится за рубежом). И они сами, руководство наших правоохранительных органов, об этом говорят, но в данном случае они должны владеть такой информацией, и такая информация должна мгновенно поступать. Во всяком случае, жив или нет Георгий Гонгадзе, уже должно быть известно.
Сергей ШОЛОХ, президент радиокомпании «Континент»:
— Какие версии на сегодня исключены?
Владимир ПОЛОХАЛО, политолог:
— Насколько самостоятельны профессионалы из силовых структур в процессе ведения т. н. резонансных дел? Были ли факты давления на них со стороны тех или других лиц, которые представляют или лоббируют интересы политико-экономических групп, которые сделали и делают свой капитал «в тени»? Не в этом ли причина фиаско всех аналогичных предыдущих расследований?
Петр ПОРОШЕНКО, руководитель депутатской группы «Солидарность»:
— Прежде всего, я хотел бы получить ответ от прокуратуры и Министерства внутренних дел — почему эти органы, которые должны в таких ситуациях действовать первыми, не отреагировали должным образом на обращения и заявления исчезнувшего журналиста Георгия Гонгадзе в отношении того, что за ним велось открытое наблюдение в июле этого года. Что касается большинства политиков, то здесь понятно: каждый хочет «засветить» на этом деле свой имидж. Хотелось бы знать — кто может оказать реальную, конкретную помощь в поисках исчезнувшего человека. На следующей неделе член нашей депутатской группы «Солидарность» Иван Попеску в составе парламентской делегации отправится в Страсбург. Я думаю, что члены ПАСЕ будут задавать нам эти же вопросы. Реакция Совета Европы очередной раз будет негативной. Убийства депутатов, политических деятелей, исчезновение журналистов — это не является свидетельством того, что Украина стала более демократической.
КСТАТИ
Заместитель генпрокурора С. Винокуров, отвечая на вопросы депутатов, сообщил, что за прошлый год в Украине были объявлены в розыск 35 449 лиц, разысканы или нашлись сами — 31 231 лицо. Из тех, кто найден, 128 человек оказались жертвами преступлений, некоторое количество граждан стали жертвами несчастных случаев, внезапных смертей или попали в больницы. Таким образом, без вести пропали свыше 4 тысяч человек.
Как сообщили в пресс-центре СБУ корреспонденту УНИАН, Служба безопасности Украины еще 18 сентября подключилась к поискам Г. Гонгадзе — сразу после того, как Президент Украины дал поручение руководителям правоохранительных органов «взять под особый контроль обстоятельства исчезновения Г. Гонгадзе». Служба безопасности надеется, что поможет следствию в ускорении расследования.
Сотрудники интернет-газеты «Украинская правда» обратились к общественности с призывом поддержать пикет в рамках акции «Найдите журналиста Георгия Гонгадзе», который состоится в субботу, 23 сентября, в 12.00 на майдане Незалежности в Киеве. В 20.00 на том же месте начнется факельный поход «Кто следующий?», сообщает издание.
P.S. Мирослава ГОНГАДЗЕ, супруга Георгия Гонгадзе: «В четверг я выяснила, что следователи еще даже не читали материалы веб-сайта «Украинская правда», потому что не имеют доступа в Интернет».
