Как мы заблудились в «трех соснах»

Часто мы видим, как в огромном массиве печатных и электронных СМИ, телепрограмм люди говорят, говорят, говорят... Но нет ощущения, что все остальные их слушают и хотят узнать для себя нечто новое. Или для того — чтобы выработать общий подход. Все ждут своей очереди выговориться. В этом, безусловно, есть одна из особенностей нынешнего психологического состояния общества. Люди встревожены и напоминают разворошенный улей. Но для того, чтобы их собрать воедино и нацелить на продуктивную работу, нам нужны не только авторитеты, а и общая настроенность на то, чтобы слышать и воспринимать императивы. Несмотря на «постреволюционную» апатию, многих все еще тревожит вопрос: почему так произошло? И в какой точке мы сейчас находимся? В глубоком офсайде, или все-таки куда-то движемся? Многие добрые иностранцы, приезжающие в Украину, пытаются нас утешить, мол, ничего страшного — идет нормальный демократический процесс. Но так ли это на самом деле? Действительно ли мы строим демократическое общество? Как объяснить парадокс: выборы все лучше и лучше, «чище» и «прозрачнее» — а парламенты все хуже и хуже?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться в прошлое. Я вообще считаю, что «выход» там, где и «вход». А демократия — это долго. Кризис, который переживает сегодня Украина, не только политический. Он системного характера. И включает в себя куда больше психологии, морали и этики, чем можно предположить. И копился этот «ящик Пандоры» очень давно. А вскрыли его в начале 90-х, когда процессы глобального землетрясения охватили все постсоветское пространство. Правда, в разных точках, можно сказать, трясло по-своему. Все мы помним, как однозначно восприняли события (шедшие тогда в основном из Москвы) в Прибалтике... Взяв, что называется, «ноги в руки» и быстро — в Европу, с которой они себя всегда ассоциировали, и без которой себя не мыслили. У них была цель, и они ее осуществили. Не в последнюю очередь, благодаря тому, что там были очень яркие и твердые в своих планах лидеры национального движения. Но также там были довольно прогрессивные коммунисты (такой вроде оксюморон), находящиеся у власти. Я не буду касаться каких-то процессов в республиках Средней Азии. Хотя многие будущие лидеры этих стран также вышли из рядов компартии. Скажем, наверное молодое поколение вообще не помнит, что покойный Туркменбаши тоже был секретарем республиканского центрального комитета. В Украине, это мое личное субъективное мнение (которое однако имеет немало оснований, потому что я принадлежу к тому поколению журналистов, которое начало работать во времена перестройки), дело обстояло иначе. Я говорю иногда в шутку, что все вопросы по поводу проблем в нынешней Украине — к отделу кадров ЦК. А если серьезно, то мы еще находимся в постсоветской парадигме. В обществе присутствует полноценный набор стандартов жизни: от информационного общества и «личного членства в Евросоюзе» до глубокого феодализма и чего-то наподобие «тейпов»). Украина встретила перестройку с одной из самых консервативных партийных организаций, где по указке из Москвы любое инакомыслие душилось гораздо более активно, чем это происходило в столице СССР. В Украине в то время не нашлось ответственного лидера коммунистической партии. Я думаю, что и быть не могло. При всей половинчатости, при всей сложности, при всей, может быть, даже ортодоксальности, крупной личностью, несомненно, был Щербицкий. Но он был крупной личностью своего времени, и никак не мог стать для Украины Бразаускасом (еще и потому, что ушел в отставку при Горбачеве). Практически из всех, кто шел с ним, в свое время «выбили Украину». А им, вдумайтесь (!), надо было возглавлять национальную республику и сотрудничать с «украинскими буржуазными националистами». Вот почему Джеймс Мейс писал в «Дне»: « независимость получила УCСР». Если вспомнить, как в разгар серьезнейших событий первый секретарь Ивашко (ныне покойный) уезжает в Москву. ...Гуренко, при всей его видимой жесткости, не смог ничего радикального и нового предложить своей партии.

Наша драма роста, набора высоты состоит в том, что именно в Украине «демократическая платформа КПСС» не победила. Прогрессивный потенциал (по сути социал-демократический) распылился. Кто-то, «обиделся на историю» и вообще отошел от политики, кто-то пристал к другим многочисленным рождающимся партиям. Компартию оставили на очень среднее звено.

В свою очередь, национал- демократическое движение, которое в основном питалось идеями освободительной борьбы, начиная с XVII—XVIII века, не сумело выдвинуть из своих рядов и не смогло поддержать прагматичных лидеров, которые бы смогли соединить национально-освободительные идеи с демократическими принципами и вписаться в реалии современной жизни. И тем более оказалось не способным преодолеть стереотип «свой — чужой» на президентских выборах 1999 года. И если еще при Кравчуке планка стояла достаточно высоко, потому что тогда на вторые-третьи позиции пришли люди из науки, с производства, из разных сфер деятельности с надеждой на то, что они смогут вложить свою энергию в перемены. И сам Леонид Кравчук был способен предложить партнерство Руху Чорновилa (которое тот, кстати, отверг), то потом старый инстинкт аппарата продолжал отбраковывать всех новых и ярких личностей. Началась негативная селекция, которая постепенно привела страну к феномену «заговора лилипутов».

Кто-то скажет: какое отношение к сегодняшнему дню имеет эта история «большевички» с дореволюционным стажем? Самое прямое. Не только потому, что те, кто пришел во власть в начале 90 х, все еще в ней остаются.И остаются правила поведения во власти. Вопрос в том какого качества эти люди, что они могли обществу за это время предложить, какие фигуры они выдвигали и почему. Как прошел в Украине процесс приватизации и как происходит выход из «тени»? Почему с такими большими сложностями проходит десоветизация, хотя для нас это — задача задач, потому что Россия в себя впитала советское и гордится этим, и не собирается отказываться, и символом этого является прозвучавший на похоронах Ельцина отброшенный им советский гимн. Украина имела шансы выйти на новые уровни — это было, в частности, на президентских выборах 1999 года. Но драматизм этого периода никто не может ни проанализировать, ни сделать надлежащие выводы. В Прибалтике, их лидеры, наверное, хорошо понимали, что пройдет совсем немного времени, пока Россия занята своими проблемами и не обращает внимания на окраины, не имея для этого ни ресурсов, ни сил, ни возможностей. Но как только Россия консолидирует эти ресурсы, а страна, как известно, колоссальная, то она займется своим привычным делом — подтягиванием утраченных земель. Поэтому те в Украине, кто не понимал этого и действовал вопреки движению к НАТО и ЕС нанесли национальным интересам огромный вред. (К слову. О «не понимал...». В замечательном фильме бывшего вице-президента США Ала Гора о глобальном потеплении есть фраза Спенсера: трудно ожидать понимания от тех, кто получает деньги за то, чтобы не понимать...)

16 лет очень быстро пролетели. Ярко, бурно, бестолково. Жаль, что мало занимались обществом. Для нас История намного важнее текущего политического момента. Чтобы люди понимали, откуда мы вышли, почему у нас такие проблемы, на кого нам ориентироваться, кто являются нашими лидерами общественного мнения и какие нам стандарты для нормальной жизни нужны. А ведь какое-то время они сидели у телевизора или «брехунца» и доверчиво ждали: что же скажет-посоветует их элита... В украинской журналистике было несколько попыток прорывов, но девальвация ценностей, которая охватила все общество, коснулась и ее. То, что накапливалось годами, сейчас привело к махровому цветению язв. Нелеченных. И теперь для того, чтобы вернуться хотя бы к исходным высотам, я не говорю о том, чтобы поставить новую планку, нужны колоссальные усилия всего живого и образованного, что в обществе сохранилось и развилось. К счастью, за это время медленно, трудно поднимался украинский бизнес и не только тот, который все растянул, но и тот, который в муках создавал. Им тоже всем тесно в этой политической старой шинели. Скажем, у коммунистов она все больше похожа на постсталинский покрой. В 90-е годы многие из коммунистов больше походили на социал-демократов. И только те, кто поступил как рантье и стриг купоны с обедневшего населения, еще до сих пор забивая им баки всякими небылицами, чтобы продлить свое комфортное существование при власти. И в этом тоже есть проблема, потому что в Украине первый президент (кстати, идеолог ЦК) пошел на то, чтобы с компартией покончить. А красный директор Кучма вновь выпустил ее на арену, причем исключительно для своих узких целей. Для того, чтобы разыграть по московскому примеру карту реванша красных. И сейчас всем очевидно какую роль они играют в политической жизни страны.

Для новейшей истории очень важно проанализировать: что делали в это время интеллектуалы и журналисты Украины? Какие насущные для здоровья общества проблемы они поднимали? И какие злокачественные мифы об особо моральных политиках выращивали? Кто последовательно тогда, а не сегодня, когда это стало знаменем партии «Наша Украина», рассказывал правду о Голодоморе? Ведь об этом нельзя говорить скороговоркой, налегке. Если обращаться к этой страшной драме, то только для того, чтобы понять, с какой сложностью проблем в обществе мы имеем дело. Для того, чтобы обратить внимание на учебники, на гуманитарные программы, для того, чтобы выделялись средства на создание хороших фильмов, позитивных, для воспитания новой энергии у людей, ослабленных такими страшными проблемами. Лечить проблему — не значит бесконечно о ней говорить. Это значит приложить усилия, чтобы нация была более жизнеспособной.

Нельзя не заметить, что за последние два года украинская журналистика заметно добавила в качестве и постепенно может уйти от «шаманства».

Но в России, например, политическая журналистика жестко ограничивается. (По этому поводу уместно вспомнить что-то вроде шутки Г. Павловского: «Путин выполняет программу Федора Михайловича Достоевского, который говорил: широк русский человек, я бы сузил. Вот пришел Путин и сузил чуть- чуть»). Но наука, культура, кино, в том числе документальное активно насыщает общество... Я убеждена, что Россия (по крайней мере часть российского политикума) отлично понимала, какую модель она выбирает для себя и какую «подбрасывает», по словам незабвенного М. С. Горбачева, — для Украины. Смешно обижаться. Это конкуренция. Не скажешь, что в России намного меньше проблем, но при определенном авторитарном стиле для проведения реформ или каких-то общенациональных проектов их проблемы не так очевидны. В Украине, когда благодаря настойчивым советам и методикам наших соседей, мы преждевременно и неоправданно пошли на модель парламентской республики, то наш нынешний пока еще «контролируемый хаос» служит наглядным примером для российского обывателя, почему вредна демократия. Хотя я глубоко убеждена, что это не совсем та демократия, о которой можно было бы говорить в нашем случае.

Демократия, я надеюсь, у нас еще впереди. Если хватит терпения, настойчивого желания понять наши ошибки и собрать по крохам тех немногочисленных умных, советам которых мы все эти годы умудрялись не прислушиваться. Конечно, собирать их, показывать их, уделяя приоритетное внимание и место им, — а не клоунам и шарлатанам, — обязаны журналисты. Иначе каналы свободы слова, которые в Украине, к счастью, есть, но используемые не по назначению, производят разрушительную работу в головах. Они напоминают отсек, в котором соединили водопровод с канализацией. Пора поставить «фильтры» из культуры, этики и здравого смысла.

Но это еще не все. От политиков сегодня общество ждет малого — прекращения позорных склок на глазах у всего мира и относительно нормальных выборов. Перед всеми нами куда более сложная задача: выбирать не сердцем, а умом, отсекая наконец «гангренозное» прошлое.