Как «закрыть» парламент
Привилегированной касте, носящей название «парламентский корреспондент», полагается именная, с фотографией, карточка аккредитации сроком действия на всю каденцию ВР 14-го созыва, с допуском «везде» за исключением зала заседаний, с обеспечением проектами законов, стенограммой и т.д. и даже возможностью участия в официальных визитах парламентских делегаций. Вторая каста — журналисты, чье пребывание в парламенте определяется редактором СМИ по согласованию с пресс-службой — в каждом отдельном случае.
На редакцию выдается ограниченное самой пресс-службой число неименных карточек «на предъявителя». Третья категория может получить только временную аккредитацию на срок не более 5 дней, и к ней относятся представители изданий, которые в своей тематике не предусматривают постоянных обзоров парламентской работы, или сами СМИ относятся к специализированным: эротическим, рекламным и т.д.
Хотя уже сам по себе факт деления журналистов на «чистых и нечистых» по неким формальным признакам является дискриминацией, однако на первый взгляд здесь присутствует хоть какая-то мотивация: на 2-й сессии в ВР аккредитовано свыше 1000 журналистов, из которых можно заметить работу не более 3—4 десятков. Худо-бедно, но можно понять рядовых работников пресс-службы, которые тяготятся необходимостью иногда обзванивать всех аккредитованных по случаю пресс-конференции спикера или малоинтересных для широкой публики его встреч с иностранными дипломатами и т.д. Правда, за все предыдущие годы никаких прочих неприятностей «лишние» журналисты никому не причинили, разве что «ходят в буфет и вообще толкутся в кулуарах»...
С другой стороны, нельзя не признать, что пресс-службе ВР никогда не удавалось в полной мере выполнить норму действующего регламента, в соответствии с которой всем аккредитованным журналистам полагается доступ к рассматриваемым в парламенте документам. Рабочих мест для прессы в парламенте практически нет. Зато на территории зданий и помещений парламента постоянно растет количество охраняемых постов, за пределы которых доступ прессы с годами заметно ограничивается. Но и с этим журналисты научились мириться: как-никак единственный демократический орган в стране, постоянно притесняемый, в том числе и в области финансирования, исполнительной властью...
Однако никакой ограниченностью физических, организационных и материальных возможностей ВР нельзя объяснить такие пункты нового положения об аккредитации, которыми предусматривается прямой контроль со стороны пресс-службы содержательной деятельности прессы, освещающей работу ВР. Прежде всего в положении закреплено некое понятие «объективности», которое само по себе носит, как известно, сугубо субъективный характер. Положение вообще вводит понятие «обязанностей» журналистов, которые отнюдь не ограничиваются необходимостью досмотра портфелей и соблюдения правил пожарной безопасности. Например, в обязанности журналистам вменяется цитирование высказываний, прозвучавших в парламенте, исключительно со ссылкой на документальные источники или на видео- и аудиоматериал. Зато запрещается распространение слухов, выдаваемых за достоверную информацию, особенно «порочащих» авторитет отдельных депутатов и Верховной Рады в целом.
Подобные элементарные правила профессиональной деятельности сотрудников СМИ, как известно, могут и должны контролироваться только работодателем, а их нарушение при негативных последствиях наказывается судом. И уж что-что, а суды в этом отношении с работой справляются... При чем же здесь пресс-служба ВР? А при том, что на основании нарушения этих и многих других правил журналистам по новому положению грозит лишение аккредитации. Например, никаких гарантий от «вылета» из ВР не имеет даже «привилегированный» корреспондент, если в силу проблем с изданием он в течение нескольких месяцев не имеет возможности печататься и «объективно освещать» работу ВР или если он меняет место работы, а тем более временно безработный. А уж кому-кому как не пресс-службе знать, что подобное отлучение от источника информации для журналиста подобно деквалификации. Наконец, самой аккредитационной карточке положением предписан статус, более высокий, чем статус, например, паспорта: при его утере или хищении обладатель может получить только более низкий уровень доступа в законодательный орган.
Интересной в отношении проекта нового положения об аккредитации оказалась позиция членов Комитета по вопросам свободы слова и информации, которые в последнюю неделю 2-й сессии якобы должны были рассмотреть данный документ и откорректировать его. Большинство этих политиков, от которых столько приходится слышать о зажиме свободы слова президентскими и правительственными структурами, соглашались с наличием в документе и дискриминации, и даже поползновений к цензуре, однако журналистам просто советовали самостоятельно обращаться к пакету соответствующих законов — об информации, об освещении деятельности госорганов и т.д. — в случае нарушения их прав пресс-службой на практике. Депутаты напоминали, что по законодательству аккредитация предоставляется по чисто «заявочному» принципу, хотя правила ее и устанавливаются пресс-службами соответствующих органов. Разумеется, в законодательстве нет и слова о возможности оценки пресс-службами степени «объективности» освещения деятельности госорганов, не говоря уж о периодичности посещений или частоте публикаций. Советы господ законодателей, вероятно, могут еще пригодиться отдельным жертвам, но спрашивается, зачем доводить дело до жертв?
В связи с такой пассивной позицией парламентского комитета по свободе слова возникает вопрос: кому, собственно, выгодно, чтобы в самом начале 3-й сессии или чуть позднее судебные инстанции были завалены исками к пресс-службе ВР на предмет отказа в аккредитации. Кому выгодно, чтобы полосы самых разных изданий и эфир наполнились издевательствами над парламентом еще и на этот предмет? Неужели в конце концов не понятно, что самый необъективный подход к работе парламента обеспечивают как раз те лица, которые вообще никогда не появляются в стенах этого здания и ни в какой аккредитации не нуждаются априори?
Если же и такой подтекст исключается, а пресс-служба вкупе с комитетом надеются, что и так доведенная до ручки пресса «проглотит» еще и этот подарочек от отцов-демократов, то что сам по себе означает ограниченный доступ к процессу законотворчества? Ведь не случайно же о позабытой даже Президентом и правительством теме — ограничении радиотрансляции сессии — вдруг заговорил вице-спикер В.Медведчук, ссылаясь на излишний популизм депутатов, мешающий плодить законы? А другой вице-спикер, А.Мартынюк, чуть ранее обрушился на коллегу из парламентской газеты «Голос Украины» с напоминанием о том, кто ее финансирует, — только за то, что журналистка процитировала самого А.Ткаченко: «Мы сами принимали регламент, мы сами будем его и нарушать». После такого отношения парламентских властей даже не к журналистам, а к самой что ни на есть достоверной информации, звучащей в ВР, коллеги-журналисты могут не сомневаться в тенденции, наметившейся в проекте положения об аккредитации.
Между прочим, поскольку цитаты из А.Ткаченко служат в последнее время чуть ли не средством повышения читабельности некоторых изданий, а сам спикер явно не в силах проконтролировать собственную речь, дабы придать ей полагающуюся респектабельность, можно было бы только этой причиной и объяснить происки пресс-службы против СМИ. Увы, этого явно недостаточно.
Есть основания полагать, что упрятывание парламента в информационную тень имеет более серьезные причины. Последние парламентские выборы привели в ВР депутатов-бизнесменов, которые в силу объективных обстоятельств сменили «крышу» президентскую и правительственную — на парламентскую и теперь превратили законодательный орган в своеобразную биржу, где торгуют законами. С точки зрения демократии это отнюдь не плохо, а даже хорошо, поскольку торг, как и любая форма переговоров, — единственный возможный процесс сбалансирования различных общественных интересов, и все парламенты мира работают по этому принципу. Другое дело, что в парламентах мира процесс еще и жестко регламентирован, чего, увы, особенно при нынешнем руководстве, совершенно не наблюдается. Но и это не самое важное. Единственным механизмом против злоупотребления торгами на законодательной бирже был и остается контроль со стороны СМИ, но отнюдь не со стороны пресс-службы. Кстати, с помощью прессы о поведении в парламенте своих фракций, как правило, узнают и сами партии, приведшие свою верхушку в ВР. Отрезать этот коммуникационный канал — значит превратить еще и парламент, как ранее это было сделано в администрации Президента и Кабмине, в элитный клуб, страшно далекий от общества.
Но если попытки тенизации всех, включая парламент, госструктур в наших условиях являются неизбежными и могут считаться не совсем осознанными, то в условиях, когда по милости Президента народ готовится обсуждать вопрос о депутатской неприкосновенности, то есть фактически вынести парламенту вотум недоверия, — акция по «закрытию» парламента в информационную тень выглядит уже чуть ли не провокацией. И ссылки на жесткие условия аккредитации в других парламентах мира, особенно США, здесь неуместны: в США уровень демократии позволяет без особых проблем судить президента и транслировать каждую деталь этого процесса по всем мировым каналам...
И еще — о привилегиях. Украинской журналистской среде именно этого раскола и именно перед президентскими выборами как раз не доставало. Понятно, что если в защиту Президента Кучмы, как показала практика, даже у самых невзыскательных «акул пера» голос не поднимается, — то хотя бы окончательно перессорить и без того прошедших через прессовые войны политических журналистов вполне можно. Можно и наоборот — сделать так, чтобы потом было кого громогласно защищать и на ком зарабатывать очки. Можно и для спикера Ткаченко попытаться «завоевать» восторженные отклики прессы, хотя минувшие месяцы его правления подобных результатов не дали — разве что вымученные репортажи о визитах и выступлениях. Зря все эти затеи. Ни подкупленная привилегиями, ни униженная подавлением пресса в Украине никому дивидендов еще не принесла. И не принесет. Лучше просто работать лучше.
КОММЕНТАРИЙ
Заместитель руководителя пресс-службы Верховной Рады Александр Колинько по просьбе корреспондента «Дня» Татьяны ШУЛЬГАЧ прокомментировал некоторые положения проекта об аккредитации. Что, например, пресс-служба вкладывает в понятие «объективность» (аккредитованные сотрудники СМИ обязаны объективно и систематически освещать деятельность Верховной Рады, ориентируясь на тесное сотрудничество с нею исполнительной и судебной ветвей власти): «Это пока что проект, и в нем есть ряд глупостей. Я тоже считаю, что нельзя объективно писать, ориентируясь на чье-то понимание. Поэтому этот пункт уже вычеркнут. Пресс-служба сейчас дорабатывает проект, учитывая и пожелания журналистов. Другие несколько жесткие нормы будут содействовать тому, чтобы несведущие журналисты не путали серьезных вещей. Имеется в виду пункт: «не распространять слухи под видом достоверной информации». (Но не волнуйтесь, можно будет писать, ссылаясь на «достоверные источники», «официальных наблюдателей» и тому подобное — это пресс-служба ВР не относит к пункту о «распространении слухов».) Господин Колинько также пообещал, что журналисты с аккредитацией «на предъявителя» не будут чувствовать себя «второсортными» в парламенте: у них так же, как и у обладателей карточки «парламентский корреспондент», будет доступ и к стенограммам, и к законопроектам, и к другой документации. Но все-таки «парламентским корреспондентам» это право будет предоставляться в первую очередь. Вообще, новое положение, по мнению господина Колинько, усложнит работу пресс-службе ВР, но журналистам поможет.
