Мизерные шансы «васильковой революции»

Считанные дни остались до выборов в Беларуси. И хотя мало кто из наблюдателей допускает возможность поражения действующего президента Александра Лукашенко, и еще меньшее количество верят в революционное развитие событий, но от этого внимание к выборам в соседней стране не уменьшается. Даже самые убежденные пессимисты надеются на то, что «последняя диктатура Европы» (как часто называют Беларусь на Западе) все-таки сдаст свои позиции. Повторит ли Минск революционный путь Киева и Тбилиси? А если нет — какой будет Беларусь при Лукашенко-3? Об этом рассказывает в интервью «Дню» заместитель главного редактора независимой «БелГазеты» Виктор МАРТЫНОВИЧ.

— Какие настроения накануне выборов доминируют в белорусском обществе?

— В связи с предстоящими выборами состояние белорусского общества можно описать словом — страх. Большинство людей боятся выходить на митинги, опасаясь быть наказанными штрафом или арестом. В качестве лакмусовой бумажки мы можем рассмотреть то, что произошло 2 марта на встрече с избирателями единого кандидата — Александра Милинкевича. Тогда предполагалось его широкое общение с народом; предполагалось, что на митинги придут тысячи людей. И все предпосылки для этого были. Население было информировано через интернет, независимые газеты. 20—30 тысяч человек должны были придти. А пришло реально две тысячи. Насколько я понимаю, все те, кто был заинтересован услышать Милинкевича, следили за новостями в интернете. В результате народу просто не дали собраться, поскольку центр города был оцеплен. И того числа людей, которые собрались вокруг оцепления, не хватило, чтобы его прорвать. То же самое может произойти 19 марта. Боязнь людей выйти на улицу может оказаться выше желания сказать власти: «Хватит!».

— В какой степени чувство страха является распространенным? Возможно, избиратели просто не видят реальной альтернативы власти, чувствуют себя обеспеченными, а поэтому не готовы к переменам?

— Насколько я понимаю, украинцы, грузины не выходили на улицы для того, чтобы добиться повышения зарплаты. Милинкевич, единый кандидат, сказал, что, выходя на площадь 19 марта, люди не будут говорить: дайте нам еды. Они будут отстаивать право на свободу. В Киеве люди выходили на Майдан не для того, чтобы получить больше денег, а потому, что почувствовали себя обманутыми. Действительно, в Беларуси существует стабильность в социально-экономическом плане. Голодающих в стране нет. Есть пенсии, которые выплачиваются своевременно, студентов, которые не слишком маленькие... Но все это происходит на фоне такого политического зажима и такой атмосферы, которую можно, в принципе, терпеть год, полтора, но ожидания к переменам все равно сохраняются.

— Какие сценарии развития событий возможны после выборов в Беларуси?

— Очень сложно прогнозировать. Все динамично меняется, но многое будет зависеть от двух факторов. Во-первых, от намерения властей не допустить революции (насколько далеко наша власть пойдет в этом желании), и во-вторых — от того, сколько людей не побоится выйти на улицы. Если все пойдет по тому сценарию, который известен мне, — ничего не будет: выйдут 5—10 тысяч человек, которые не смогут проявить свой протест никак, поскольку центр Минска будет оцеплен. Оцепление будет начинаться не от Дворца республики, а от вокзала. Но есть вероятность того, что власть слиберальничает и повторит 2004 год, когда после референдума все было пущено на самотек. Очень быстро, стихийно образовалась стотысячная толпа, которая безнаказанно гуляла по центру города, не зная, что дальше делать. У них не было никакого плана в силу того, что они не знали, что будет.

— А сейчас оппозиция имеет план и знает, что делать, когда будет такое стечение людей?

— На этот раз оппозицию критиковать не за что. Насколько я знаю, они в своей стратегии предусматривают все варианты.

— Можно ли делать смелое предположение о возможности в Беларуси «васильковой революции»?

— Мне кажется, что это возможно. Исключить такой сценарий нельзя. Мизерный шанс того, что 20 марта мы проснемся в другой стране, действительно существует.

— Использует ли оппозиция все возможности для достижения победы на выборах? В чем ее главные просчеты?

— У нас несколько оппозиционных кандидатов. Если был бы единый кандидат, то можно было бы говорить о каких-то его ошибках, которых довольно мало. Что касается тактики Милинкевича — она безупречна. Милинкевич начал реализовывать сценарий победы на выборах задолго до самих выборов.

Он начал встречаться с населением, начал реализовывать сценарий встреч «от двери к двери» еще осенью 2005 года, когда о выборах, в принципе, никто не говорил. В результате его подход заставил власти перенести выборы с июля на март. Это был первый случай перехвата оппозицией инициативы у белорусской власти.

— Тем не менее у единого кандидата, даже учитывая голоса, которые получат оба других кандидата, мало шансов, чтобы состоялся второй тур?

— Пожалуй, это не совсем так. По последним социологическим замерам, о которых мне известно, у Лукашенко был шанс выиграть в первом туре. Сделанные после этого замеры в марте 2006 года свидетельствуют о том, что ни у одного кандидата нет шансов выиграть в первом туре. Эти данные свидетельствуют о том, что Милинкевич вместе с другим кандидатом Козулиным набирают более 50%. Поэтому Лукашенко не побеждает в первом туре.

Но, чтобы состоялся второй тур, его должен кто-то объявить. А мне трудно представить, что это сделает нынешнее руководство ЦИКа. Если еще в 2001 году представитель ЦИК мог делать замечания власти, а именно представителям социологических пропрезидентских институтов, которые публиковали какие-то рейтинги Лукашенко, то сейчас ничего подобного невозможно. Я не представляю варианта, когда наш ЦИК объявляет второй тур. Разве что произойдет революция.

— Как вы оцениваете угрозы Запада ввести санкции в отношении Беларуси? Являются ли они эффективным инструментом влияния на белорусское руководство? Какой могла бы быть политика международного сообщества, чтобы наказание власти не отразилось на всем обществе?

— Позиция США довольно однозначная. Они не имеют в Беларуси особых интересов и поэтому позволяют себе быть довольно последовательными в нашем отношении. Позиция ЕС с 1994 года постоянно корректируется с оглядкой на то, что с режимом в любом случае придется строить торгово-экономические отношения. Поэтому я опасаюсь, что есть какая-то доля вероятности того, что выводы международных наблюдателей, в том числе из ОБСЕ, будут гораздо мягче, чем того заслуживают эти выборы.

Какой должна быть политика ЕС в отношении Беларуси? Если исходить из всего комплекса интересов ЕС, включая торгово-экономические, то стратегия Брюсселя не является идеальной. Если исходить из интересов демократии, прав человека и свободы слова, то практику «кнута и пряника» следует корректировать. Возможно, отдавая преимущество «кнуту»...

— Какой вы видите Беларусь в случае очередной победы Лукашенко?

— Будет очень печальная картина. Будет страна победившей стабильности, страна, которая будет напоминать «искусственный слепок» Советского Союза 1980-х годов.

— Как вы полагаете, не может ли белорусский путь, который базируется на командно-административной системе, оказаться в итоге более успешным, чем демократический подход, избранный Украиной или Грузией? Речь, конечно, идет об экономических достижениях, но никак не о политических...

— В какой-то степени это возможно. Не привлекая западных инвестиций, не вкладывая денег в модернизацию производства, Лукашенко каким-то образом добился роста экономики. Пусть он не составляет 10%, как об этом говорит статистика, но определенный рост ВВП имеет место, как и рост благосостояния населения. Но независимые кандидаты обещают более динамичный рост благосостояния. Если бы страна открылась навстречу западным инвестициям, если бы страна начала строить отношения с Россией надлежащим образом, то экономические успехи были бы более значительными, чем при реализации административно-командного сценария, который реализует Лукашенко.