Несколько слов в оправдание февраля

Никто, видимо, не будет возражать, что февраль — пасынок в круговерти сезонов. Месяц, от которого стремятся избавиться. Разговоры преимущественно — о до смерти надоевшей зиме. Месяц-недомерок, в котором даже непонятно сколько дней. Слякоть перемешана с морозами, грипп — с воспоминаниями о новогоднем похмелье. Ничего хорошего нельзя сказать ни о погоде, ни о планах на следующий год. Все напрасно. Все утомлены и раздражены. Ну что тут еще скажешь?

Город, страна и год здесь не важны. Во время одного кинофестиваля у меня выдался свободный день, и я выбрался с друзьями за город, в старинное поместье-музей.

Это был огромный регулярный парк на галльский манер, с расчерченными под линейку аллеями, со статуями в нишах, образованных из ветвей, с причудливо подстриженными кустами и замерзшим озером в глубине. Даже снег здесь лежал соответственно — аккуратным тонким слоем. Через равные промежутки по бокам аллеи, по которой мы шли, в идеально круглых ответвлениях встречались небольшие безводные фонтаны с мраморными скамьями по кругу.

В это время, в эту пору парк был почти пуст. Пустой и оглушительно тихий. Приблизился вечер.

И вот, неизвестно из каких низин и закоулков, в парк стал просачиваться туман. Сначала стелился низом, легкой дымкой ложился на дорожки. Потом — все гуще, быстрее, и все вокруг изменилось за считанные минуты.

Растворился парк, растаял кокетливый дворец, замыкающий аллеи. Выбеленной земле словно стало не хватать плоского пространства под нашими ногами, и она начала тайком, мириадами незримых тропинок пробираться к небу.

Стволы деревьев превратились в едва заметные, оторванные от грунта штрихи, между которыми призрачными одиночными мазками медленно двигались такие же, как мы, заблудившиеся путники. На месте озера образовалась зияющая снежная пустота… И с той стороны, над всем этим, во всем этом раздался звон. Размеренный, неспешный, основательный, этот звук был здесь всегда, струился океанской волной в море привидений. Очень рациональное, уравновешенное место стало вдруг землей без времени и ориентиров, без страстей, надежд и отчаяния… Я понимал, что ничего поймать не удастся, но раз за разом нажимал спуск на фотоаппарате.

И там, где должен был находиться безвозвратно исчезнувший дворец, из белых сумерек прямо передо мной соткался высокий белый призрак. По-видимому, дух-охранник этого места или статуя, которая начала двигаться, — здесь и сейчас все возможно…

Затаив дыхание, я подошел поближе, открыл объектив…

Сне-го-вик.

Абсолютно конкретный и довольно мастерски слепленный.

Но ведь и звон, и туман!..

Одно слово — февраль.

Конечно, вернувшись домой, я эту фотопленку даже не нашел, как будто ее никогда и не было.