«Нотная грамота»

— Вы недавно вернулись из Ирака, имели возможность ознакомиться с положением дел на месте. Как повлияет, на Ваш взгляд, арест Саддама Хусейна на процесс политического и правового урегулирования ситуации в послевоенной стране?

— Я думаю, что это событие должно ослабить напряженность в среднесрочной и даже в краткосрочной перспективе. Оно должно оптимизировать стабильность, общую ситуацию безопасности в Ираке. Организаторы терактов в этой стране, возможно, подсознательно надеялись на возвращение к власти режима Саддама Хусейна. К тому же, не было известно, действительно ли он руководит теми террористическими акциями, которые совершаются на регулярной основе в Ираке. Пребывание диктатора на свободе было реальным фактором опасности. Поэтому считаю, что задержание Саддама Хусейна должно стать тем событием, которое будет содействовать позитивной динамике с точки зрения утверждения стабильности в Ираке.

— Во время встреч в Ираке Вы также поднимали вопрос об участии украинских компаний в восстановлении страны. Когда все же можно ожидать первых контрактов?

— Существует несколько уровней финансирования восстановления Ирака. Первый, непосредственный уровень — это те суммы, которые выделяет правительство Соединенных Штатов Америки на восстановление инфраструктуры, на решение вопроса укрепления безопасности, на систему образования. При подписании контракта в каждой из этих сфер преимущество будет отдаваться тем государствам, которые являются участниками процесса стабилизации в Ираке. То есть благодаря нашему миротворческому присутствию в послевоенной стране мы имеем реальную возможность принять участие в восстановлении Ирака. Если бы нас там не было, то такой вопрос не поднимался бы вообще. На первом уровне в основном главными подрядчиками будут американские компании. Это по закону Соединенных Штатов, и это вполне естественно, поскольку они выдают деньги из своего бюджета. Мы с самого начала ставили себе задачу получить субконтракты, чтобы участвовать в крупных проектах. Все это будет вводиться в соответствии с американскими и международными стандартами. Имею в виду объявление тендеров, для участия в которых нужно отвечать нормативам, существующим на международном уровне. Нужно иметь возможность продемонстрировать, что у тебя есть соответствующий опыт в подобных делах. Также необходимо представить свой бизнес-проект в рамках того, что предусмотрено более общей программой. К тому же, компаниям придется конкурировать как по цене, так и по надежности. Хотя их и немного, но у нас есть компании, способные работать в Ираке на соответствующем уровне. Представители некоторых из них сопровождали меня во время визита — именно те, кто способен и может, у кого есть уже достаточно ресурсов, есть опыт, в том числе международный, чтобы не просто находиться в Ираке, а иметь возможность получить реальные контракты и реально сотрудничать.

Впрочем, на сегодняшний день самое большое препятствие — это ситуация с безопасностью в самом Багдаде и на большинстве территории Ирака. Возвращаясь к первому вопросу об аресте Саддама Хусейна, хотел бы сказать, что, конечно, мы рассчитываем на то, что ситуация существенно улучшится и мы сможем в этих условиях с достаточно приемлемым уровнем риска отправлять гражданских специалистов в Ирак. И эти люди будут знать, каков уровень риска и будут решать, приемлем ли он для них. Пока что этот баланс не достигнут. Отправлять людей при наличии неприемлемого уровня опасности никто не будет — ни украинское правительство, ни украинские компании. Сами люди на это не согласятся.

Второй уровень сотрудничества с Ираком — не просто американские расходы, а собственно кредитные ресурсы. На первом этапе речь может идти о международных мировых финансовых организациях, таких как Всемирный банк, коммерческие банки, их возможный консорциум. Потребности Ирака огромны, их просто невозможно игнорировать. Задача МИД — содействовать и пониманию рисков, и пониманию возможностей, и пониманию того, что нужно сделать, чтобы соответствовать определенным стандартам, и помогать тем, кто способен, имеет инфраструктуру, политическую волю, наконец, выдержку для того, чтобы побеждать сегодня и присутствовать на иракском рынке надолго.

— В свое время решение по отправке украинского военного контингента в Ирак вызвало острое противостояние и неоднозначную оценку не только со стороны оппозиционных политических сил, но и среди некоторых провластных. Прошло уже определенное время. Ваша оценка: было ли это решение оправданным?

— Я думаю, мы всегда должны оценивать и степень риска, и степень нашего национального интереса, который не измеряется чисто материальными показателями. Когда в Ираке был свергнут режим и стало понятно, что нужно реально заниматься стабилизацией и восстановлением не только в материальном смысле, а именно восстановлением безопасности и стабильности, то эта задача могла быть решена только силами международного сообщества, силами действительно широкой коалиции. Быть потребителем безопасности можно, но тогда с твоей страной не будут считаться вообще, ты становишься только объектом чужих расчетов, становишься территорией, перестаешь быть реальным игроком, субъектом международных отношений, становишься просто фикцией. В этом контексте наше участие в миротворческих операциях в современном мире является наиболее мощным сигналом нашим партнерам (где бы они ни были — на Востоке или на Западе): у нас есть потенциал, мы способны его использовать, мы можем быть вместе с теми, кто обладает также огромным потенциалом, у нас есть достаточно ресурсов, чтобы быть рядом с теми, кого мы считаем друзьями. Все это мы продемонстрировали в очень сложный период. Мы сумели доказать и американцам, и британцам, и полякам — всем тем, кто повседневно сталкивается с проблемами в Ираке, что наш контингент высокопрофессиональный, что он способен выполнять не только военные, но и более широкие задачи, что мы хорошо подготовлены, что мы можем предвидеть опасные ситуации. Наша военная разведка предотвратила в Ираке очень много подобных, угрожающих безопасности ситуаций. С нами считаются и нас уважают: я встречался с временными региональными властями, которые искренне и очень высоко оценивали наших миротворцев. В зоне нашей ответственности царит собранность, внимательное отношение к ситуации. Именно поэтому, я убежден, в украинском секторе ответственности провинции Васит наименьшее количество опасных, угрожающих проявлений.

— Какие шаги, по Вашему мнению, должна предпринять Украина, чтобы перспектива перехода на более высокий формат отношений с НАТО — План действий по членству — выглядела более реалистичной во время Стамбульского саммита?

— Думаю, мы и так уже делаем довольно много. Результаты недавних заседаний Комиссии Украина — НАТО на уровне министров иностранных дел и министров обороны показали, что есть конкретное видение цели и готовность ее воплощать. Нам нужно просто выполнять уже существующие планы. Нам нужно быть последовательными, нельзя отказываться из-за каких-то конъюнктурных соображений от того, что мы сами для себя запланировали, и от того, что мы сегодня осуществляем, и не только в военной сфере, но и в других. Тогда, я полагаю, мы сможем сдвинуться или перейти к другому статусу отношений с НАТО. Я бы сказал, что для нашей евроатлантической, европейской перспективы тот факт, что мы присутствуем в Косово, что мы проявили мужество и дальновидность, когда решили принять участие в стабилизационных силах в Ираке, сыграл свою чрезвычайно положительную роль. Он стал своеобразным сигналом, что мы — реальный партнер, что мы не просто можем декларировать готовность быть рядом. Возможно, кому-то покажется это решение не таким сложным, но взять на себя ответственность за безопасность и стабильность целой провинции Ирака (одной из пятнадцати в этой стране) может далеко не каждая страна.

— Прогнозируемый рост антинатовских настроений в ходе предвыборной президентской кампании в Украине может затормозить интеграцию с Альянсом? Как, кстати, и качество президентской кампании?

— Я считаю, что в рамках президентских, парламентских выборов или какой-либо политической дискуссии вообще нужно отделять долгосрочные национальные интересы и общую внешнеполитическую ориентацию нашего государства от тактических соображений, которыми всегда будут руководствоваться те или иные политические силы в своем стремлении получить наибольшее количество голосов избирателей. Тактические, иногда абсолютно нелогичные шаги в ходе избирательного процесса наблюдаются и в Европе, и в Соединенных Штатах. Однако очень редко радикальные лозунги потом реализуются теми, кто приходит к власти. Власть всегда требует высокого уровня ответственности. Любая политическая сила, которая ответственно относится к будущему Украины, не может отрицать ее европейского выбора. Если хоть немного задуматься над нашей историей, если хоть минимум внимания уделить реалиям сегодняшнего дня во всем мире, где глобальные процессы определяют судьбу не только государства, но и каждой личности, то поймем, что у нас просто нет другой альтернативы. Это не означает, что мы должны слепо, как говорится, разрывая на себе рубашку, ломиться в двери, если они не открываются. Мы должны искать наши интересы там, где есть реальная возможность их продвижения, где будет отдача. Но ориентир уже определен — и Президентом Украины, и Верховной Радой. С этим согласны все, кто думает о будущем, с этим согласна молодежь Украины. Молодые люди однозначно видят себя в Европе. Они знают, что от качества жизни (в материальном и духовном смысле) зависит в конечном итоге то, насколько они смогут состояться как личности. Мы знаем, где качество жизни не просто лучше, а где оно отвечает духу украинцев.

— Результаты выборов в Государственную думу показали определенный уровень общественного спроса и политической поддержки в России «дипломатии дамб». Чем, на Ваш взгляд, на это может ответить Украина? И вообще, возможен ли отход в отношениях с этим партнером от постоянной «игры от обороны»?

— Любое государство должно демонстрировать во внешней политике последовательность, уверенность в себе и убежденность в том, что твои действия соответствуют как твоим собственным интересам, так и интересам твоего соседа или партнера. Надо придерживаться определенной линии, доказывать аргументированно и профессионально партнеру свою точку зрения, апеллировать к разуму, а также к международному опыту и, если это нужно, — подчеркиваю, именно в такой последовательности — к международным институтам. К ним нужно апеллировать тогда, когда это действительно необходимо, а не просто потому, что тебе стало больно и ты еще не разобрался. В этих условиях, я думаю, мы всегда сможем отстоять свои интересы. Если же мы будем непоследовательными, будем рефлекторно реагировать на действия, которые действительно иногда трудно понять, то тем самым мы только покажем свою слабость, уязвимость, неспособность держать удар. Думаю, что мы продемонстрировали своим поведением как раз нашу последовательность.

— На каком этапе находится сейчас переговорный процесс по размежеванию Азово-Керченской акватории? Есть ли какое-то сближение в позициях сторон?

— Есть определенное сближение позиций. Но от определенного сближения до совпадения, по- видимому, нам еще нужно пройти значительный путь. Я не хочу повторять принципы, на которых мы стоим. Мы готовы искать такие сбалансированные решения, которые бы не вредили интересам нашего государства, а также соответствовали жизненным потребностям людей, живущих на обоих берегах Азовского моря или Керченского пролива. И хотя перед нами еще большое поле для работы, мы видим продвижение с обеих сторон. Не всегда оно публичное и оно таковым быть не может, поскольку компромиссы на митингах, как правило, не достигаются

— Ваша оценка перспективы ратификации соглашения по созданию Единого экономического пространства?

— Есть решение. Документ подписан. Соответственно, нужно документ выполнять, но в заложенных в нем же пределах. Наш подход с самого начала был очерчен — при любых условиях необходимо найти такую форму реализации идей Единого экономического пространства, где на первый план будет поставлено создание зоны свободной торговли, максимальное открытие рынков наших партнеров для украинских товаров. Дальше мы можем продвигаться к следующим этапам интеграции в зависимости от того, как будет работать этот первый. Но для нас принципиально важно выяснить и то, насколько далеко готовы пойти в этом плане наши партнеры.

— А мы можем пойти дальше зоны свободной торговли?

— Сначала нам нужно пройти первый этап. Надо посмотреть, насколько далеко мы можем продвинуться в этом для того, чтобы осознать, как быстро мы способны двигаться в дальнейшем. Напомню, что соглашение по ЕЭП — рамочное. Для его реализации надо еще заключить десятки конкретных соглашений. Этой работой занимаются специалисты-экономисты, но, разумеется, она не может быть вне внимания МИД.

— Вскоре завершается Год России в Украине. С какой Россией «прощаемся» в итоге? Какую Россию мы увидели?

— Мы с Россией не прощаемся. Узнали же мы ее такой, какова она есть. Это — наш непосредственный сосед. Это — страна огромных возможностей, где есть сильный интерес к Украине. Это — государство, которое может действительно оказать значительную поддержку в сложных ситуациях. Так, например, было в ситуации с зерном: именно Россия оказала нам быструю помощь. Но и нам, в то же время, нужно продолжать изучать Россию. Эту страну не нужно бояться. С ней нужно иметь такие отношения, чтобы понимать друг друга и быть настоящими друзьями. Мы должны строить эти отношения не на основах подчиненности, а исходя из тех соображений, что жить нам — вместе. С границей, но не со стеной. Россия — это та страна, которой будем интересоваться не только мы, но и наши дети и внуки. Нужно сделать все, чтобы этот интерес был со знаком плюс.

— Вы говорили о последовательности как главном правиле внешней политики государства. По Вашему мнению, существуют ли сейчас в Украине внутриполитические предпосылки для реализации этого правила? Вы, как профессионал, знакомы с опытом функционирования одной из наиболее мощных внешнеполитических машин мира — Госдепартамента США. Ваш комментарий по реализации последнего Указа Президента — «О мерах по повышению эффективности внешнеполитической деятельности государства»?

— Указ подписан, его надо выполнять. Другое дело, что в рамках мер по усовершенствованию внешнеполитической деятельности у МИД всегда остается возможность, право и обязанность вносить собственные предложения на рассмотрение Президента.