Оборванная надежда

Зачастую фотография (особенно — талантливая) слов не требует. Более того, она бывает выразительнее, красноречивее и точнее их. Потому и фото Юрия Вернигоры «Аленка» мы представили на выставке «Дня», которая проходила на минувшей неделе в Украинском доме, без пояснений. Эта юная девушка, ставшая воплощением борьбы жестокого недуга и любви к жизни, обаяния и доброты, несмотря на боль, и так никого не оставила равнодушным (жюри присудило Юрию один из поощрительных призов, зрители же поставили на второе место в определении своих симпатий). И все же именно по поводу этой работы задавалось наибольше число вопросов: какова история фото?

Мы рискнули ее рассказать со слов автора снимка, негатив которого долгое время хранился в мастерской фотографа. И быть может, так бы и не увидел свет, если бы не наш фотоконкурс. Это фото восемнадцатилетней Вики Ткаленко Юрий Вернигора сделал в Институте онкологии по просьбе ее матери. Она и рассказала Юрию историю дочери.

У девушки обнаружили опухоль на руке. В Симферополе, где проживала Вика, врачи не смогли помочь. Тогда мать повезла дочь к московскому профессору. Но операция, которую сделал ученик тамошнего светила, только ухудшила ситуацию. Мать девушки направилась во Францию, где живет Викина сестра. «Возможно, там, — думала она, — смогли бы помочь...» Наверное, помогли бы, но за деньги, которых не было... Поэтому ни с чем направились с Викой в Институт онкологии, который в столице. Куда и пришел Юрий Вернигор фотографировать Вику. На то время ей уже ампутировали руку, потому что, говорили врачи, альтернатив не было...

Юрий Вернигор сделал несколько снимков. Впоследствии отдал Вике все фотоотпечатки, кроме одного, который спустя некоторое время попал на фотоконкурс «Дня». «Когда фотографировал Вику, сразу же возникла ассоциация с картиной Виктора Васнецова — «Аленушка», рассказывает автор. — Поэтому и назвал эту фотоработу «Аленка».

Вика еще некоторое время провела в больнице. Там, по рассказу Вернигора, девушка не отчаивалась. Ее поддерживал Михаил, шестнадцатилетний парень, который оказался в Институте онкологии в связи с саркомой ноги. Они с Викой познакомились, и с того времени ходили повсюду вместе. Говорили между собой, что у них на двоих «три руки и три ноги». Мечтали, когда выйдут из больницы, купят протезы и обязательно обвенчаются. «Такие у них были первые светлые чувства...» — продолжает Юрий Вернигор. Выписались из больницы почти одновременно. Вика и Михаил вернулись каждый к себе домой. Переписывались. Однако скоро Вики не стало. Вскоре хоронили и Михаила...

Каждый час от рака умирают десять украинцев. Еще двадцати сообщают о том, что у них злокачественная опухоль. Если интерпретировать эти данные в официальную статистику, то ежегодно от онкологических заболеваний в Украине умирает около 100 тысяч человек. Из них треть — трудоспособного возраста. По расчетам специалистов, к 2020-му диагноз «злокачественное новообразование» будут ставить 200 тысячам украинцев в год. Что говорить, уже сейчас, только по данным канцреестра, с «онкологией» живет каждая шестая женщина и каждый четвертый мужчина.

В 85% случаев рак вызывают факторы окружающей среды. В то же время, за последние 30 лет загазованность магистралей возросла в 2,5—4 раза. Две трети украинцев пьют днепровскую воду, загрязненную солями тяжелых металлов и гербицидами. Как утверждают ученые, ее хлорирование только способствует образованию канцерогенных и мутагенных примесей. Выращенные на загрязненных территориях овощи и фрукты, обильно «вскормленные» азотистыми удобрениями, также вносят свою лепту в рост онкозаболеваний. Не говоря уже о радиации, которая вызвала вспышку рака щитовидной железы.

На этом фоне не вызывает удивления тот факт, что «Онкология» — одна из наиболее масштабных в финансовом плане программ здравоохранения. На приобретение медикаментов в прошлом году было выделено 105 млн. грн., а на оборудование — 9 миллионов. В следующем году расходы планируют увеличить еще. Но в любом случае, по оценкам Минздрава, чтобы удовлетворить потребности сферы, необходимо ни много ни мало — 300 миллионов гривен. Если же учесть среднюю стоимость лечения онкобольного, его диагностику и реабилитацию (15 тыс. грн., а онкогематологических больных — 60 тыс. грн.) — необходимо 3 млрд. гривен в год. Другими словами — половину бюджета здравоохранения. Посему в 2003 м даже при100-процентном финансировании «Онкологии» украинцы из своего кармана заплатили в четыре раза больше, чем государство.

Впрочем, дело не только в деньгах — не секрет, что лечить за свой счет больных раком не в состоянии ни одна, даже самая богатая, страна в мире. Проблема в том, что в Украине не спешат идти к врачу, а последние вдобавок (особенно в сельской местности) еще и не всегда могут отличить «раковые» симптомы от обычного недомогания. В Германии, например, считается нормой раз в три года тщательно обследовать пищеварительную систему, легкие — каждый год. У нас же, как сказал ранее «Дню» хирург-онколог Евгений Браун, на диагностику идут в лучшем случае раз в пять лет. Не дай Бог рак — тут же бросаются к народным целителям. Тем временем момент, когда еще можно помочь, упускается... Кроме того, в Украине существуют проблемы, так сказать, организационного характера. На фоне столь плачевной статистики до сих пор отсутствуют стандарты лечения онкологических больных. На тех же парламентских слушаниях заведующий кафедрой онкологии Национального медицинского университета им. А. А. Богомольца, доктор медицинских наук Игорь Щепотин подчеркнул, что когда речь заходит о госзакупках препаратов для бесплатного лечения, соотношение «цена—качество» зачастую во внимание не принимается. Немало нареканий звучало и по поводу решений о тендерных закупках медикаментов. Более того, лишь 30% раковых больных получают в Украине специализированную помощь. А оборудование, в чем признается министр здравоохранения Андрей Пидаев, устарело настолько, что становится опасным для здоровья как пациентов, так и медицинского персонала.