Памфил Юркевич — Алексей Гиляров — Дмитрий Чижевский:

Отношения украинцев и русских на протяжении веков были непростыми. Не раз возникали конфликты, но было и сотрудничество. В частности, в сфере высокой элитарной культуры. Не излишне напомнить, что после Переяславской рады немало украинских интеллектуалов оказалось в России, и работали они на поле русской культуры. В конце ХVІІ в. и в ХVІІІ в. значительная часть иерархов православной церкви в России были украинцами. К тому же это была самая образованная часть российского духовенства. Уже не говоря о том, что к середине ХVІІІ в. лучшей высшей школой государства Российского выступала украинская Киево-Могилянская академия, где училось немало русских, в т.ч. и известный русский ученый М.Ломоносов. Да и в ХІХ в. наблюдаем активное проникновение украинских интеллектуалов в российские столицы — Петербург и Москву. Ведь в этих столицах империи они имели лучшие возможности для своей реализации. В этом контексте понятным становится феномен Н.Гоголя, которого русские считают гордостью своей литературы. Но разве только в жилах этого русского классика текла украинская кровь? А Ф.Достоевский, А.Чехов... Список можно продолжить.

Конечно, в условиях Российской империи сотрудничество украинских и русских интеллектуалов не могло быть равноправным. Но оно было. И при этом приносило интересные плоды — как на поле русской, так и украинской культур. Даже на уровне культуры мировой! В этом плане интересным представляется сотрудничество между украинскими и русскими интеллектуалами в области философии. Хотя мыслители, о которых дальше будет идти речь, вероятно, не трактовали это как сотрудничество. Для них это была просто работа — философская и культурная.

ПАМФИЛ ЮРКЕВИЧ

В первой половине ХІХ в. в царской России наблюдалось определенное развитие профессионального философствования. Не вдаваясь в детали, отметим, что его центрами выступали духовные академии (среди них — Киевская духовная академия), а также университеты. Традиционно уровень преподавания в духовных академиях был выше, чем в университетах. Считалось, что будущие священнослужители перед тем, как приступить к изучению богословия, должны хорошо освоить философию. Еще со времен Фомы Аквинского утвердилась мысль, что философия — это служанка богословия, собственно, своеобразное вступление в богословские дисциплины. Что касается университетов, то хотя здесь и преподавалась философия, но сравнительно в ограниченном объеме.

Дело в том, что царизм не очень жаловал философию, считая ее рассадником свободомыслия. И когда в странах Западной и Центральной Европы в 1848—1849 гг. произошли революции (т.н. Весна народов), в России, чтобы не допустить «крамолу», начинается жесткая реакция. Не обошла она и философию. В 1850 г. в университетах были ликвидированы философские кафедры. Чтение философских дисциплин было сведено к минимуму. Да и то философские дисциплины читали профессора духовных академий.

Такой «запрет на философию» продолжался десять лет. В начале 60-х годов ХІХ в., когда в России начались либеральные реформы, это «запрет» был снят. Однако десятилетний перерыв серьезно разрушил традиции профессионального философствования в университетских центрах. Не хватало преподавательских кадров, некому было возглавлять философские кафедры.

Именно в таких условиях кафедру крупнейшего университета России, Московского, возглавил украинец Памфил Юркевич (1826—1874).

Родился П.Юркевич в семье священника на Полтавщине. Православная священническая среда (особенно в таких регионах, как Полтавщина и Киевщина) продолжала хранить украинские этнические традиции. Поэтому из этой среды вышел ряд деятелей украинской культуры того времени.

П.Юркевич проявил блестящие способности, сначала учась в Полтавской духовной семинарии, а затем с 1847 по 1851 гг. — в Киевской академии. Его оставляют работать в этом духовном заведении. С 1857 г. он преподает здесь историю философии и немецкий язык.

Судя по всему, П.Юркевич пользовался уважением и популярностью среди студентов. Он даже стал персонажем повести И.Нечуя-Левицкого «Хмари». Кстати, И.Нечуй-Левицкий получал духовное образование и слушал лекции П.Юркевича. Что касается произведения «Хмари», то это было одно из первых произведений в нашей литературе об украинской интеллигенции.

Период с 1851 по 1861 гг., когда П.Юркевич работал в Киевской академии, состоялось не только его становление как философа. Конец этого периода оказался для него наиболее плодотворным в философском плане. В 1859-1861 гг. им было опубликовано семь трудов — «Идея» (1859), «Сердце и его значение в жизни человека, согласно учению Слова Божьего» (1860), «Из науки о человеческом духе» (1860), «Материализм и задачи философии» (1860), «Мир с ближним как условие христианской общественной жизни» (1861), «По поводу статей богословского содержания, помещенных в Философском Лексиконе» (1861), «Доказательства бытия Божьего» (1861). По большей части, это были не чисто философские труды. В них прослеживались сильно выраженные богословские аспекты. В принципе это понятно. Ведь П.Юркевич получил богословское образование и работал в духовном учебном заведении.

В начале 1860 г. П.Юркевич ознакомился с опубликованной в журнале «Современник» статьей неизвестного автора «Антропологический принцип в философии», где отстаивались идеи примитивного материализма, распространенные в среде тогдашней русской «прогрессивной» интеллигенции. П.Юркевич решил вступить в полемику с автором статьи, подвергнув критике это мировоззрение. Результатом стал труд «Из науки о человеческом духе», опубликованный в «Трудах Киевской Духовной Академии». Здесь П.Юркевич затронул широкий круг вопросов — от метафизики и гносеологии до проблем этики.

Данная работа вызвала резкий ответ со стороны автора «Антропологического принципа в философии». Им оказался один из вождей тогдашней русской революционной демократии Н.Чернышевский. В статье «Полемичные красоты» он охарактеризовал П.Юркевича как «представителя семинаристской философии» и набросился на него с оскорблениями и бранью. При этом пренебрежительно отметил, что трудов Юркевича даже не читал.

П.Юркевич, со своей стороны, пытался спокойно продолжить полемику, опубликовав с этой целью работу «Материализм и задачи философии». Однако его оппоненты не собирались вести научную полемику. С тех пор личность Юркевича становится объектом нападок со стороны «прогрессивных» русских публицистов.

В 1861 г., когда в российские университеты царское правительство милостиво позволило вернуть философию, П.Юркевичу, как уже отмечалось, предложили возглавить философскую кафедру в Московском университете. В то время в России не нашлось человека, который бы мог на достаточно высоком уровне преподавать философские дисциплины. П.Юркевич читал здесь историю философии, логику, психологию, педагогику. С 1869 г. и до смерти исполнял обязанности декана историко-филологического факультета.

В Москве П.Юркевич оказался в странном положении. С одной стороны, его уважали в образованных кругах «второй столицы». Он выступал с публичными лекциями, которые проходили с не меньшим успехом, чем его лекции в университете. Восторженные воспоминания о нем оставил выдающийся русский историк В.Ключевский. Высоко ценил Юркевича «отец» русской религиозной философии В.Соловьев, который был его учеником и последователем.

С другой стороны, ни одно выступление Юркевича (то ли письменное, то ли устное) не обходилось без язвительных, иногда обидных комментариев со стороны представителей «прогрессивной» общественности. В этой кампании приняли участие известные представители русской интеллигенции — М.Салтыков-Щедрин, Д.Писарев и другие. Часто их критика носила личностный характер. П.Юркевича упрекали в том, что он преподавал в духовной академии, ставилось ему в вину украинское происхождение и тому подобное.

Конфликт между П.Юркевичем и «прогрессивной» общественностью в определенном смысле имел ментальную основу. Русская радикальная интеллигенция воспринимала П.Юркевича с его традиционалистско-религиозным подходом как инородный элемент, который нужно было «вытеснить». Со своей стороны, у П.Юркевича не было возможности достичь взаимопонимания с ними, поскольку он наивно полагал, что со своими оппонентами стоит вести конструктивную дискуссию.

Московский период не был для П.Юркевича плодотворным в творческом плане. За это время он опубликовал пять работ. Большинство из них имели педагогический характер. Лишь одна была философской. Это — «Разум по учению Платона и опыт по учению Канта» (1866). Правда, есть сведения о том, что в Москве П.Юркевич написал труд «Метафизика». Но его судьба для нас неизвестна.

Можно по-разному объяснять такую диспропорцию между киевским и московским периодами в творчестве П.Юркевича. Но едва ли не основной причиной все-таки было то, что мыслитель, оказавшись в Москве, постоянно встречался с неблагосклонным отношением к себе. Возможно, это было одной из причин его быстрой смерти. Умер он в относительно молодом возрасте (тогда ему было 47 лет).

Судьба философского литературного наследия П.Юркевича была непростой. С одной стороны, наблюдалась попытка замалчивать это имя, что было присуще русским радикальным интеллигентам, а также их последователям — большевикам. Поэтому в Советском Союзе имя Юркевича было практически неизвестно. Однако его ценили представители т.н. русской религиозной философии. Это касается упоминавшегося В.Соловьева, который заменил П.Юркевича на кафедре философии в Московском университете, также Н.Бердяева, М.Лосского, В.Зенковского, Г.Шпета. Последний вообще считал П.Юркевича едва ли не единственным настоящим философом в тогдашней России. Можно говорить о том, что он стоял у истоков русской религиозной философии, которая развилась в конце ХІХ — в начале ХХ вв.

Также П.Юркевич имел опосредствованное отношение к становлению Алексея Гилярова (1855—1938) как философа, который сыграл заметную роль в развитии профессиональной философии в Украине в конце ХІХ — в начале ХХ вв.

АЛЕКСЕЙ ГИЛЯРОВ

Родился А.Гиляров в Москве в семье известного публициста и философа М.Гилярова-Платонова. Здесь он окончил гимназию и классическое отделение историко-филологического факультета Московского университета. Стоит отметить, что годы учебы А.Гилярова пришлись на тот период, когда в Московском университете работал П.Юркевич. Правда, хронология показывает, что А.Гиляров не мог принадлежать к ученикам П.Юркевича. Однако не знать об этом философе он не мог. Ведь о П.Юркевиче много писали публицисты, а в Московском университете после его смерти (1874) помнили этого мыслителя. Наконец, ученик П.Юркевича В.Соловьев возглавил в этом университете кафедру философии.

Поэтому не удивительно, что между философскими взглядами П.Юркевича и А.Гилярова прослеживаются интересные параллели. Это и увлечение платонизмом, и «философия сердца», присущая обоим мыслителям.

По окончании университета А.Гиляров несколько месяцев преподавал в Рыбинской прогимназии. Впоследствии его взяли в Московский университет на кафедру философии для подготовки к профессорскому званию. Работал приват-доцентом Московского университета, читал курсы Платона и Аристотеля, лекции по эстетике. В 1887 г. занял кафедру философии Киевского университета. Защитил магистерскую (1888) и докторскую (1894) диссертации по философии. В университете преподавал историю философии, введение в философию, психологию, логику, педагогику, авторский курс «Светлая и радостная философия».

Слушатели А.Гилярова отмечали его высокий интеллектуальный вкус, утонченность, эстетическое совершенство мысли и слова, не догматичность и критичность. А.Гиляров прекрасно знал первоисточники по философии и этого же требовал от своих учеников.

Ученый постоянно повышал свою квалификацию. Часто бывал за рубежом, работая в библиотеках Берлина, Мюнхена, Парижа и Лондона. Общался с известным врачом Ж. Шарко. Кстати, у последнего стажировался З.Фрейд. У А.Гилярова, как и у З.Фрейда, наблюдалась заинтересованность гипнозом и психологией. Да и в учениях этих мыслителей было немало общих моментов.

События революции будто не внесли заметных изменений в жизнь мыслителя. Он и дальше продолжает интенсивно работать. Преподает в университете, остается профессором и после преобразования его в 1920 г. во Всеукраинский институт народного образования. А.Гиляров воспринимал социализм лишь в «ограниченной форме», отмечая как позитивный принцип «каждому — по труду». В то же время он считал, что социалистический строй «так же мало согласовывается с общим устройством мировой жизни, как и безусловное единоначалие. Не оправдывается этим укладом и неограниченный коммунистический строй, который полным отрицанием частной собственности противоречит присущей каждому существу обособленности». Понятно, новая власть не очень хорошо относилась к А.Гилярову, как и к другим «старым» интеллигентам. Показательно, что в первые годы советской власти простой рабочий получал намного большую зарплату, чем высококвалифицированный преподаватель. В материальном плане А.Гилярову после революции жилось очень трудно. Однако он не считался с этими трудностями и продолжал свои философские исследования.

С начала 20-х годов ученый налаживает связи с Всеукраинской академией наук (ВУАН). 9 марта 1922 г. был избран действительным академиком ВУАН по кафедре философии права. В конце этого же года выступил инициатором создания при этой кафедре «Семинара по обществоведению» с тремя отделениями — общей социальной философии, социальной психологии, социальной педагогики. Этот семинар объединил под руководством А.Гилярова молодых философов (среди них был В.Асмус — один из самых ярких философов «советских времен»).

В конце 20-х гг. А.Гилярова отнесли к «враждебным элементам». Однако, очевидно, из-за преклонного возраста его решили не трогать. Ученый остается «без дела» в академии, хотя и дальше продолжает настойчиво работать. Конечно, труды его не печатаются. К сожалению, и сегодня написанное А.Гиляровым в советский период остается в рукописях. Умер философ уже в преклонном возрасте и был похоронен на Байковом кладбище. Однако впоследствии это захоронение уничтожили.

Круг научных интересов ученого был чрезвычайно широким. В него входили философия, история философии, которую он отделял от основных философских дисциплин, психология, литературоведение, химия. Опираясь на исследования по античной философии, прежде всего платонизма, также исследования в разных сферах науки и культуры, А.Гиляров выработал собственное философское учение, которое он назвал «синехологическим спиритуализмом» (от греческого слова — связывающий). Центральная идея этого учения — идея всеобщего единства. В его учении вселенная предстает как одухотворенный организм, живая система, в которой каждый член существует для целого и целое для каждого члена. Соответственно, философ пытался системно исследовать вселенную.

Нельзя не заметить похожие моменты в учении А.Гилярова и «философией всеединства» В.Соловьева. Оба философа стремились объяснить единство космоса, слаженность его частей, рассматривали вселенную как живую систему, также общим для них был пантеистический подход к решению проблем соотношения материи и сознания. Общие моменты «синехологического спиритуализма» и «философии всеединства» далеко не случайны. И одно, и другое выросли на почве платонизма, который получил соответствующую интерпретацию в духовных «академических» заведениях России. К тому же учителем и предшественником как В.Соловьева, так и А.Гилярова (об этом уже говорилось) можно считать П.Юркевича. Однако «синехологический спиритуализм» свободен от мистицизма, присущего философии В.Соловьева.

В лице А.Гилярова стоит видеть представителя «философии сердца», продолжателя линии П.Юркевича. В частности, он писал: «... я хорошо знаю, что все самое лучшее в жизни дается сердцем, а не разумом, и что поэтому, когда отрицание истин науки наказывается лишь презрением со стороны небольшого количества ее поборников, за отбрасывание дорогих сердцу верований люди заставляют своих собратьев пить бокалы с ядом, заключают в тюрьмы, жгут на кострах».

А.Гиляров в Киевском университете создал блестящую школу философов и психологов. В их круг входили В.Асмус и Г.Якубанис, которые стали выдающимися исследователями истории античной философии, В.Зеньковский — один из представителей русской религиозной философии, педагог и психолог П.Блонский.

У каждого из них своя интересная судьба. В.Асмус оказался в Москве. Это был один из самых выдающихся «советских» историков философии. При чем его книги были свободны от идеологических реверансов и до сих пор не потеряли своего научного значения. Г.Якубанис после установления советской власти в Украине эмигрировал в Польшу, где преподавал классическую филологию и философию в Люблинском католическом университете. В.Зеньковский преподавал философию в Киевском университете, был министром вероисповеданий в правительстве П.Скоропадского, очутился на эмиграции, где и прославился как один из главных представителей русской религиозной философии. Что касается П.Блонского, то он стал одним из главных представителей «советской» педагогики и психологии 20—30-х гг.

Однако среди учеников А.Гилярова были и выдающиеся деятели украинской культуры. Немногие знают, что его лекции слушал И.Огиенко. Даже сохранились философские лекции А.Гилярова, законспектированные И.Огиенко. Продолжателем А.Гилярова также стал Дмитрий Чижевский (1894—1977) — выдающийся украинский философ и славист.

ДМИТРИЙ ЧИЖЕВСКИЙ

После себя Д.Чижевский оставил немало трудов по славяноведению. Часть из них посвящена истории философской мысли славянских народов. Ученый даже вынашивал идею создать историю славянской философии. Однако так и не реализовал ее. Он словно находился на пересечении трех культур — украинской, русской и немецкой. Проявлял интерес к культурам чешской и словацкой.

Д.Чижевский родился в 1894 г. в городе Александрия Херсонской губернии (ныне Кировоградская область Украины). Отец его, Иван Константинович, принадлежал к дворянам, имел высшее военное образование, служил в русской армии. Мать будущего ученого, Мария Дмитриевна Ершова, также имела высшее образование, закончила Петербургскую Академию искусств. По происхождению была русской. Родители уделяли большое внимание воспитанию и образованию детей. В семье, очевидно, господствовал русский язык. Хотя там с уважением относились к украинской культуре. В домашней библиотеке Чижевских находились украинские книги, в частности, нецензурованное издание «Кобзаря». Конечно, тогдашняя школа приобщала молодого Д.Чижевского к культуре русской. С аутентичной украинской культурой ему удалось ознакомиться в сельской местности. Ежегодно семья Чижевских проводила летние месяцы в своем небольшом имении в селе Секретаривка около Александрии, где юноша общался с крестьянами и их детьми. Там он с интересом слушал народные рассказы о нечистой силе. Отсюда его усиленный интерес к мистике. В зрелом возрасте Д.Чижевский немало внимания уделял творчеству Г.Сковороды, в котором увидел немало мистических моментов, а также творчеству Н.Гоголя.

В 1911—1913 гг. Д.Чижевский учился в Петербургском университете на физико-математическом факультете. Как ни парадоксально, но именно в это время он «стал украинцем». В 1912 г. демонстративно в переписке и личном общении переходит на украинский язык. Правда, это был, скорее, шаг политический. Им будущий философ выразил протест против решения Государственной думы о запрещении преподавания в народных школах на украинском языке.

Климат Петербурга оказался неблагоприятным для Д.Чижевского. Это стало одной из причин того, что в 1913 г. он перевелся в Киевский университет. Перевод в это учебное заведение совпал у Д.Чижевского с изменением научных интересов: вместо естественных наук он начинает изучать науки гуманитарные. При этом проявляет интерес к философии. В Киевском университете посещает философский семинар В.Зеньковского, ученика А.Гилярова. В.Зеньковский обратил внимание Д.Чижевского на творчество Г.Сковороды, П.Юркевича, Н.Гоголя и Ф.Достоевского. В дальнейшем эти философы и писатели оказываются в центре интересов ученого. Также Д.Чижевский слушал курс философии А.Гилярова. И, похоже, именно от него взял идею «философии сердца». В будущем Д.Чижевский будет интересоваться такой проблематикой, вести речь о «философии сердца» как основополагающем моменте украинской философской мысли.

Несмотря на определенные проукраинские симпатии, Д.Чижевский в плане культурном оставался русофилом. Русофильские симпатии нашли проявление и в его политической ориентации. В 1913 г. Д.Чижевский вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (меньшевиков). Был ее представителем в Центральной Раде — высшем законодательном органе Украинской Народной Республики. В 1918 г. как ее член голосовал против провозглашения независимости Украины. Из-за этого факта некоторые украинские деятели воспринимали Д.Чижевского с предосторожностью. А он, даже находясь в эмиграции в Чехии среди национально ориентированных украинцев, так и не стал участником украинского национального движения, предпочитая оставаться нейтральным научным работником. Хотя, конечно, этот нейтралитет был относительным.

В 1921 г. Д.Чижевский, считая, что большевистская диктатура в будущем будет лишь усиливаться, вместе со своей женой Лидией Маршак, которая происходила из еврейской купеческой семьи и была его товарищем по партии, эмигрировал в Германию. Им помог брат Лидии, Якоб Маршак, который жил в Гейдельберге. Германия стала для Д.Чижевского «второй родиной». Здесь он получил фундаментальное философское образование. Сначала в Гейдельберге слушал лекции немецкого философа-экзистенциалиста Карла Ясперса. В 1922 г. переехал во Фрайбург и начал заниматься у Эдмунда Гуссерля. Последний обратил внимание на Д.Чижевского и выделял среди своих учеников, характеризуя его как «нерядовую личность». Кроме того, Д.Чижевский слушал лекции других известных немецких философов, в частности, Г.Риккерта, М.Хайдеггера и других. Конечно, это было бы невозможным, если бы он в Киевском университете не получил надлежащей философской и филологической подготовки. И в этом, без сомнения, большая заслуга А.Гилярова и его ученика В.Зеньковского.

Важным этапом в жизни Д.Чижевского стал пражский период (1924—1932 гг.). В Праге Д.Чижевский работал в Украинском свободном педагогическом институте им. М.Драгоманова, читая там философские дисциплины. Одновременно преподавал философию в Украинском свободном университете, где в 1929 г. защитил диссертацию «Гегель и французская революция». Общаясь с украинскими культурными и общественными деятелями, которые находились в эмиграции, а также украинскими студентами, Д.Чижевский заинтересовался украинской проблематикой. В 1926 г. издал в Праге работу «Философия на Украине. Попытка историографии вопроса», за которую ученый совет Украинского свободного педагогического института присвоил ему звание профессора. В следующем, 1927 г., написал «Очерки по истории философии на Украине». Однако эта рукопись погибла. Лишь в 1929—1930 гг. Д.Чижевский восстановил «Очерки...», а в 1931 г. их опубликовал.

Он не считал данную работу значительным научным исследованием. Этот труд, писал ученый, «появился как плод времен моего досуга..., история философии на Украине не является главной темой моих исследований..., поэтому тот материал, который я представляю, не может считаться завершением научного труда в этой сфере, а наоборот — скорее наоборот — имеет целью пробудить любознательность и внимание к этой сфере исследования, которую до сих пор обходила украинистика. Только упоминание о Сковороде является резюме значительно большего специального моего труда».

Однако именно эта «незавершенная» работа Д.Чижевского вызвала наибольший интерес. Она неоднократно переиздавалась. К этой работе обращались и обращаются исследователи украинской философии. Даже в советской Украине, где Д.Чижевский был под запретом как «украинский буржуазный националист», об этой работе знали, и она инспирировала историко-философские исследования.

В пражский период Д.Чижевский проявляет усиленный интерес к творчеству Сковороды. Результатом этой заинтересованности стала его монография «Философия Г.Сковороды», изданная в 1934 г. в Варшаве. Даже можно говорить, что «культ философа Г.Сковороды», который со временем утвердился в украинской культуре, — в значительной мере является заслугой Д.Чижевского.

С 1932 г. ученый работал в университете г. Галле. Здесь защитил докторскую диссертацию «Гегель в России» и издал соответствующую монографию, написал ряд трудов, посвященных отдельным фигурам чешской и словацкой философии. В архивах Галле Д.Чижевский нашел латиноязычные произведения украинских авторов, в частности, латинские стихи Ф.Прокоповича. Однако, к сожалению, разработка и осмысление этих произведений не стала для него приоритетным направлением в исследовательской работе.

В послевоенный период Д.Чижевский жил и работал некоторое время в Западной Германии в Марбурге (1945—1949). Это были сложные для него времена. Но он не бросал научной работы. Написал ряд работ по славистике, прежде всего русистики, продолжил заниматься историей русской философской мысли.

Следующий период в жизни Д.Чижевского — это время, когда он жил в Соединенных Штатах Америки и работал на кафедре славистики в Гарвардском университете (1949—1956). Значительная часть его трудов данного периода касалась русистики. Ученый написал ряд работ о Н.Гоголе, среди них были и такие, в которых рассматривались общественно-философские взгляды писателя.

В Соединенных Штатах Д.Чижевский чувствовал себя не очень уютно. Его тянуло в Германию, интеллектуальная атмосфера которой ему нравилась. В 1956 г. возвращается в Западную Германию в Гейдельберг. Благодаря помощи декана философского факультета местного университета Г.Гадаммера, одного из ведущих представителей философской герменевтики, получил приглашение на только что основанную кафедру славистики. До самой смерти в 1977 г. Д.Чижевский работал в Гейдельбергском университете. Проводя исследования преимущественно в сфере литературоведения, уделял внимание и вопросам истории философии. В гейдельбергский период им были написаны работы «Святая Русь. История русской мысли X—XVII вв.», «Россия между Востоком и Западом. История русской мысли XVIII—XX веков», «Сковорода. Поэт. Мистик. Мыслитель» и др. Благодаря этим и предыдущим своим работам Д.Чижевский снискал себе славу одного из ведущих специалистов в области славистики.

Примеры П.Юркевича, А.Гилярова и Д.Чижевского демонстрируют то, что даже в неблагоприятных социокультурных и политических условиях было возможно сотрудничество украинских и русских интеллектуалов, которое давало интересные плоды. Конечно, хотелось, чтобы в этом сотрудничестве было как можно меньше политики и как можно больше толерантности и взаимопонимания. Однако, к сожалению, в нынешних условиях об этом можно лишь мечтать.