Прощание со своим прошлым «Я»

«Разве можно жить с фамилией Фердыщенко!» — восклицал один из героев Достоевского. Как ни странно, в Украине подобные проблемы вполне могут составить достойную конкуренцию тем, что зовутся выживанием в условиях кризиса. Например, по данным Минюста, только за прошлый год не по причине замужества решили сменить свою фамилию 25 тыс. 956 человек, еще 4448 — имя и 4624 — отчество. Из них 2 тыс. 33 человека пошли на этот шаг уже не впервые, но лишь в половине случаев к бумажной волоките стимулировала «имя-фамильная» неблагозвучность. Наравне с теми, кто пожелал сменить фамилии Козел, Шиш, Неумывакин, Могила и Вырвихвост, документы в отдел регистрации гражданского состояния подавали в прошлом году и Татьяны, и Елены, и Александры. В последнем случае с пожеланиями изменить традиционное славянское имя на экзотическое Льону, Саманту, Изабеллу или Роберту. Поступки некоторых соотечественников и вовсе закладывают основу юмористических выступлений. Вот, например, находясь, по-видимому, под сильным впечатлением от приключений небезызвестного героя, житель Херсонской области переименовался в Поттера Гарри Заха. Приблизительно таким же образом с прошлого года Днепропетровская область обзавелась Арнольдом Шварценеггером, а Луганская — местными Путиным и Высоцким. Разумеется, о мотивах столь изощренных поступков статистика умалчивает, но в этом психологи видят определенную тенденцию. По мнению Юрия Калашникова, повышенный спрос на перемену имени или фамилии — не что иное, как своего рода примета времени, свидетельствующая о чрезмерной агрессии в обществе. На этом фоне, по мнению психолога, вполне естественным выглядит желание что-либо подкорректировать в собственной судьбе. Вариантов может быть бесчисленное множество, и один из них — перемена имени или фамилии. Таким образом человек в силах распрощаться со своим прежним «Я», и в данном случае это удается ему в большей мере, чем даже при кардинальной перемене внешности.

Вопрос, связанный с именем, можно назвать своего рода архетипом. Не случайно вплоть до семнадцатого века в России держали от всех в секрете имя, данное при крещении, тем самым пытаясь обмануть злых духов. А в некоторых регионах даже пускались на хитрости — чтобы окончательно запутать нечистую силу, ребенку давали двойное имя. Как рассказывает кандидат филологических наук, заведующая кафедрой украинского языка Киево-Могилянской академии Лариса Масенко, в Киевской Руси придумали свой вариант объегоривания злых духов — давали заведомо плохое имя, скажем Некрас (от слова «некрасивый»), чтобы те не позарились.

В цивилизованных и не атеистичных обществах вопрос имени уже не требовал богатой фантазии — были святцы, и имена, наиболее часто встречавшиеся в церковном календаре, становились самыми популярными. Так, в свое время Иванами называли 92 из 1000 новорожденных, поскольку эти именины встречались в календаре аж 79 раз. К слову, с женскими именами выбор был в несколько раз беднее. Если к сильному полу, следуя святцам, можно было применить 900 имен, то к слабому — всего 250. И то Анну чествовали 18 раз год, Марию — 12, что в определенной степени также поспособствовало их модности.

Да и в целом история подтверждает, что чувство стадности именному вопросу всегда было присуще. То, что наблюдалось в начале 90-х, когда девочки повально становились сплошь Марианнами (в честь любимой «мыльной» героини) и чуть ранее по этой же причине Анжеликами, в точности повторяет болезнь 30-х годов. Тогда после премьеры фильма «Бесприданница» 22 девочек из 1000 называли, естественно, Ларисами. Вот и сейчас тот факт, что имя Наташа стало во всем мире синонимом русской проститутки, интерес к нему поутих. И уже совсем очевидно, по словам Л. Масенко, что мода на Виленов, Владленов, Ремов, Нинелей и Владлен не вернется вспять. Хотя и в данном случае существуют свои исключения. К примеру, был случай, когда именуемый на протяжении 45 лет Владимиром, совсем недавно заявил, что он Владлен. В чем, безусловно, проявил свою неординарность.

На сегодняшний день самыми модными женскими именами остаются София, Дарья, Анна, Мария, Екатерина, Анастасия, Елизавета и Валерия. Мальчиков же повально называют Глебами, Владиславами, Максимами, Данилами, Денисами и Андреями. Что с одной стороны антропонимисты (изучающие имена собственные) связывают с тягой к традиционным славянским именам, а с другой психологи — с подсознательным желанием культивировать героев и сильных личностей. Впрочем, даже осознанным желанием. Как показывает практика, современные родители, выбирая ребенку имя, все же интересуются даваемой ему установкой. Судите сами: Дарья в переводе с древнеперсидского означает победительница, Владислав — владеющий славой, Андрей — мужественный, и Максим — от латинского величайший. По мнению психолога Ю. Калашникова, в любом случае при назывании ребенка, у родителей происходит эмоциональный всплеск, независимо от того, ассоциируют они выбранное имя с телегероем, национальным героем или любимой тетей. Так или иначе, будущее своего чада они представляют подобным эталону, и это означает, что воспитывают они его по заданной матрице, подсказывая ребенку, каким он должен быть. Далее же все запрограммировано. Психологи выделили несколько теорий, объясняющих, каким образом имя влияет на человека. В первую очередь — это сгусток социальной информации. Если мы слышим, скажем, имя «Елена», то уже приблизительно можем представить себе происхождение человека, его национальность и даже в чем-то характер. Как ни странно, представления эти у большинства сходны, что и объясняет так называемую тайну имени, когда, скажем, утверждают, что у всех Владимиров слабая нервная система. На этом фоне не кажутся удивительными и результаты исследований американских психиатров. По данным газеты «За рубежом», они выявили, что люди с забавными и странными именами в четыре раза больше остальных предрасположены к разного рода психическим комплексам, а ребенок с именем, вызывающим насмешки, с самого детства находится в оборонительной позиции.

Другая теория более узкая — эмоционально-звуковая. Одни имена, как известно, звучат музыкой для ушей, в других набор букв сопоставим со скрежетом бензопилы. Кроме этого, каждая фонетическая конструкция по-разному влияет на структуры мозга, вызывая тем самым непохожие ассоциации. К примеру, говорят психологи, встречающиеся в имени или фамилии шипящие согласные вызывают депрессивное состояние, а наличие большого количества звонких согласных может стать одной из причин нервозности их носителя.

Но хотя исконно украинские имена, как, к примеру, Богдан, Тарас, Леся и Оксана побочных эффектов и не вызывают, тем не менее на пике популярности они не были никогда. Филологи связывают это в первую очередь со скудным их количеством. А украинизацию интернациональных имен объясняют нереализованным патриотизмом. Однако многие считают, что деформация в стиле Елена — Олена, Андрей — Андрій, Николай — Микола не совсем корректна. Ведь в каждом имени фиксируются стереотипы мужественности и женственности, социальные факторы, присущие тому или иному обществу. Например, исследования российских антропонимистов выявили, что в немецких именах преобладает военная символика, мужские и женские имена смещены в сторону поля мужественности. Чего не скажешь о славянских именах. В них преобладает некоторая размытость и то, что популярны имена, заимствованные преимущественно из других языков, говорит об ослабленности гендерных стереотипов.