Пятьдесят лет после Сталина

Иван Дзюба, в прошлом образец борца за защиту прав человека и нации в Украинской ССР, ныне — член Украинской Академии наук и по-прежнему совесть нации, написал в «Зеркале недели», что пятьдесят лет после Сталина — не то же самое, что пятьдесят лет без Сталина. Он справедливо отметил, что сегодня Украина все еще со Сталиным в том смысле, что продолжает нести навязанные им атрибуты. Хотя Хрущев убрал мумию покойного диктатора с ее места рядом с Лениным, ему удалось лишь внести улучшения в систему, унаследованную от предшественника, но не изменить ее суть.

Несмотря на все почести, которыми Сталин любил себя окружать, он постоянно скромно повторял, что он — ученик Ленина. Он был последователем Ленина образца 1919 года, когда государство впервые попробовало взять все под контроль: национализировало промышленность, загоняло крестьян в коммуны (тут Сталин внес небольшое улучшение, переименовав их в колхозы), объявило врагами всех, кто пытался использовать провозглашенное право на национальное самоопределение, действовало исключительно средствами «красного террора», который Сталин модифицировал в перманентные чистки, как выразился один ученый. Конечно, невозможно контролировать все, и в результате образовалась система, требования которой невозможно было исполнять, не нарушая ее же собственных законов. Люди выработали свою стратегию выживания: думай одно, говори другое, делай третье. Законность была реабилитирована на словах и разрушена на деле. Что есть закон, если не набор правил, обязательных для каждого, нарушение которых влечет за собой кару государства? Однако когда каждый в чем- то виновен и, следовательно, заслуживает наказания, то на кого это наказание выпадет — зависит не от закона, а от чистого произвола. Как только Хрущев положил конец сталинскому массовому террору и вызванному им всеобщему страху, структуры и интересы, встроенные в созданную Сталиным систему, вылились в форму, иммунную к любому официальному вмешательству. При подобных обстоятельствах нет смысла даже говорить о коррупции и преступности, потому что когда практически все нарушают правила, сами эти правила утрачивают реальность. Так Сталин завершил то, чего не удалось сделать Ленину в 1919 году.

Сталину удалось создать советский народ взамен отдельных наций, что вызвало у украинцев (и не только у них) глубокий кризис идентичности. На прошлой неделе я был на мемориальном вечере по случаю 70-летия Голодомора. Все больше людей начинают понимать весь масштаб национальной трагедии и ущерба, нанесенного украинцам как нации. Однако западная наука по большей части видит лишь период общей советской истории, также как германские националисты ХIX века считали, что чехи и прочие «малые» народы не имеют истории, а следовательно — и будущего. В советском контексте это называлось великой дружбой народов. Дружба — это, конечно, хорошо, но когда она влечет за собой потерю чьей-то индивидуальности, она уже называется по-другому.

Короче говоря, хотя Сталин уже давно не канонизирован и его тело вынесено из Мавзолея, его наследие в большой степени остается частью посткоммунистической реальности. И период выздоровления будет долгим и болезненным.