Роману Балаяну — 66, его «Полетам» — 25

В день своего рождения, 15 апреля, Роман Балаян приступает к съемкам своего нового фильма под рабочим названием «Избранник». Роскошный подарок и себе, и зрителям, глубоко почитающим его творчество. Еще бы! Ведь он не из тех, кто расталкивал локтями коллег, спеша выполнить «соцзаказ». Балаян позволял себе и нес зрителю роскошь своих раздумий над классикой — в его фильмографическом списке тончайшие психологи человеческой души: Чехов, Тургенев, Лесков. А уж если обращался к современным сценариям, то так графически-четко выписывал образ мятущегося интеллигента в интерьере знакомого всем быта, что, потрясенный узнаваемостью горькой правды, зритель снова и снова пересматривал фильмы, передавая эстафету своим детям.

Последняя по времени картина режиссера «Ночь светла» прошла в прокате не очень широко. Ведь она, к счастью для публики, не вписывалась в новоскроенные рамки коммерческого кино, но говорила простым языком о вечных человеческих ценностях — умении сострадать.

Для тех, кто видел и не успел увидеть, в честь дня рождения Романа Балаяна и 25-летия выхода на экраны ставшего культовым фильма «Полеты во сне и наяву», в старейшем киевском кинотеатре «Жовтень» состоится единственный показ этого знаменитого киношлягера. В гости к зрителям собираются, несмотря на плотный график съемок, сам Роман Гургенович и исполнитель главной роли, бесспорный любимец публики — неподражаемый Олег Иванович Янковский.

Роман Балаян не замечен в пристрастии ни к пиару, ни к самопиару. Принципиально не комментирует политических событий по горячим следам. Однако, в связи с вышеупомянутым событием, согласился на встречу, и наш разговор, естественно, вышел за рамки кино.

— Роман Гургенович, когда-то, чтобы не ваять эпохалок о шахтерах и сталеварах, театральные и кинорежиссеры делали крен в классику. Они адаптировали ее к современности, учили эзоповому языку, рассчитывая на общую культуру и интуицию зрителя. Тот, в свою очередь, почитал создателей спектаклей и кинолент за доверие к нему и был бесконечно благодарен за взаимопонимание. Cегодня нет цензуры — все можно. Отчего же наступило такое «бестемье»?

— Современность еще не отстоялась, чтобы вразумительно- аналитично высказаться о ней. А просто о сегодняшнем — это удел публицистики и политики.

— Я не о политике, а о том, что классика всегда современна…

— Нет. Классика не выражает современность. Ее парафия — вечные ценности и понятия. И никогда, особенно сейчас, она не была достоянием широких масс. Может быть, вы наблюдали, чтобы в метро взахлеб читали «Анну Каренину»? Для меня классика всегда была возможностью убежать от конъюнктуры. От советской власти и ее морали. Но, как ни смешно, среди так называемых конъюнктурных картин — о коммунистическом строе, о революции — были замечательные фильмы, искренние и высокохудожественные. «В огне брода нет» Панфилова, «Комиссары» Мащенко. Сделаны они были страстно, искренне и профессионально. Кстати, мой учитель Тимофей Левчук был коммунистом и ушел, не порвав билет. Это нравственная позиция. Мне такие люди по жизненной истории гораздо понятнее. Это и есть устоявшееся человеческое достоинство. Он веровал, во что веровал — неважно. Он не был хамелеоном, и это вызывает уважение.

— Карабахский мальчишка, который начинал учиться в Ереване, стал режиссером в Киеве и известен миру как украинский режиссер. Как Роман Балаян стал украинским режиссером, попал в Украину, и Украина стала его второй родиной?

— Тогдашний руководитель кино Армении обещал, что если я поступлю в Ереванский институт, он меня переведет во ВГИК. Я пробовался у него на главную роль, не попал, но у нас возникли хорошие отношения. Я поступил, учился, перешел на третий курс и летом вдруг у нас в институте какая- то дама ищет «представительские лица». Оказался и я среди них. Нас повезли высоко в горы. Там были российские артисты и режиссеры, украинские. Они не могли дышать на такой высоте. А один человек спокойно сидел и пил стаканами армянский коньяк. Явно выделялся на фоне остальных. Случайно узнал, что он ведет кинорежиссерский курс. Это был Тимофей Левчук. И я переехал в Киев. (смеется). По блату.

Окончание на стр. «К У Л Ь Т У Р А»