Россия 88

88 — цифровой символ аббревиатуры — удвоенной буквы Н, восьмой в латинском алфавите — Н. Н., то есть приветствие нацистов Heil Hitler — «Хайль Гитлер». Россия — страна, в которой Гитлер и его сообщники убили миллионы людей. «Россия 88» — название фильма молодого российского режиссера Павла Бардина о банде неонацистов.

Визуально «Россия 88» является стилизацией под кинодокумент: его снимает один из попутчиков группировки «Россия 88», режиссер-любитель по прозвищу Абрам (Михаил Поляков).

Фильм описывает будни наци-скинхедов (их еще называют бонхедами или бонами от английского «bonehead», «пустоголовый», — в противовес скинхедам-антифашистам): тренировки в подвале или в лесном лагере, нападения на людей других национальностей или других субкультур, попойки, концерты. Главный герой фильма Штык (Петр Федоров; он также сопродюсер картины) — харизматичный лидер группы. Его родители разведены, живет он вместе с матерью и сестрой, не работает. Федоров играет роль точно, создает своего персонажа сильными, яркими мазками, придает ему частицу опасной привлекательности, уравновешивая эту черту жестокостью и самоослеплением. Нынешняя звезда «Обитаемого острова» выполняет важную задачу: показать бонхедов как обычных ребят. Остальных действующих лиц Бардин очеловечивает в основном с помощью сцен без действия, когда вся компания скучает где-то в очередных руинах, справляет малую нужду на фоне вечерней Москвы, молча хлещет пиво, просто слоняется без дела, — прекрасные контрапункты к побоищам и идеологической трескотне. Вот есть такие молодые граждане: живут в обычных квартирах спальных районов, также едят, спят, пьют, занимаются любовью, по маминой просьбе ходят в магазин за картошкой, но внутри у них — неизвестно кем вмонтированный контур ненависти, побуждающий их калечить жизни и чужих, и близких людей.

Бардин и Федоров стремятся к достоверности, не жалеют времени и актерской игры, чтобы воссоздать необходимый антураж — как социальный, так и политический. Большинство речей Штыка — реальные декларации наци, опубликованные на их форумах, снятыми на ручное видео атаками на иностранцев и ксенофобскими скетчами переполнен интернет, «крышевание» бонов нечистым на руку милиционером — печальная реальность. Уличные блиц-интервью, когда Штык, притворяясь журналистом, получает утвердительные ответы на вопрос, должна ли Россия быть исключительно для россиян, — были взяты у реальных прохожих; нацистская рок-музыка, которую слушают герои, свободно продается на московском рынке «Горбушка».

Что касается экранного воплощения, то здесь источники кажутся очевидными, авторы их не слишком и скрывают. Съемки прыгающей камерой и отказ от кинематографических спецэффектов напоминают о минималистических принципах движения «Догма-95», сюжет о личной трагедии в среде скинов имеет параллель в культовом австралийском фильме «Ромпер-Стомпер» (образ Штыка некоторыми чертами похож на главного героя той картины в исполнении молодого Рассела Кроу), а еврей-нацист Абрам — почти прямая цитата из «Фанатика», кинематографической притчи независимого режиссера Генрих Бина.

Впрочем, досаднее то, что материал подавляет сюжет. В погоне за достоверностью режиссер жертвует историей как таковой; слишком много описательных эпизодов, действие тормозится, документальная стилизация начинает приедаться. Видимо, поэтому во второй половине фильма Бардин идет на чрезмерно резкие драматургические шаги, развязывает фабулу рядом смертей. Драма многих превращается в личную драму Штыка, которая — не в последнюю очередь благодаря яркой игре Федорова — почти полностью выпадает из основной истории.

Но все-таки послание фильма считывается четко. Финальные титры с именами жертв российских нацистов (121 убитый в прошлом году только по подсчетам Московского бюро защиты прав человека), поражают. Да, фильм несовершенный, но честный. На постсоветском пространстве, перекормленном пленочным гламуром, обезьянничанием голливудских жанров, с фильмоделами, предпочитающими не замечать того, что творится вокруг них, подобная честность дорогого стоит.

Пусть фильм Бардина мало что изменит, но во всяком случае его появление дает надежду: может, Россия осмелится посмотреть на себя трезвыми глазами и откажется быть Россией 88, государством, которое до сих пор не отпускают коричневые призраки.