Село: две правды о реформе
Завтра здесь будут раздавать земельные сертификаты. А сегодня над конторой бывшего КСП «Тарасовское» еще висит барельеф Ленина в пестром веночке, хотя традиционной дощечки с названием хозяйства уже нет, и нам без лишних слов объясняют: идет реформа. В конторе сразу же наталкиваемся на ее признаки: два пенсионера каллиграфическим почерком заполняют бланки сертификатов.
Других признаков мы не увидели: будничная конторская жизнь пока что никак не реагировала на реформу, которая должна все здесь поставить с головы на ноги.
Поэтому мы и зашли к председателю. Виталий Михайлович Билокрыс один из немногих аграрных руководителей, сумевших удержать хозяйства на плаву. Оно не имеет долгов ни перед государством, ни перед частными структурами. По словам председателя, регулярно выплачивается зарплата. Уже запаслись дизельным топливом для весенне-полевых работ. Еще нет удобрений, но, как уверил Виталий Михайлович, «сегодня проплатим и тогда будут».
Еще несколько лет назад хозяйство придерживалось определенной ему в советские времена специализации: молоко и овощи. Но животноводство все больше приходит в упадок, и председатель считает, что именно оно, а не председатели колхозов развалили сельское хозяйство страны. По его словам, административная поддержка нерентабельного из-за низких цен животноводства отняла все ресурсы хозяйств. Пришло в упадок и овощеводство.
Выручает садоводство. В 1995 году здесь были высажены саженцы из Нидерландов. Потом дело расширилось, и ныне хозяйство имеет не только яблоки, до весны хранящиеся в холодильнике, но и саженцы, которые продаются по $2 за штуку, но плодоносят уже в первый год. И это — основа нынешнего благосостояния тарасовских аграриев. Хотя, по словам В. Билокрыса, если бы в прошлом году не ввели налоговых льгот, то и это хозяйство «пошло бы на дно, как и все другие».
Большой патриот садоводства и голландских яблочных сортов, Виталий Билокрыс о реформе говорит очень неохотно. Во-первых, из-за нее резко упал спрос на саженцы, ибо «мало кто думает о перспективе». Во-вторых, ее нужно было проводить лет семь назад, когда у хозяйств еще были и техника, и деньги. А теперь, по мнению В. Билокрыса, кто бы не возглавил новое хозяйство, чтобы поднять его из руин, — нужны деньги. А где их взять? И в-третьих, В. Билокрыс считает, что реформа задумана так, чтобы крестьяне, немного пошумев и выпустив пар, опять объединились в коллективные хозяйства. Он лично этого уже не хочет и поэтому против создания кооператива. В «Тарасовском» создается общество с ограниченной ответственностью. Уже известно, что учредителем будет он сам и главные специалисты хозяйства — «те, кто может решать, а не те, кто привык работать за зарплату».
Очень сложной представляется В. Билокрысу проблема паевания, особенно имущества. И потому он, похоже, искренне хочет, чтобы нашлось как можно больше желающих выйти из хозяйства. В этом случае им можно будет выделить, скажем, теплицу и какую-то технику. А что можно дать единицам?
Из конторы хозяйства мы заехали сначала на ферму. До второй дойки было еще часа полтора, но здесь мы встретили двух доярок, которые назвали нам только свои имена: Любовь и Валентина. В четыре утра они уже на ферме, а получают от 80 до 150 гривен в месяц. Обе вместе с семьями собираются отдать свой пай председателю, ибо другого выхода не видят. Тем более, что живут в бывшей совхозной «гостинице».
Совсем другие отзывы о ходе реформы мы услышали в тракторной бригаде. Единственное, что, однако, объединило «буйных» трактористов с «тихими» доярками, это нежелание называть свои фамилии. Как мы поняли по их репликам, председатель здесь и бог, и царь, и «воинский» начальник. «Нам платит по 80 гривен, — говорили запачканные в масле парни, — а другим за ту же работу — по 300, у нас у всех многолетний долг за квартплату. Чужих рабочих нанял для обрезания сада и заплатил им по 3,5 т зерна, и нам — по 80 кг».
Небольшая группа, собравшаяся вокруг нас, то росла, то уменьшалась, завидев то ли усы, то ли уши табельщика. Наиболее острым вопросом, который волновал людей, был имущественный пай. Все, кто стоял вокруг нас, хотели бы выйти из хозяйства, но никто из них не имел надежды получить что-то такое, с чем можно будет хозяйствовать. Ссылались на слова председателя: бери, мол, часть фермы.
Трактористы рассказывали о том, как проходило голосование на последнем собрании, когда председатель сказал: «Голосуйте или не голосуйте, все равно здесь я останусь». Трактор, мол, он обещал дать только на десятерых желающих выйти из хозяйства. А они мечтали еще и о солярке, и о разной технике. Мы расспрашивали у них: выйдете, а что дальше? Отвечали: не знаем, но хотим выйти, ибо свои 80 гривен заработаем на земле, а издевательства над нами уже не будет...
После этого нам стало понятно, почему на первый же наш вопрос, что они думают о реформе на селе, эти люди сказали: «Будет еще хуже».
Продолжение темы на 5-й стр.
