Стена и стены

В ряду всемирно известных архитектурных творений человечества — таких как Великая китайская стена, пирамиды Хеопса, тюрьма Бастилия, Зимний дворец в С.-Петербурге или небоскребы-«близнецы» в Нью-Йорке, — это мрачное бетонное сооружение занимает особое место. Берлинская стена (Berliner Mauer) навечно стала символом холодной войны. Уинстон Черчилль дал в 1946 году исчерпывающую характеристику того грозного явления, с которым столкнулись послевоенные западные демократии: «Протянувшись через весь континент от Штетина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы — государств, чья история насчитывает множество веков, — оказались по другую сторону занавеса. Варшава, Берлин и Прага, Будапешт и Белград, Бухарест и София — все эти прославленные столичные города со всеми своими жителями и со всем населением окружающих городов и районов попали... в сферу советского влияния. Влияние это проявляется в различных формах, но убежать от него не может никто. Более того, эти страны подвергаются все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы».

Архитекторы железного занавеса руководствовались испытанной концлагерной логикой строителей светлого ленинско-сталинского будущего: путем террора, кровавых репрессий, заключений и изоляции от влияний внешнего мира держать миллионы своих подданных в атмосфере страха, информационного вакуума, покорности и слепой веры в лживые постулаты коммунистической идеологии.

Однако в железном занавесе оставалось всего одно небольшое, но болезненное для концлагеря отверстие — маленькое окно, форточка во внешний мир: Берлин. Приходится лишь удивляться, что это окно догадались замуровать так поздно — только через 15 лет после начала холодной войны.

1. РОМАНТИКИ ТЮРЕМНЫХ СТЕН

В 1958 году я побывал в Восточном Берлине в составе студенческой туристической группы. Помню, как молодые граждане ГДР, берлинские студенты, с восторгом рассказывали нам, как интересно посещать Западный Берлин, где многие из них подрабатывали дополнительные деньги к стипендии. Бесплатно учась в гэдээровских вузах, значительная часть молодежи потом переходила на постоянную работу в Западный Берлин или Западную Германию, где заработная плата была намного больше, а жизненный уровень и уровень свобод — несравненно выше, чем в ГДР. С переходом проблем не было — достаточно было сесть в поезд метрополитена (U-Bahn) или надземки (S-Bahn) в советской зоне оккупации и сойти через две-три остановки в центре Западного Берлина.

...Наша группа стояла перед Бранденбургскими воротами, за которыми темнели руины Рейхстага и начинался таинственный Западный Берлин — город большого количества капиталистических соблазнов, яркой рекламы, свободных политических организаций и антикоммунистических центров. И когда один из недисциплинированных киевских студентов пошел вперед, к Бранденбургским воротам — потому что никаких физических барьеров тогда на границе не существовало, — мы увидели, как напрягся сопровождающий нас офицер КГБ. Мы перешептывались — будет ли он стрелять в спину вольнодумцу, если тот на наших глазах выберет свободу и исчезнет в Западном Берлине. Словно почувствовав напряжение, нараставшее позади, парень вернулся к окоченевшим на холодном ветру киевским студентам. Во время ужина офицер КГБ признался, что на этой проклятой работе он заработал гипертонию, боясь потерять кого-либо из туристов; обещал, что вольнодумцу, на 20 метров нарушившему закон Зоны, будет запрещено в дальнейшем выезжать за границу.

С 1945 по 1961 годы советскую зону оккупации и Восточный Берлин покинули более 3,6 млн. граждан ГДР, что грозило настоящей катастрофой режима В. Ульбрихта. Только в 1960 г. зарегистрировано 360 тыс. беглецов на Запад, среди которых — самые образованные и высококвалифицированные молодые люди, не пожелавшие согласиться с навязанным им советским социализмом с немецким лицом. Ежедневно линию границы в Берлине пересекали 300—500 тыс. человек, научившиеся использовать сюрреалистическую ситуацию существования двух политико-экономических систем в одном городе Берлине. Там процветала спекуляция продуктами питания, бытовой техникой, сигаретами, алкоголем и медикаментами, велись валютные операции, появлялись посреднические конторы по трудоустройству граждан ГДР в Западной Германии.

Идя навстречу домогательствам восточнонемецкого руководства, Совещание руководителей коммунистических и рабочих партий Организации Варшавского договора, состоявшееся 3—5 августа 1961 г. в Москве, согласилось с предложениями своих «партайгеноссе» и дало рекомендации относительно «защиты суверенитета и неприкосновенности священных границ Первого немецкого государства рабочих и крестьян».

В воскресенье 13 августа 1961 г. в первом часу ночи началась операция под кодовым названием «Роза» (по другой версии — «Китайская стена-2»).

Украинский писатель (тогда младший сержант) Александр Шугай, служивший в 1961 г. в Группе советских войск в ГДР, описывает время проведения «защитных мероприятий» на границах Западного Берлина: советские войска (всего до 40 дивизий), надежно изолированные от населения Восточной Германии, пребывали в состоянии боеготовности №1. Солдаты спали одетые, с автоматами под подушками, готовые подняться по тревоге и вступить в бой с бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. На территорию советских военных частей были предварительно завезены колючая проволока и бетонные столбики — никто, правда, не знал для чего (А. Шугай. Притча о хате, или Через чужие пороги. — 2008).

Части Народной армии и полиции ГДР, тысячи членов рабочих «боевых групп» начали по всей 150-километровой протяженности берлинской границы перекрывать улицы, ставить ограждения из колючей проволоки, разбирать трамвайные пути, останавливать движение метрополитена. Была прервана телефонная связь между восточной и западной частями города. Одновременно началось интенсивное сооружение собственно Стены — сложной инженерной системы фортификаций, включавшей в себя бетонное ограждение длиной 106 км, обращенное своим зловещим фасадом к Западу, земляные рвы, металлический сигнальный забор под электрическим напряжением, контрольно-следовую полосу, мощные светильники, привязи для сотен овчарок и 302 сторожевые башни, на которых днем и ночью торчали гэдээровские «попки» — побратимы ГУЛАГовских часовых. Как и «вологодским конвоям», пограничникам ГДР было дано право стрелять по беглецам на поражение. Тупая немецко-полицейская «народная» машина работала на славу: за попытку побега были арестованы и посажены в тюрьму 75 000 человек, погибло при нелегальном переходе границы до 200 человек, среди которых — безжалостно расстрелянные дети в возрасте 10 и 13 лет.

История побегов из Восточного Берлина богата невероятными голливудскими сюжетами — тут и использование подземных тоннелей, перелеты на дельтапланах и воздушных шарах, применение канатов и легких лестниц. Сегодня в объединенном Берлине, на бывшей границе двух зон, можно найти символичное кладбище тех, кто пал в фронтовом городе, выбрав свободу. Только возникает горький вопрос — стоило ли терять жизнь, если вспомнить экзистенциальный афоризм Станислава Ежи Леца: «Хорошо, ты пробил головой стену в камере. И оказался в соседней камере...»

1961 год стал одним из самых мрачных в истории холодной войны: за год до Карибского кризиса на берлинских улицах, где разместился контрольный пункт «Чарли», была проведена маленькая репетиция Третьей мировой войны: всего лишь несколько метров отделяли колонну американских и советских танков, готовых в любую минуту открыть огонь и разжечь в центре фронтового города пламя глобального конфликта. Здравый смысл победил, и танки были выведены с улиц Берлина.

Советским людям 1961 год запомнился как год проведения хрущевской денежной реформы, которую называли не иначе, как грабительской; как год продовольственных лишений и победного космического полета Ю. Гагарина; в тот же год усилились репрессии против православной церкви, массово закрывались храмы и монастыри; демонстрация протеста верующих против закрытия Андреевской церкви прошла в Киеве; КГБ организовал во Львове суд над Левком Лукьяненко и другими членами Украинского рабоче-крестьянского союза; Хрущев провел ХХІІ «антисталинский» съезд КПСС, в результате которого тело генералиссимуса было выброшено из Мавзолея, а город Сталино переименован в Донецк; нефтепровод «Дружба» перешел с территории Украины на Чехословацкую сторону; киевское «Динамо» впервые стало чемпионом СССР.

В каждом из этих событий — радостном или печальном — крылись зерна будущего, давшие неожиданные всходы спустя десятки лет. С первых минут своего существования Берлинская стена была обречена на погибель — как порождение зла абсолютного.

2. ПАДЕНИЕ

В 1989 году сложились уникальные исторические условия, которые привели к падению коммунистической империи в ее сталинских, послеялтинских границах. Перестройка М. Горбачева входила в свою критическую фазу: советский локомотив, вместо того, чтобы сделать остановку в лелеянной в мечтах «коммуне», летел навстречу своей гибели, потому что рельсы с железнодорожного пути были уже украдены, а мосты недостроенные. Первой, как всегда, дух свободы почувствовала Польша: мудрый генерал Ярузельский, как никто знавший силу польской ненависти к русскому коммунизму, начал 6 февраля 1989 года прямые переговоры с «Солидарностью». Молодой, малоизвестный тогда помощник премьер-министра ПНР Александр Квасьневский (будущий президент РП) выдвинул спасительную идею — кроме предоставления «Солидарности» 35% мандатов в сейме, провести абсолютно свободные выборы в сенат, которые гарантировали победу сторонникам Л. Валенсы; Адам Михник дополнил эту идею еще более дерзким лозунгом: ваш президент (В. Ярузельский), наш премьер-министр (Т. Мазовецкий). Победа «Солидарности» в Польше при невмешательстве Кремля вызвала панику среди железобетонной гвардии Э. Хонекера и радость рядовых граждан ГДР, которые отвергли курс СЕПГ на построение новой «социалистической» немецкой нации со своей отдельной прусскою историей и собственным странным языком «дедер». Слишком близко и привлекательно горели рекламные огни ФРГ.

23 октября 1989 г. был нанесен новый удар по догматикам из Восточной Германии: в Будапеште, в день годовщины народного антикоммунистического восстания 1956 года была упразднена Венгерская народная республика. Свободная Венгрия немедленно уничтожила свой укрепленный сегмент железного занавеса на границе с Австрией. Тысячи граждан ГДР через Венгрию и Австрию пытались попасть в Западную Германию.

После объявления нового, либерального порядка въезда и выезда из ГДР сотни тысяч восточных берлинцев бросились к заблокированным проездам в Стене и, открыв полицейские рогатки, перешли в Западную часть города.

Только за первые три дня свободы передвижения Западный Берлин посетило более три миллионов человек. Вскоре начался снос стены силами как муниципальных служб города, так и добровольцев, разбивавших крепкий бетон на куски, которые продавались потом в качестве сувениров. Американский политолог Майкл Мандельбаум саркастично заметил, что «то, что когда-то строилось как барьер против капитализма, само стало капиталистическим продуктом. То, что служило сценой для героизма и трагедии людей, пытавшихся убежать от коммунизма, превратилось в кучу сувениров. То, что начиналось как жертва, стало товаром».

Разрушение Стены и объединение Берлина в единую городскую агломерацию немедленно поставило вопрос огромной политической важности: поддерживать ли объединение двух частей Германии в единое государство?

Объединение Германии, которая начала две мировых войны, всегда относилось к больным темам европейской политики.

Начавшись в 1815 г., после поражения Наполеона, объединение многих разрозненных немецких государств в единое могущественное государство завершилось в 1871 г., что родило знаменитую фразу британского премьер-министра Дизраэли: «Баланс сил в Европе был полностью разрушен».

Недаром Уинстон Черчилль предлагал на месте победного нацистского Рейха создать пять отдельных немецких государств, а Франсуа Миттеран когда-то сказал, что «мы настолько любим Германию, что нам лучше, когда их две».

Обнародованные недавно записи разговоров премьер-министра Великобритании Маргарет Тетчер и президента Франции Ф. Миттерана показывают их глубокую обеспокоенность перспективой появления в Европе объединенного немецкого гиганта. Но воля немцев к объединению была на то время настолько сильна (потом энтузиазм начал испаряться), что ни Советский Союз, пребывавший в стадии полураспада, ни другие крупные государства не смогли ничего противопоставить этому мощному геополитическому цунами. Всего 28 лет понадобилось, чтобы триумф концлагерной идеологии превратился в руины ненавистного железного (бетонного в случае Берлина) занавеса. Казалось, что великая европейская идея свободы и объединения всех свободных людей и народов победила окончательно.

3. НОВЫЕ СТЕНЫ И СТЕНКИ

Что же мы видим через 20 лет после падения Берлинской Стены?

1. Мечты о демократическом и мирном будущем для всех европейских наций — без линий раздела, вражды и военных конфликтов уступают место жестокому реализму, выражением чего является резкое ухудшение безопастностной ситуации.

2. Глубокий финансово-экономический, институциональный и моральный кризис, охвативший человечество, и усиление борьбы за природные ресурсы разрушают остатки того миропорядка, который сложился после холодной войны и падения Берлинской стены и был преисполнен прекраснодушных либеральных мечтаний.

3. Неудачи США в Ираке и Афганистане превратились в сокрушительное поражение американских неоконсерваторов и подорвали ведущую роль Америки на глобальной сцене; демократическая администрация нобелевского лауреата мира Б. Обамы постепенно сдает все силовые позиции своих предшественников, не получая взамен ничего, кроме пустопорожних обещаний и легко может потерять мир, за который так усердно борется.

4. Россия, став прилежным учеником и имитатором действий США и Израиля (Косово, Югославия, Ирак, ограниченные военные операции против палестинцев и Ливана), наращивает имперские амбиции и после проведения военной операции против Грузии угрожает Украине, наспех сколачивает в противовес НАТО новый блок ОДКБ и силы быстрого реагирования.

5. Независимое Украинское государство, бывшее порождением и продолжением общеевропейской эйфорической волны свободы 1989—1991 годов, переживает самый большой кризис своей современной истории и оказалось перед наглухо закрытыми дверьми НАТО и ЕС (не нужен даже железный занавес), в серой зоне безопасности, под растущим давлением России. Опасность разделения страны высока как никогда, чему снова будут содействовать президентские выборы.

Повсеместно в мире возрождается тенденция к построению новых барьеров и стен (военных, экономических, дипломатическо-консульских, цивилизационных). Соединенные Штаты, которые на протяжении века были символом Земли Обетованной для иммигрантов со всего мира, после атак Аль-Каиды ввели жесткий, практически изоляционистский режим доступа на свою территорию. Огромное металлическое заграждение на берегу Рио-Гранде отталкивает мексиканцев от проникновения во владения США. Аналогичную стену — заграждение от палестинцев — строит Израиль. Европейский Союз прячется от иммигрантов за стенами шенгенской крепости.

Только Украина, открытая настежь для всех международных мошенников, педофилов, религиозных аферистов, агентов влияния иностранных государств, разведчиков и контрабандистов, гордится своим безграничным демократизмом, не понимая, что демократическая анархия и общегосударственный бардак неумолимо ведут страну к новой тирании.

Между тем, как в Украине, так и во всем мире увеличивается количество стен, при помощи которых власть имущие и нувориши отгораживаются от ненавистного им обедневшего плебса. Недавно в столице Аргентины Буэнос-Айресе разразился скандал, когда муниципальный совет одного из самых богатых районов города решил возвести вокруг зданий трехметровой высоты стену. Но такого рода сеттлменты, окруженные стенами, — отнюдь не новость для Латинской Америки, где (еще до возникновения «капиталистической» России и Украины) наблюдались глубокие социальные расслоения. По мере роста социального неравенства в США увеличивалось количество окруженных стенами корпоративных поселений — от одной тысячи в начале 60-х до более 80 тысяч в середине 80-х с дальнейшим стремительным ростом маленьких «восточных берлинов» в самой демократической стране мира.

Украина сегодня стала одним из мировых лидеров новофеодальной системы захвата в частную собственность земель, лесов, охотничьих угодий, пляжей, строительных массивов, построения стен и заборов, за которые не имеет права ступить нога «маленького» украинца. В конце концов, только благодаря делу нардепа Лозинского общество постигло всю глубину проблемы раздела страны хищниками и отчуждения национальных богатств, принадлежащих народу.

Вынуждены с грустью признать, что идея отгораживания при помощи стен от мировых и локальных проблем живет в человечестве как минимум со времен империи династии Цинь (221—207 г. до н.э.), когда была возведена Великая китайская стена. Но то, что выглядело уместным в эпоху стрел, щитов и мечей, стало смешным и жалким во времена существования Берлинской стены — в годы расцвета ракетно-ядерного оружия, радио и телевидения.

Время от времени волны народного гнева сметают с поверхности земли все стены и границы. Но потом наступает пауза, которая может продолжаться десятилетиями, и люди смиряются с новыми концлагерями, новыми заповедниками страха и ненависти, новыми сеттлментами для нуворишей, новыми государствами-крепостями, которые держат своих подданных под строгим контролем.

Но приходит день, когда стены падают. Вспомните стены Иерихона: «Как скоро народ услышал голос трубы, воскликнул народ громким криком, и обрушилась стена до своего основания, и народ пошел в город, каждый со своей стороны, и взяли город» (Кн. Иисуса Навина, 6:19).

Так было и будет.