Свеча в окне

Колонка с таким названием «Свеча в окне» Джеймса Мейса появилась в «Дне» 18 февраля 2003 года. Каждый год наша газета обращалась к читателям, ко всем соотечественникам в дни трагической даты с призывом зажечь свечу памяти. Прошло несколько лет, и акция «Зажги свечу» стала поддерживаться на общегосударственном уровне. Но сегодня мы обязаны вспомнить человека, который сказал это несколько лет назад. Первым — тяжелей всего.

Пяти минут, которые были выделены мне на слушаниях для рассказа об американской комиссии по Голодомору, было явно недостаточно, чтобы успеть сказать, что мы сделали все, что могли. Украина, за немногими исключениями вроде лидера коммунистов Петра Симоненко, пришла в общем- то к тому же заключению, какое мы сделали в 90 м: в тридцатых годах украинцы стали жертвами геноцида и были настолько искалечены, что многие недостатки, сегодня присущие украинскому государству, проистекают именно из этого.

Как иностранец, я чувствую себя не слишком уютно, давая политические советы — даже под выкрики некоторых коммунистов, что мне следовало бы вернуться к своим индейцам. Однако те годы, которые я потратил на изучение этой трагедии, вынудили меня дать один совет — я не уверен, что он был правильно понят. Как человек, безуспешно пытавшийся основать институт для изучения геноцида 10 лет назад, я не могу не приветствовать недавнюю инициативу некоторых политических деятелей о создании института по изучению Голодомора. Призыв коммуниста Бориса Олийныка назвать имена всех виновников и их жертв (что легче сказать, чем сделать), также уместен, равно как и запоздалое намерение возвести памятник жертвам. Я же хочу предложить всего лишь акт национальной памяти, доступный каждому: в национальный день памяти жертв 1933-го (четвертую субботу ноября) назначить время, когда каждый член этой нации, где почти каждая семья потеряла кого-то из близких, зажжет в своем окне свечу в память о пострадавших. Это было бы достойным ответом на слова о. Александра Быковца, который стал священником в Америке:

«...все были готовы на жертвы, знали, что не сегодня-завтра их уничтожат, но их волновало вот что: будет ли мир знать об этом и скажет ли он что- нибудь?.. И другая проблема — еще более интимного характера: будет ли кому помолиться за всех погибших?»

Даже семь десятилетий спустя свеча, зажженная в окне, кажется мне достойным ответом.