«Весенне-полевые» дипломатические работы

В украинско-российских отношениях наступил очевидный кризис. Вчера утром информационные агентства сообщили об отмене запланированного на 15—16 апреля визита в Москву премьер- министра Украины Юлии Тимошенко. До этого президент России Владимир Путин во время своей встречи с канцлером ФРГ Герхардом Шредером позволил себе сравнить вхождение Украины в ЕС с распадом страны по аналогии с Восточной и Западной Германией, так как в Украине, как высказался Путин, «живет не менее 17 процентов русского населения». В Киеве не поверили в то, что лидер соседнего государства путает русское население с русскоязычными гражданами Украины. Представитель МИД Украины высказал сомнение в точности приведенной в СМИ цитаты, назвав ее абсурдной и алогичной, однако заявил, что информация проверяется.

Причиной отмены визита Тимошенко комментаторы и в Украине, и в России практически единодушно назвали высказывания генерального прокурора России Устинова. Он снова, в аккурат накануне визита, напомнил о том, что дело, возбужденное российской военной прокуратурой против Тимошенко, не прекращено и она продолжает находиться в розыске. Но при этом, согласно протоколу, Тимошенко, по словам Устинова, может посетить Москву. Министр экономики и по вопросам евроинтеграции Украины Сергей Терехин прямо назвал такое заявление российского высокого должностного лица скандалом. Он связал отмену визита с выступлением российского генпрокурора и говорит, что теперь украинская сторона будет ждать, как руководство России станет улаживать эту ситуацию. Официально же в Киеве заявлено, что визит откладывается... в связи с проведением весенне-полевых работ и необходимостью решения актуальных задач по устранению сложностей, возникших при их проведении. Вряд ли эту причину, изложенную в дипломатической ноте, можно рассматривать как настоящую.

Слова российского генпрокурора Устинова можно было расценить как откровенный вызов. Заявлений о независимости генпрокуратуры в России было и будет много, но вряд ли это может вызвать сомнения в фактической ее подконтрольности Кремлю. Если абстрагироваться от личностей — речь идет о вызове Украине как государству и, очевидно, речь идет о преодолении определенных комплексов. В России абсолютно очевиден комплекс великодержавности, в Украине еще предстоит преодолевать комплекс неполноценности. Чувства правящих в Москве элит можно понять: дела в Украине в конце прошлого года пошли, мягко говоря, не совсем так, как это виделось в Москве. Президент Путин на первой встрече с Президентом Ющенко вынужден был оправдываться: Россия не делала ничего, о чем бы ее не просила украинская власть. Дело, открытое в России против Тимошенко, слишком явно выглядело предвыборным, однако во времена противостояния между украинскими элитами оно использовалось в качестве пропагандистского шага, направленного прежде всего на население украинского Востока. Теперь, как можно судить, это используется в качестве напоминания, что Россия все еще влияет на настроения и реальную политику. Информация об объявлении Тимошенко в розыск через Интерпол не подтвердилась. Наверно, никто не мешал российским следователям провести какие-то следственные действия в Украине. Возможно, в интересах Тимошенко было бы даже демонстративно пригласить следственную бригаду из России и провести допрос в прямом эфире. Во всяком случае, проблему необходимо решать, и заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова о том, что препятствий для визита Тимошенко нет, не является правдой. Демонстративность и «своевременность» заявления генпрокурора Устинова только это подтверждает. В международной практике так не принято.

Можно предположить, что имела место попытка давления. Его цель может быть дискуссионной: ведь речь может идти о вполне конкретных интересах, скажем, в нереализации проекта Одесса — Броды — Гданск, или проекта создания действительно международного газотранспортного консорциума, или в допуске российских структур к участию в приватизационных конкурсах на общих основаниях, без особых преференций по сравнению с другими, или в развитии ЕЭП, вернее, пределе украинского участия в этой организации. Именно эти вопросы должны были рассматриваться во время визита. Представители украинского правительства утверждают, что была подготовлена насыщенная программа визита Тимошенко, планировалось подписание многих документов. Доискиваясь, почему прозвучало заявление Устинова, нельзя не вспомнить и о намерении Тимошенко «разобраться» с нефтетрейдерами и владельцами наших НПЗ (то есть с российскими олигархами), а также об определенной конкуренции за российское направление среди уже новой властной команды Украины.

Инцидент, очевидно, так или иначе будет улажен по дипломатическим каналам. Причем Украина имеет право и шанс на прецедент: до сих пор Россия, унаследовав апломб в дипломатическом общении от Советского Союза, еще никому не приносила официальных извинений.

Объявленная Кремлем война нервов, очевидно, предполагает прежде всего проверку Украины на прочность. Ведь средств давления у Москвы достаточно, правда, большинство из них — крайне эфемерны. Прошлое Тимошенко имеет к этому косвенное отношение. На самом деле речь идет об очень значительной дипломатической ошибке России (хотя попытки превратить это прошлое в проблему, вероятно, будут продолжаться). Российский политолог Станислав Белковский уже говорил, что Россия потеряла Украину как партнера. Это может стать правдой — причем при помощи российских «прокуроров».