Виктор ПРИХОДЬКО: «Личности и идеи по являются то льк о там, где есть процесс»

ПЛОХОЕ КИНО ЛУЧШЕ, ЧЕМ НЕСНЯТОЕ

— Виктор, на недавней акции Академии искусств «Искусство молодых» вы выступили с программой действий по, если можно так сказать, реабилитации украинского кино — «Поколение». Селекционирование — одна из граней работы продюсера, которую вы совмещаете с режиссерской. Это «совместительство» — вынужденная позиция или это ваша сущность?

— Трудно сказать. Вообще-то я все-таки режиссер — и по образованию, и по образу мышления. Продюсером являюсь по необходимости — чтобы прокормить телекомпанию. Дело в том, что соотношение цен в нашей стране на производство и на цены готовой телепродукции несоотносимы. Видеоаппаратура, кассеты, оборудование в Украине стоят столько же, сколько в Японии или Америке, а уже готовая программа — копейки. Поэтому приходится много снимать. А чтобы снимать много, нужно иметь много идей и профессионалов, которых мы намерены целенаправленно искать.

Кроме того, в Украине постепенно просыпается интерес к кино, в первую очередь, телесериалам. Это еще не кино, но уже и не телепередача. Телепередача — это все-таки в некотором роде «консервы», из которых еженедельно делать шедевр невозможно. Сериалы все-таки одноразовая продукция. Запуск сериалов необходим и по другой причине: профессия кинематографиста в Украине, к сожалению, вымирает. Сейчас в основном на «1+1» и у нас собраны все действующие профессионалы кино. На ПРО ТБ на сегодняшний день на разных стадиях запуска находятся уже два 12 серийных сериала, мелодрама и детектив. Еще один — «Госпожа удача» — мы снимаем совместно с московской студией «2В» для РТР. Есть еще план комедийного сериала. Но, честно говоря, я настолько пресытился комедиями, что надо какой-то перерыв сделать.

По сути, своим проектом «Поколение» мы хотим возродить практику канувшей в Лету студии «Дебют», когда молодым кинематографистам предоставлялась возможность проявить себя. Сейчас мы ведем переговоры с Министерством культуры, с руководством киностудии имени А. Довженко, которые поддерживают эту идею. Те люди, которые докажут, что у них есть идеи и желание, смогут сделать у нас короткометражное кино. И если результат будет позитивным — мы начнем сотрудничать на более фундаментальном уровне. По нашим подсчетам, мы сможем выпускать до 12-ти экспериментальных проектов в год.

— Предполагаете ли вы подключать к этому проекту деньги государства?

— Если государство поможет, то этот проект будет значительно расширен. Но, как телекомпания, мы, в принципе, самодостаточны. Мы собираемся это делать не для отчетности, а для того, чтобы находить новых людей.

— Обычно об успешности телекомпании судят по частоте появления ее работ на телеканалах. Ваша продукция — постоянный гость как на украинских телеканалах, так и на зарубежных. Недавно одно из ваших подразделений — студия «Бабич-дизайн» — начала делать «Большие гонки» для ОРТ. Какова ваша формула успешности?

— Что касается «Бабич-дизайн», то она уже год как выросла в самостоятельную компанию, где я являюсь одним из учредителей. А наша формула успеха проста — много работать. И я с «ПРО ТБ», и Бабич со своим «Дизайном», и «Гадюкины рекордз» работают по 12 часов семь дней в неделю. Если сидеть в Доме кино, пить и плакать, что не дают денег на постановку, — это ни к чему не приведет. Есть еще одна более страшная форма существования в кино — всех ругать. По-моему, единственное решение — принести нам свой проект, и если он нам понравится, мы его запустим вне зависимости от того, начинали ли вы вместе с Довженко или вам 14 лет.

Я за то, чтобы запускалось много разных фильмов. Все кино, которое снимается, даже плохое, — все равно лучше, чем неснятое кино. В кинематографе, как и в науке, отрицательный результат — тоже результат: над каждым фильмом работают 30 — 50 человек, которые получают опыт, отрабатывая при этом технологию. Пусть даже станет понятно, что режиссеру N не надо больше давать денег, но это стало понятно — иначе он бы до сих пор ходил и нудил: я гений, а вы все негодяи. Личности и идеи появляются только там, где есть процесс. И еще одно. Вернуть кино — это не значит отснять фильм на кинопленке и показывать его исключительно в кинотеатре. Идет речь о том, что это должно быть разовое произведение искусства. И самое главное — у нас в стране есть люди, которые готовы заниматься кино, осознавая, что это не самое прибыльное занятие на сегодняшний день здесь. Их прельщает создание мифологии, иллюзии собственного, лучшего, мира, а не буквальность ежедневных телехроник.

— В офисе Виктора Андриенко на почетном месте висит ваш большой портрет. Можно допустить, что это своего рода игра, но в этом — и искреннее отношение. Как вы строите свои отношения с группой, актерами, сотрудниками?

— Пока со всеми, тьфу-тьфу-тьфу, отношения совершенно замечательные. По-моему, каждый человек — это стиль. Я не делаю разницы, как и с кем общаться. Есть хорошая фраза у Марка Твена: «Не надо никогда врать, тогда не придется ничего запоминать». Я человек открытый (в среде, связанной с шоу-бизнесом, это не очень хорошо) и всегда объясняю сотрудникам все наши проблемы. Полностью согласен со Славой Полуниным, что атмосфера творчества важнее, чем конечный результат, поэтому совершенно сознательно трачу много сил и денег на то, чтобы создавать хорошую творческую атмосферу. Особенно эта атмосфера чувствовалась, когда мы снимали «Долгоносиков», которые до сих пор являются своего рода нашей торговой маркой. За это я благодарен всем, кто над ними работал, а особенно Виктору Андриенко. У нас во время съемок постоянно присутствовали зрители — для них специально поставили несколько рядов кресел, которые мы называли «Катрусиным кинозалом». Атмосфера праздника во время съемок выстраивала атмосферу и внутри кадра. На мой взгляд, существует некая метафизическая зависимость между настроением на съемочной площадке и тем, что «проявляет» экран. Мне достаточно просмотреть первые кадры любого фильма, чтобы понять, что происходило на съемочной площадке. Я обожаю Михалкова, особенно раннего, но не могу заставить себя посмотреть его последнюю картину — я вижу, что между участниками съемок были натянутые отношения. И наоборот, есть фильмы, которые просто искрятся, например, ранние фильмы Гайдая или того же Михалкова. Думаю, надо хоть иногда находить в себе силы и хвалить. Когда люди знают, что их будут ругать, для них работа становится подневольной — и тогда кино выходит какое-то пришибленно-трусливое. Кайф в том, когда есть свобода творчества — тогда получается «свое» кино.

«В СЛОВАХ НЕКОТОРЫХ ПОЛИТИКОВ — ПОЛНАЯ «САНТА-БАРБАРА» В 18 ЭТАЖЕЙ»

— Кто у вас в компании генератор идей?

— Наступив на горло собственной скромности, признаюсь, что я. Когда делали «Долгоносиков», очень много придумывал Виктор Андриенко. Мы друг друга понимали — и сейчас понимаем — с полуслова, потому что читали одни и те же книжки, смотрели и любим одно и то же кино. Процесс придумывания нами следующей серии напоминал игру в пинг-понг. Сейчас Виктор занимается своим проектом, я — своим, но непрерывно ищем еще людей со свежими идеями. Собственно, и идея отечественных «кукол», с которой я давно носился, обрела реальные очертания «Больших гонок» благодаря Виктору Андриенко.

— Какое отличие между нашими «куколками» и московскими?

— Думаю, что в Москве все-таки свобода слова больше, чем у нас. К «Большим гонкам» сейчас я имею отношение как учредитель студии «Бабич-дизайн». Поначалу я был режиссером, но постепенно отошел от проекта. Сейчас Валерий Бабич все делает сам.

— Не обращались ли в программу политики с просьбой вписать их в «Большие гонки»?

— Было такое, правда, не на прямую, а через общих знакомых — спрашивали, как попасть и сколько будет стоить. И это закономерно, ведь любая пародия — следствие популярности человека. Во всем мире политики готовы платить за пародию на себя.

— Как, по-вашему, умеют ли наши политики держать удар?

— Все вопросы по поводу политики и политиков — не ко мне. Люди политики мне настолько неинтересны, что я не пытаюсь их отслеживать. Чтобы сказать, умеют или не умеют наши политики держать удар, надо знать человека, а судить о нем, о его поступках по прессе, которая у нас сильно ангажирована, невозможно. Если в одной газете написано, что человек сказал: я самый грозный, а в другой — что ретировался, трусливо поджав хвост, то как узнать, как это было на самом деле? Я не знаю. Но наверняка среди наших политиков есть сильные личности. А есть среди них и категория людей, которые мне просто непонятны. Они не говорят от чистого сердца — у политиков это исключается, они говорят, чтобы их кто-то услышал, при этом в их словах обязательно будет полная «Санта-Барбара» в 18 этажей.

— Вам самому какие-то сюжеты из «Больших гонок» нравятся?

— Могу судить только об их художественном исполнении. Были очень удачные серии-пародии на «Гамлета», Карлсона и Буратино. Особенно запомнилась первая серия после перерыва: в ней декабристы собирались вокруг памятника Богдана Хмельницкого. Тогда в «Больших гонках» впервые появилась трехмерная графика: катились трехмерные пушки, из них шел дым, развевались на ветру знамена. Это был принципиально качественный скачок. К сожалению, не всегда такой уровень удается выдерживать из-за большого потока, из-за того, что сценарии приходят в последний момент, и постоянно переделываются.

«МНЕ НАДО, ЧТОБЫ ТО, ЧТО Я ДЕЛАЮ, БЫЛО ВОСТРЕБОВАНО ОБЩЕСТВОМ»

— То, что делает ПРО-ТБ — это показатель того, как можно держать уровень. Почему, по-вашему, на украинском телевидении такая большая пропасть между лидерами и основной массой?

— Такая пропасть есть всегда и всюду. Во-первых, каждое произведение впитывает в себя ту энергию, которую на него потратили. Если на него ничего не потратили или делали с ненавистью, то такие же эмоции оно вызывает и у аудитории. Во-вторых, требовательность. Я сам для себя выработал такой критерий: надо делать так, чтобы тебе нравилось. Если тебе нравится, значит, есть кто-то, кому это нравится. Если ты пытаешься сделать под кого-то — получается неправда. Понятно, что иногда приходится идти на какие-то компромиссы, но и у них есть предел.

— Как вы находите «своих» исполнителей? Ведь не все они профессиональные актеры? Например, Петр Кузнецов...

— Петя Кузнецов у меня снимается еще с института, где он работал звукорежиссером. Совершенно фантастический человек. Для меня он как талисман — снялся практически во всех моих фильмах. Недавно Петя вернулся из Америки и мы его опять снимаем. Фантастический актер. К. Ген открыл ночной клуб «Дельта» в Ирпене. Очень долго не хотел сниматься. Сейчас снова приезжает, соскучился по съемкам. Как я их нашел? Это необъяснимая штука. Просто впереди паровоза бежит интуитивное ощущение — хочется с этим человеком работать или нет.

— А как же критерий типажности?

— По-моему, это одна из бед советской школы кино. Я считаю, что от человека должна исходить внутренняя энергия. Когда на экране появляется Луи де Фюнес или Бельмондо — зал замирает. Чем это можно объяснить — актерским мастерством, красотой? У них невозможная энергетика. А есть очень красивые, замечательные актеры, ну и что? Нет оттуда света, теплой энергии. От Андриенко, например, идет куча энергии. Это от природы. Интересно, что до этого Виктора практически никто не снимал. Он работал каскадером, снимал рекламные ролики. Когда у актера есть такая энергия, то от режиссера требуется только одно — направить ее в нужное русло.

Вы никогда не задумывались над тем, зачем люди идут в театр? Они идут подпитываться энергией. Актеры на самом деле — это люди психически несколько ненормальные. У психически здорового человека есть защита — он не дает посмотреть, что у него внутри, поэтому на него смотреть неинтересно. А интересно смотреть на тех, кто нараспашку. Это вещи нематериальные — их нельзя понять. Может, я с возрастом стал это чувствовать. Откровенно скажу, что когда мне было 20 лет, я этого не чувствовал. Судил больше по формальным, поверхностным критериям, занимался авангардом, когда форма было все, а что внутри — неинтересно.

— У режиссера Приходько нет мечты о каком-то своем кино?

— Считаю себя достаточно взрослым, самостоятельным и способным человеком, поэтому если у меня есть мечта, я воплощаю ее. И в то же время я не могу всех сотрудников отправить домой и на Козьму Пруткова поставить балет. Не вижу смысла в том, чтобы снять «артовское» кино, получить серебряную заднюю ногу льва в Баден-Бадене и всем рассказывать, какой я славный. Я не вправе заставить сорок замечательных человек работать ради того, чтобы я самоутвердился. Мне надо, чтобы то, что я делаю, было востребовано. Это то, что произошло с «Долгоносиками»: они нравились нам — понравились и зрителям. И, думаю, что такие моменты еще будут. А какие именно проекты будут — это не важно, лишь бы шел процесс. А кино непременно сниму и скорее всего — уже в следующем году.

СПРАВКА «Дня»

Виктор ПРИХОДЬКО — кинорежиссер, продюсер, сценарист. Генеральный директор телекомпании ПРО ТБ. Как кинорежиссер снял фильмы: «Лунное кино», «01», «Вестерн», «Тихий ужас». Работал в отделе развлекательных программ ОРТ, снял более 40 видеоклипов. В 1995 году создал и возглавил телекомпанию ПРО ТБ. Автор идеи и режиссер-постановщик «Шоу Долгоносиков» («Золотая Эра»- 96 за лучшую развлекательную программу). За пять лет существования телекомпании ПРО ТБ создал более двух десятков регулярных телевизионных программ, Продюсерский центр ПРО ТБ, Мастерскую первого клипа. Женат, имеет сына. Увлечение — кино, телевидение. Домашнее животное — кот Рембо. Мечта — поехать на рыбалку.