Волна

Рассвет. Львов.

Выхожу из неторопливого трамвая недалеко от Театра кукол. Еще темно; ночь только слегка разбавлена синеватым намеком на грядущий день. Перекрестки пусты, здания скованы тишиной, в окнах — темнота. Все, что движется в этом заколдованном городе — лишь я и холодный неприветливый ветер.

Он загоняет меня на узенькую улочку, где обнаруживаю уже открытую церковь: сквозь приоткрытые двери видно утреннюю службу. Но что-то отвлекает от этого теплого убежища.

Сразу даже трудно понять, что именно.

Звук — наподобие сильного густого дождя, но очень неравномерный, словно ливень постоянно прерывается, или как от шуршания осыпающейся массы мелких камешков. Этот шорох наполняет весь переулок.

Поднимаю взгляд. На доме прямо напротив церкви висят огромные, в несколько этажей, пластиковые простыни. Такие обычно вывешивают на фасады домов на время реконструкции.

Я так и замер. За спиной — смиренные песнопения и светлое тепло свеч. Передо мной, на краю неба — волны, что грохочут и перекатываются, похожие на складки одеяний пророков и святых на ренессансных полотнах, сами по себе, против всех законов природы и притяжения, наполняют вертикальным прибоем все видимое пространство, это и угрожающе, и прекрасно, и, на самом деле, совершенно необъяснимо.

И вот, стоя на рубеже, на грани двух миров, утреннему страннику почему-то вспомнилось, что во время прошлогоднего цунами в Тихом океане исчезла целая нация. Они жили на одном из отдаленных индонезийских островов. Их верования гласили, что весь мир, на самом деле, стоит на исполинском дереве, и будет уничтожен землетрясением.

То есть погибли в полном соответствии со своим собственным апокалипсисом.

А через несколько недель это племя нашли. Всех. Живых и невредимых. Оказывается, они почувствовали — как? — приближение катастрофы и скрылись в безопасном месте в горах.

Высшая сила воистину являет себя, где захочет.

Иногда — прямо за спиной, в момент обращенной к ней молитвы, биясь ледяной волной о стены твоей совести.