ВОПРОС «Дня»

Конечно, логичнее было бы спросить нынешних коммунистов, почему они вновь стали коммунистами после 1991 года. Впрочем, до этого дело еще дойдет. А пока редакция поинтересовалась мнением тех, кто не возобновил свое членство в КПУ. Первым на этот вопрос, конечно же, должен был ответить однофамилец нынешнего лидера КПУ, председатель Счетной палаты Валентин Симоненко. Господин Симоненко решил ответить анекдотом следующего содержания: «Рабиновича вызывают в КГБ. «Скажите, Рабинович, тот Рабинович, что вчера перешел границу СССР, — не ваш родственник?» «Нет, что вы, и даже не однофамилец!»

Учитывая, что Валентин Симоненко сейчас покоряет Эверест, публикуем рассказанный им в частной беседе анекдот и надеемся, что в День Смеха он нас простит.

Кстати, вчера от Валентина Симоненко, как руководителя экспедиции «Эверест-99» и президента федерации альпинизма, редакция «Дня» получила сообщение, что в последний день марта «первой национальной экспедиции «Эверест-99» на морене ледника Ронгбук в базовом лагере на высоте 5200 метров поднят государственный флаг Украины. Перед нами — северная стена Эвереста. Все здоровы. Работа идет по плану».

Редакция «Дня» поздравляет Валентина Константиновича и всех участников украинской экспедиции «Эверест-99».

Иван САЛИЙ, экс-секретарь Подольского райкома КПУ Киева:

— Я сочувствую судьбе партии, которая меня вывела в люди. И теперь считаю, что в демократическом обществе идеи запрещать нельзя. Требуется их здоровое соревнование. Тогда была одна партия, теперь их много, и каждый может себя идентифицировать в более широком спектре. Например, партии левого спектра сегодня не отвечают моим представлениям об обществе. Проблема не в том, чтобы вступить или не вступить в партию, проблема в том, чтобы найти партию, которая бы отвечала моим представлениям о нынешнем развитии общества.

По-видимому, лучше было бы вообще не запрещать Компартию, тогда, возможно, у общества была бы более лучшая судьба. Почему я снова не вступил в КПУ? Знаете, тогда жизнь была такая многогранная и все мы впали в новый идеологический догматизм, надеялись, что что-то быстро построим, а только теперь начали по-настоящему понимать этот мир. А тогда у меня была другая позиция, другие принципы, которые не позволили вновь вступить в партию; например, тяга в Союз неуместна для любого патриота.

Виктор СУСЛОВ, экс-министр экономики, член фракции СелПУ:

— Я не буду скрывать, что прекрасно знаю марксизм. В свое время мне приходилось его преподавать. Я знаю марксистско-ленинскую теорию в деталях. Поэтому могу сказать, что созданная нынче Коммунистическая партия не имеет и марксистской идеологии также. В основном современная КПУ — это партия люмпен-пролетариата с психологией мелкобуржуазного социализма. И, конечно, в такой партии я не могу состоять. Очень показательно в этом плане одно из последних парламентских голосований по поводу закрытия 37 банков и сохранения вкладов в этих банках. У коммунистов очень интересные аргументы против этого закона, мол, их избиратели вкладов не имеют и обеднение вкладчиков добавит им избирателей. Т.е. чем больше бедных, тем лучше. Конечно, с такой идеологией я никогда не соглашался.

Александр СКИПАЛЬСКИЙ, заместитель председателя СБУ:

— Во-первых, в 1990 году меня исключили из Компартии за национальную идею и я год работал в системе КГБ будучи внепартийным, а потом стал членом партии Демократического возрождения. После восстановления Компартии я был военнослужащим, а известно, что военнослужащие по сегодняшний день департизированы.

Если бы у меня и была бы возможность вступить в КПУ, я сделал бы это, если бы был твердо убежден, что стану лидером Компартии суверенной Украины, которая бы не пошла на объединение в Союз — ради этого я готов еще раз стать коммунистом. В противном случае — нет.

Иван ПЛЮЩ, экс-спикер украинского парламента, член фракции НДП:

— Очень интересный вопрос. Во-первых, запрещали не Компартию Украины, а Компартию Советского Союза и ее доблестный отряд — КПУ. Те, кто хотел сразу засвидетельствовать, с одной стороны, преданность марксистско-ленинской идеологии, а с другой — отмежеваться от тех форм и методов, какие применяла Компартия — положили начало Социалистической партии. Но когда собрались коммунисты, которые зарегистрировали КПУ, они, по-моему, кривили душой, потому что на своих собраниях они писали, например, второй съезд КПУ, а в скобках тридцатый, и было не понятно, то ли второй съезд КПУ, то ли 30-й съезд КПСС.

Во-вторых, современные коммунисты не воспринимают возможности построения Украины как европейского цивилизованного правового государства. Они могут это сделать только в славянском союзе. Но я не понимаю, почему этот союз должен быть только с россиянами и белорусами, а не с поляками, чехами или другими представителями славянских народов.

И в-третьих, у нас в доблестном отряде КПУ, было почти 3,5 миллиона граждан. Примерно полмиллиона вышли еще до августовского путча 1991 года, а 3 миллиона приостановили свое членство (и к ним я принадлежу). А эти 140 тысяч, которые сейчас остались в партии, обвиняют нас, 3 миллиона, что мы кого-то предали, что мы кому-то продались. Тогда я спрашиваю, могут ли 3 миллиона продаться, а 140 тысяч быть авангардом. Что-то здесь не вяжется. Может, они и авангард, но большевистской идеологии и большевистской веры, а сущность коммунизма такая: «тот, кто не с нами, тот против нас». Я хочу, чтобы мы уже никогда не жили по теории классовой борьбы. Я хочу, чтобы мы были оппонентами, а не врагами. Я хочу, чтобы мы дискутировали, а не боролись. Я хочу, чтобы мы вели пылкие дискуссии, а не воевали. История этого эксперимента свидетельствует, что он нам стоил десятки миллионов человеческих жертв и непомерно тяжелого человеческого труда. А во что это вылилось — вы видите.

Леонид КОСАКОВСКИЙ, экс-мэр Киева, заместитель председателя фракции «Громада»:

— Да, я был коммунистом до 1991 года и с тех пор остаюсь принципиально внепартийным и считаю это единственно правильной позицией сегодня. Я побеждал с лозунгом, что буду работать независимо от партийных пристрастий. Я считаю, что, во-первых, сама партия тогда себя исчерпала и она не смогла себя защитить, во-вторых, я не вижу таких политических сил, которые сегодня меня привлекают, а в-третьих, я не считаю, что политические партии сегодня пользуются поддержкой населения.